Ни в Сухуме, ни в остальной — очень небольшой — Абхазии не чувствовалось никакой тревожности. Что это — эгоистичное благодушие туриста, впервые отправившегося из Севастополя в «страну души» на рождественские каникулы, или запаха конфликта и вправду не витало в воздухе? С такими мыслями я смотрю сегодня на фотографии, всего несколько дней назад сделанные в Абхазии, оказавшейся сегодня в сводках горячих новостей.
Ещё вчера утром хотелось снова и снова любоваться горной Рицей и мандариновым садом — а вечером по-новому вглядываюсь в кадры, сделанные на сухумской набережной. Она запомнилась как место, в которое особенно сильно хотелось вернуться, чтобы подольше насладиться его атмосферой удивительной расслабленности — вполне родной и непривычно восточной одновременно.
Эта расслабленность перекрывала желание фотографировать — хотелось только наслаждаться, вдыхая свет и какой-то очень прозрачный воздух. Даже повсеместно ведущееся строительство не нарушало безмятежности, которую мы ощущали.
Правда, в легендарной «Брехаловке» — кофейне, в которой сухумские мужчины собираются поговорить о своих делах и мировых проблемах, — фотографировать хотелось каждый столик и каждое лицо.
Судя по опыту предыдущих дней и брошенным в нашу сторону взглядам, я легко получила бы благословение на съёмку, но разрушать непринуждённость не хотелось, а позирование в таких случаях всегда вытесняет естественность.
Подсаживаться в плотный круг мужчин мы тоже не стали — составили компанию местному жителю, сорок лет назад переехавшему в Сухум из Украины. Ему как постоянному посетителю кофе — 25 рублей, самая низкая из всех выпитых за эти дни — наливали не в бумажный стаканчик, а в кофейную чашку.
«Нет, это не подставные „брехуны”!» — возмутился он в ответ на наше предположение о том, что это «штатные» абхазы намеренно поддерживают миф о знаменитой кофейне. Уж очень много народа собралось за столиками в это утреннее время.
«Здесь же все проблемы решаются, даже государственные», — вполне серьёзно уверял наш собеседник. Решались ли тогда какие-то серьёзные проблемы — не знаю, но то, что законность избранного в сентябре президента кем-то обсуждалась, теперь я почти не сомневаюсь.
К слову, захваченное протестующими здание правительства находится совсем рядом с набережной, только снимать его тогда не хотелось — с ним у меня не было связано никаких особенных впечатлений.
Источник фото: Википедия
Кто ж знал, что спустя несколько дней в него будут заходить через окно.
Источник фото: Российский диалог
А вот милицейский участок, расположенный в одном из старинных домов на набережной, вызвал чувство восхищения и умиления.
Казалось, милиция в таком почти что пряничном домике должна вести архаичные расследования в духе Эркюля Пуаро или строгим взглядом утихомиривать слишком буйных весельчаков на кавказских праздниках. Но сегодня милиционерам этого участка, наверное, больше остальных приходится отвечать за контроль «горячего» района.
Армия не будет применять к протестующим силу. «У нас и так немало крови пролито и потеряно сограждан, и абхазская армия не будет направлена никогда против своего народа», — сказал министр обороны Абхазии.
Пишут, что президент страны сегодня укрылся от протестующих на правительственной даче. Как поняли мы из рассказа экскурсовода, действующая правительственная госдача в Абхазии только одна, в Мюссере. И да, там проводятся экскурсии и даже можно снять номер.
Она была построена по соседству с одной из дач Сталина во времена Горбачёва, до начала грузино-абхазского конфликта. Правда, Михаил Горбачёв там ни разу не был — дважды приезжала только его жена Раиса.
Все декоративные элементы, включая мозаики и легендарную люстру, созданы другом Михаила Горбачёва — Зурабом Церетели, и они действительно прекрасны.
Вот только сейчас на эти чудеса прикладного искусства смотришь, представляя спускающегося (почему-то именно спускающегося, а не поднимающегося) Рауля Хаджимба и пытаясь понять, что предстоит этой стране, всё ещё восстанавливающейся после войны с Грузией.
«Ничего страшного, это просто политические проблемы! Такое уже бывало, просто у нас не молчат, когда недовольны!» — успокаивают меня мои новые абхазские знакомые. Хочется думать, что это действительно так, и сегодняшние события — в том числе игра горячих генов, а не политических технологий, будоражащих мир. И уже цветущая камелия не станет символом новой «цветочной» революции с кем-то запрограммированным исходом.
У меня нет картинки для финала этого рассказа — как пока нет финала у начавшегося вчера конфликта. Можно было бы завершить историю о знакомстве с Абхазией фотографией с устроенного для туристов национального застолья. Ребёнок одного из путешественников внезапно и идеальным образом дополнил постановочное фото с флагами двух стран.
Но всё же свой обрывочный рассказ я закончу фотографией, не имеющей прямого отношения к событиям этих дней. На ней — экскурсовод из краеведческого музея в Сухуме с абхазским флагом.
Флаг отличается от сегодняшнего официального — это один из тех вариантов, что такой дорогой ценой рождались в годы становления абхазской независимости. А молодая женщина говорит о себе: «Я ребёнок войны». И это страшно.
Светлана Косинова
Фото автора
