Мария Уваровская — хрупкая девушка с железным характером. С 17 лет она знала, что хочет летать, а сегодня управляет лайнерами «Аэрофлота» с места командира. Мария подробно рассказала о реакции пассажиров на женский голос из кабины пилота и летной форме.
Я не мечтала в детстве стать пилотом. После школы я поступила в архитектурный институт, а параллельно занималась в аэроклубе. Сегодня большинство аэроклубов коммерческие, но в моей молодости можно было учиться бесплатно, это называлось Добровольное общество содействия армии, авиации и флоту (ДОСААФ). Первый раз я полетела в 17 лет на маленьком пилотажном самолёте. Хобби через какое-то время переросло в желание стать профессиональным пилотом.
К счастью для родителей, я успела получить надёжное образование. В какой-то момент я поставила их перед фактом: поступила в Академию гражданской авиации. Чтобы стать пилотом, нужно налетать определённое количество часов, оплачивать занятия на самолёте приходится самостоятельно. Работа архитектора позволяла учиться на небольшом шестиместном Як-18Т. Налетав на нём около 100 часов, в 24 года я поступила в Академию гражданской авиации.
В первый раз я пришла на собеседование в «Аэрофлот», когда могла летать ещё только на спортивном самолёте. Конечно, на меня тогда посмотрели со снисхождением, но им понравилось моё искреннее желание работать именно здесь. Мне поставили ряд условий, в том числе налетать на ЯК-40 определённое количество часов. Я устроилась в другую российскую авиакомпанию и поработала там. После этого пришла снова и на этот раз насовсем. Меня взяли вторым пилотом на Ту-154.
Практики государственных аэроклубов больше нет, и, поскольку обучение стоит немалых денег, среди пилотов появилась прослойка людей из бизнеса. Кто-то из них в своё время даже оканчивал училище, но поработать по специальности не смог: в начале 90-х был кризис, резко сократилось количество перевозок и работы для пилотов не было, штат не расширяли, ребят после училищ не брали. Потом старожилы ушли на пенсию, а преемственности поколений не было. Объёмы перевозок увеличились, количество авиакомпаний увеличилось, возник серьёзный дефицит. Те ребята, которые мечтали летать, но вынужденно стали заниматься бизнесом, вернулись в авиацию.
Они вложили часть заработанных денег, полетали с инструкторами и стали профессионалами. Среди моих коллег есть довольно богатые люди, которые могли бы и дальше заниматься бизнесом, но им хочется летать и они готовы отказаться от жизни, которая была у них раньше. (Условия работы пилота указаны на сайте «Аэрофлота» в объявлении о наборе пилотов).
— Видимо потому, что изначально полеты на самолетах были делом опасным и сложным, а первые воздухоплаватели были самыми настоящими испытателями. Во время Второй мировой войны не только мужчины поднимались в воздух. Женские полки и подразделения оставили яркий исторический след. Что же касается работы в гражданской авиации c послевоенного времени и до наших дней, я думаю, одной из причин было создание лайнеров с системой управления, предполагающей физические усилия. Но всегда были женщины-исключения, которые летали и на Ан-2 на севере, и на сложных Ту-134, Ан-24, Як-40. Стереотип «мужской среды» держался довольно долго, он заметен и сейчас.
— Где вы учились профессии?
— Я училась в Санкт-Петербургской Академии гражданской авиации. На своем курсе я была единственной девушкой, но каждое авиационное учебное заведение хранит свои легенды о женщинах-пилотах. И преподаватели всегда с удовольствием вспоминают о них. Отношение к себе я чувствовала уважительное, меня принимали на равных.
— Каков сегодня в России процент женщин-пилотов? Он отличается от аналогичных показателей в мире?
— У меня нет точных статистических данных. Я могу предположить, что в структуре гражданской авиации России сегодня работает около 50 женщин. Это совсем скромный показатель. В то время как в крупных европейских и американских авиакомпаниях соотношение женщин составляет примерно 20-30% от общего числа пилотов.
— Сталкивались ли вы с недоверием со стороны мужчин-пилотов, стюардов, техников?
— Все зависит от самоощущения. Я не могу представить, что мой экипаж может мне не доверять и сомневаться. То же касается и наземного персонала. Секунды сомнения в глазах коллег сменяются нашим конструктивным сотрудничеством после того, как они осознают, что я компетентна, подготовлена и на своем месте.
— Одинаковая ли нагрузка у женщин-пилотов с мужчинами-летчиками?
— Работа линейного пилота сложна не только и не столько работой на критических этапах полета, таких как взлет и посадка, но также и своим интенсивным и часто меняющимся графиком. Смена дневной и ночной активности вредна и плохо переносится как мужчинами, так и женщинами. Лично мой график от «мужского» не отличается.
— Как к вашему решению стать пилотом отнеслись родственники?
— К моему счастью, они не стали запрещать и препятствовать осуществлению мечты, и на этапе обучения помогали морально и финансово. Мой успех — их прямая заслуга.
— Расскажите про свою форму. Есть ли какие-то нормы, во что должна быть одета женщина-пилот? И как шьется для вас форма?
— Форма, как и вообще внешний вид, — это часть нашей работы и уверенности в себе. Важно выглядеть сдержанно, так, чтобы комфортно было работать, ну и, конечно, красиво, мы же женщины. По международным стандартам комплект состоит из брюк и кителя, обязательно ношение галстука, головной убор в виде фуражки всегда при себе. «Аэрофлот» заказывает персональную форму для всех женщин-пилотов, мы можем обсуждать и вносить свои коррективы вместе с мастерами.
— Были какие-то случаи лично на ваших рейсах или на рейсах других девушек-пилотов, когда пассажиры как-то особо реагировали на сообщение о том, что им предстоит лететь с женщиной за штурвалом?
— Часть пассажиров стараются поблагодарить и высказать свое впечатление от рейса. Кто-то с просьбой сфотографироваться, а был случай, когда пассажирка попросила оставить автограф у нее в паспорте. Лично меня тронул случай, когда одна женщина, выходя из самолета после прибытия рейса, попросила написать на бумаге слова поддержки и ободрения для дочери и подписать мою фамилию и должность. Приятнее миссии я не знаю, если я и мои слова помогли человеку поверить в себя и преодолеть препятствия.
