Парики вместо платков. Женщина-режиссёр в Чечне о запретах в жизни и театре
Играть в театре Хава Ахмадова начала, едва окончив школу. Сейчас она единственная женщина - театральный режиссёр в республике, возглавляет Чеченский государственный драмтеатр, её спектакли получают награды на всероссийских фестивалях. В интервью «АиФ-СК» она рассказала о положении женщин в Чечне и роли театров в эпоху ТВ и интернета.
Не верит стереотипам
Виктория Ветер, «АиФ-Северный Кавказ»: Хава Лолиевна, как думаете, почему у вас нет женщин-последовательниц?
Хава Ахмадова: Своих подопечных не разделяю по половому признаку, всем одинаково уделяю внимание, каждому передаю частичку себя. Преемников готовлю, конечно. Сейчас их двое: актриса и актёр нашего театра. Девушка учится в ГИТИСе на режиссёрском факультете, а молодой человек уже окончил учёбу в школе Райкина, играют в нашем театре и уже пробуют сами ставить спектакли. Зарема поставила «Золушку» на чеченском языке, а Рамзан ставит спектакль «Хамелеон» по рассказам Антона Чехова, тоже на чеченском. Они - будущее нашего театра.
- И всё же на ответственных руководящих постах женщин мало.
- Это не так. У нас женщина директор филармонии, худрук тоже. Женщины руководят национальными ансамблями «Вайнах» и «Нохчо», департаментом культуры Грозного. Творческая и организационная работа, руководящие посты в социальных и культурных учреждениях республики почти полностью доверены женщинам.
- Какой, по-вашему, должна быть современная чеченка?
- Она должна быть прежде всего мусульманкой и хозяйкой своей жизни. Я не верю в стереотип о несвободных и бесправных вайнахских (чеченских и ингушских - Ред.) женщинах: достаточно приехать в Грозный, познакомиться с моими коллегами или женщинами, занимающимися бизнесом или наукой. Они образованны, уважаемы, успешны и в работе, и в семье.
Чеченская Жанна Д’Арк
- Вы пришли в театр ещё подростком, сразу после окончания школы. Почему выбрали для себя такой жизненный путь?
- Я никогда не думала о другой профессии. Мы с мамой иногда ездили в Москву и во время этих поездок всегда ходили в театр. Там я и «заболела» им: скупала потом журналы о театре, плакаты с артистами. Я обожала Татьяну Доронину (народная артистка СССР, худрук и директор МХАТа
в 1987-2018 гг. - ред.), и когда во время первой чеченской войны мы бежали из республики, увезла с собой афишу с её портретом. Она у меня хранится до сих пор. Мой дядя написал мне, восьмилетней, стихотворение, в котором были такие строки: «И будь всегда и Д’Арк, и Зелимханом» (абрек Зелимхан Гушмазукаев жил на рубеже XIX-XX веков, боролся против царского режима. - ред.). Откуда ему было знать, что моей первой ролью станет Дади Айбика - «чеченская Жанна Д’Арк», которая, по легенде, во время штурма аула Дади-Юрт в Кавказскую войну повела всех девушек танцевать, чтобы поднять дух чеченских воинов, понимая, что всех убьют царские солдаты? Я училась в девятом классе, когда узнала о наборе в воронежский театральный вуз, который планировали организовать у нас в республике. Пришла на конкурс, соврала, что окончила школу, сдала все экзамены и сбежала, когда узнала, что прошла. Выпустившись из школы, отправилась в драмтеатр, меня узнал руководитель, который был в приёмной комиссии, и взял в труппу.
- Как к вашему выбору отнеслись близкие?
- Родители меня поддержали, а остальные родственники были против, и прошли годы, прежде чем их негодование сменилось гордостью за меня. Дело в том, что у артистов вся жизнь на виду, ты не принадлежишь себе. Сложно найти партнёра, который хотя бы не будет мешать карьере, о поддержке и принятии иногда мечтать не приходится. К тому же у чеченцев не принято проявлять чувства на публике: мужья не могут показывать свою привязанность к жёнам, родители - к детям. Допустимо быть ласковым и почтительным с братьями, сёстрами и родителями. А тут нужно на сцене изображать эмоции, предписанные ролью! В моём детстве актёрство было незапрещённым, но довольно спорным занятием, и родителям было непросто позволить мне стать артисткой наперекор старшим родственникам. Сейчас всё изменилось: мамы и папы приводят детей в театральные кружки. Даже завидую им немного.
- Почему выбрали режиссуру, хотя достигли определённого успеха в актёрской карьере?
- Просто играть мне было недостаточно, хотелось большего. Всё началось во время войны, когда мы с мужем и детьми бежали в Ингушетию. Мой муж Муса Ахмадов - писатель-драматург, и тогда он написал пьесу «Дети в ночи». Я набрала детей, подростков и молодых ребят в труппу, поставила эту пьесу, и мы ездили по лагерям беженцев со спектаклем, чтобы воодушевить соотечественников. В Воронеже проходил детский театральный фестиваль «Дорога добра», мы на нём выступили и стали лауреатами. Когда вернулась в республику, оказалось, что здание нашего театра сильно пострадало в войну, пришлось переезжать в бывший ТЮЗ, который было проще реконструировать. Обратилась с письмом к главе республики и попросила создать молодёжный театр «Серло» (в переводе с чеченского означает «свет». - ред.). В 2009 году мне дали добро. Собрала труппу из 25 начинающих артистов: выпускников актёрского факультета нашего университета, иногородних ребят и талантливых самоучек. Первым нашим спектаклем стала комедия «Башня, построенная на льду» опять же по пьесе моего мужа, написанной до войны. Она и сейчас проходит с аншлагом.
А потом всё как-то мгновенно у нас развернулось, мы ставили спектакли, выезжали на гастроли. Через пять лет, в 2014 году, «Серло» присоединили к национальному драмтеатру. Глава республики Рамзан Кадыров доверил мне возглавить театр. Сделали многое: стали чаще гастролировать, ставить новые пьесы, приняли первый Всероссийский фестиваль национальных театров «Федерация», который теперь станет ежегодным. А через месяц мы вернёмся в реконструированное и переоборудованное родное здание. Там большая вращающаяся сцена, просторные «карманы» за кулисами, в которых можно прятать декорации и подготовиться к выходу на сцену.
Живое искусство
- Есть ли планы возродить молодёжный театр или в этом нет необходимости?
- Время сложное, одному театру проще выжить, чем двум. Конечно, было бы здорово создать молодёжную площадку, и однажды, думаю, это произойдёт.
- А как вообще молодёжь относится к театру? Какое место он занимает сегодня, когда много других видов досуга, кино, сериалы?
- Когда кино только появилось, театру предрекали скорую смерть, но этого не произошло. Он всегда будет актуален, потому что это живое искусство. Публика, конечно, меняется, взрослеет, но и молодёжь приходит на спектакли. Мы потеряли много зрителей за годы военных действий, целое поколение выросло в лагерях беженцев. Глава республики Рамзан Кадыров нас поддерживает: выделяет средства на развитие культуры и сам регулярно ходит на спектакли вместе с семьёй. Его старшая дочь Айшат - большая поклонница театрального искусства.
- Многие ваши спектакли «на злобу дня»: о военном конфликте в республике, депортации в 1940-х, эмиграции молодёжи, отрыве от традиций и обычаев. Как реагировали зрители, когда вы играли в Москве и Санкт-Петербурге?
- Было много приятных слов от представителей других народов, для некоторых это было первое знакомство с чеченцами, нашей историей и традициями. Это очень важно и для нас, и для зрителей. Театр показывает, что мы можем друг другу помогать, поддерживать, дружить и любить, обогащать духовно. В этом я вижу его миссию.
- А цензура в театре есть? Чего нельзя делать артисткам и артистам, какие темы под запретом?
- Я никогда не сталкивалась с внешней цензурой, потому что у меня сильная самоцензура: все точки и запятые расставлены в соответствии с чеченским менталитетом и исламом. Поэтому замечаний от минкультуры Чечни или экспертного совета никогда не было. То же самое относится и к артисткам, и артистам: ни на сцене, ни в жизни нельзя пренебрегать традиционными ценностями чеченского народа. Но для нас это не ограничение. Да, женщины не ходят без головного убора, а когда играем классические произведения, где платок не предусмотрен пьесой, актрисы надевают парики.
- Вы руководите театром, пишете стихи и поёте, у вас муж и пятеро детей. Как всё успеваете? Поделитесь секретами с нашими читательницами.
- Я ещё и с внуками гулять успеваю. Секрета нет: когда любишь то, что делаешь, всё получается легко. Мне помогает моя вера во Всевышнего и в семье, и на работе, и на гастролях - всюду. Когда мне плохо и некомфортно, я обращаюсь к Богу, а потом уже к своим близким.