Авраам Эвен-Шошан – роза иврита и Израиля

Есть книги, сыгравшие и продолжающие играть важную роль в духовной жизни нации, книги, которые называют только по имени их автора. Когда французы говорят Ларусс, все сразу понимают, что имеется в виду энциклопедический словарь Пьера Ларусса, у американцев подобный словарь называется Вебстер, у русских – Даль. Есть такой словарь и у израильтян. Называется он Эвен-Шошан. Очень символично, что создал его человек, для которого родными языками были идиш и русский, а вовсе не иврит. В этом году 8 августа исполняется ровно 40 лет со дня кончины этого выдающегося человека – лексикографа, педагога, писателя, переводчика, редактора.

Авраам Эвен-Шошан (Розенштейн; 25 декабря 1906, Минск – 8 августа 1984, Иерусалим) родился в семье Хаима-Давида Розенштейна и Розы Финкель. Отец Авраама, основатель первого в Минске учебного заведения типа «хедер метукан» (реформированный хедер) и составитель учебников и молитвенников, был известен как детский писатель на иврите. Блестящее знание иврита не свалилось на Авраама с неба – в доме его родителей культивировалась любовь к этому языку. Хаим-Давид сочетал любовь к истокам своего народа и его культуре, знание многовековой литературы на иврите с приверженностью к недавно возникшему сионистскому движению, возглавляемому Герцлем.

Именно поэтому, еще чуть ли не ребенком, Авраам вступил в сионистскую организацию «Хе-Халуц». Он рвался репатриироваться в Землю Израиля, чтобы принять личное участие в ее освоении, и как только в 1925 году ему представилась такая возможность, оставил и отчий дом, и знакомый «до слез» Минск. Благо тогда еще границы СССР не были герметически закрыты. Если бы юный и страстный сионист совсем немного протянул бы с отъездом, он никогда не увидел бы страны своей мечты. Более того, весьма вероятно, что Авраама ждала бы судьба других советских сионистов, подавляющее большинство которых сгинуло в сталинском Гулаге. Его отец Хаим-Давид чудом избежал этой участи. В самом начале 1926 года, несколько месяцев спустя после отъезда сына, он был арестован в Минске по обвинению в сионизме. Хаим-Давиду необычайно повезло, в тюрьме он провел всего лишь месяц. Репрессивная машина НКВД дала осечку: обвинение в сионизме вовсе не было наветом или клеветой, почти всю свою жизнь Хаим-Давид посвятил пропаганде и реализации идей сионизма, но его почему-то отпустили из тюрьмы, а потом и вовсе из СССР. Разрешения на воссоединение с двумя сыновьями, уже жившими в Земле Израиля, он добивался от советских властей целых восемь лет. Добился и умер в 1934 году за несколько дней до отъезда. Правда, умер в своей постели. А ведь мог запросто, как десятки тысяч других сионистов, а порой, даже просто людей, спевших на какой-нибудь вечеринке безобидную песенку на иврите, отправиться к «белым медведям» и скончаться на нарах зэковского барака.

Сразу же после репатриации Авраам изменил свою фамилию Розенштейн на Эвен-Шошан, его примеру последовали остальные члены семьи. В переводе с немецкого Розенштейн означает «камень розы». На правильном иврите роза ― «веред», а «шошан» ― лилия. Но у ашкеназских евреев того времени роза почему-то называлась «шошана». А «штейн» – камень, как был, так и оставался «эвен». Так и возникла фамилия Эвен-Шошан, знакомая сегодня каждому израильтянину, говорящему на иврите. Цви – старший брат Авраама, стал известным профсоюзным деятелем, а младший – Шломо, известным переводчиком с русского языка на иврит.

Но это произойдет спустя годы, а пока Авраам успешно завершил обучение сперва в учительском семинаре в Иерусалиме, а затем (уже в 1943 году) в Еврейском университете. На жизнь он зарабатывал работой педагогом, но все свободное время уделял литературному творчеству. Он много и так удачно печатался в детском журнале «Итонену», что на какое-то время в середине тридцатых годов даже стал его главным редактором. Он писал для детей стихи, рассказы и пьесы, но также и научно-популярные книги. Особые усилия Авраам посвятил переводам на иврит лучших книг детской литературы на других языках – английском, немецком. Много переводил и с русского – в СССР выходили в те годы замечательные книги для детей.

Авраам оказался не только прекрасным писателем и переводчиком, но и учителем. Он быстро сделал карьеру и много лет был директором разных школ. С 1954 по 1968 год возглавлял педагогический колледж в Иерусалиме, а с 1951 по 1954 год был завотделом языка иврит в министерстве образования.

Но всенародную известность и популярность принесла ему работа лексикографом. Еще в тридцатых годах он начал работать над новым словарем современного иврита, результатом которой стало пятитомное издание 1947-1958 годов. А в 1966-1971 годах вышло уже семитомное издание. Словарь Эвен-Шошана сразу же был принят «на ура» широкой общественностью Израиля. И не случайно – ничего подобного на иврите, и уж тем более, обогащенном современной лексикой и неологизмами, сделавшими его живым разговорным языком, до сих пор не существовало. Этот словарь десятки раз издавался и переиздавался в разных форматах и лег в основу переводных словарей, в том числе иврит-русского словаря Шапиро, изданного в СССР в 1963 году. В 1978 году Эвен-Шошан получил Государственную премию Израиля, вскоре стал лауреатом премии имени Бялика и был избран член-корреспондентом Академии языка иврит. Сегодня в Тель-Авиве есть улица имени Авраама Эвен-Шошана.

В своей работе организация «Натив» уделяет особое внимание языку иврит, считая его одной из самых крепких связей евреев, живущих в диаспоре со своей национальной культурой и наследием. Во всех Культурных центрах «Натив» действуют ульпаны (классы) по изучению иврита, в которых преподают опытные учителя. «Натив», совместно с министерством образования Израиля постоянно улучшает качество работы ульпанов. Так, в июле этого года в Москве прошел четырехдневный семинар для учителей ульпанов, цель которого повышения уровня преподавания иврита в центрах «Натива».