Не секрет, что складывающийся в последние три десятилетия мировой порядок, пришедший было на смену миропорядку холодной войны, носил характер ускоренной глобализации через настойчивое распространение западных политических ценностей. По сути, это был нормальный и даже вполне объективный процесс – Запад (не без оснований) ощущал себя в качестве победителя в холодной войне, а победитель, естественно, считает свои ценности и порядки, образ жизни и мышления выше и совершеннее, чем те, которыми располагают побежденные. Так всегда было и будет в истории человечества.
Кроме того, вскоре после окончания холодной войны распался СССР – основная не только социально-политическая и военная, но и ценностная альтернатива Западу. Антизападная идеологическая доктрина потерпела поражение, а ее место закономерно заняла доктрина прозападная. Конечно, в тот период еще никто не понимал, что через полтора десятилетия эстафету глобальной антизападной альтернативы подхватит исламский экстремизм, который и приостановит начавшуюся столь триумфально вестернизацию мира.
К этому моменту стали накапливаться противоречия и неразрешенные проблемы на самом Западе, впавшем в определенное головокружение от собственных успехов и начавшего терять адекватность. Президентские выборы 2016 года в США показали степень разочарования Америки своим собственным политическим классом. Победа Дональда Трампа, безусловно, может восприниматься как симптом, символ или, если хотите, результат того, что сама Америка оказалась в определенном застое. Она стала испытывать политическую усталость от многолетнего (почти 30-летнего) господства той части американской политической элиты, которая олицетворяла глобальный имперский проект, развернувшийся после окончания холодной войны, — и которая оказалась тесна связанной с международными финансовыми кругами, имеющими очевидную наднациональную природу.
Более того, такое положение дел противоречило всей американской истории и американской традиции. Производство стало все более активно перетекать из США в другие страны – от Мексики до Китая – а в самой Америке средний класс начал заметно беднеть, его финансовое положение стало ухудшаться, а его социальные и политические взгляды стали учитываться далеко не в адекватной степени. Между тем старая политическая истина гласит: Америка всегда является именно такой, каким является ее средний класс. Америка – страна среднего класса. Победа Дональда Трампа стала – в этом смысле – выражением большого недовольства этого среднего класса тем, как доминирование национальной элиты, ориентированной на глобальные финансовые проекты, сказалось на его материальном и политическом положении.
Конечно, Дональд Трамп никак не является посторонним человеком для элиты США. Здесь не должно быть никаких иллюзий. Он такой же ее представитель, как и сотни тысяч других предпринимателей, финансистов, политиков, интеллектуалов, ученых и военных. Однако очевидно, что Трамп, во-первых, является представителем промышленной, предпринимательской части элиты, которая всегда конкурировала за влияние в стране с элитой финансовой и политической. Промышленная элита США объективно более заинтересована в развитии национальной экономики. Во-вторых, Трамп является представителем именно нью-йоркского крыла элиты США, находящегося в вечной «мягкой» конфронтации с элитой политической, элитой вашингтонской. С пресловутым «вашингтонским обкомом», если хотите. В-третьих, являясь, безусловно, ярким человеком, Трамп уже показал, что в политике он может действовать нетрадиционными для американской политической культуры методами.
Трамп вносит сегодня в политику сильнейшей страны мира откровенно предпринимательский стиль. Если это так – то это, естественно, вызовет или тектонические изменения во всем стиле ведения дел главными странами мира, или поставит американское руководство в трудную ситуацию диссонанса с мировым политическим классом, построенным сегодня по недавним лекалам финансовых глобальных структур.
Все последние десятилетия США в своей внешней политике отходили от ее понимания, как комбинации двухсторонних отношений с другими странами, а воспринимали внешнюю политику как системную задачу, в которой важно задать правильные и выгодные глобальные тренды, а двусторонние отношения уже не так важны. Важно, считали они, то, как другие страны вписываются в эти тренды, заданные Америкой. Внешняя политика при Трампе, вероятнее всего, будет стараться вернуться к комбинации важных для США двухсторонних отношений, содержание которых может быть не связано с общим контекстом того, как развивается мир. Отсюда, в частности, и такое внимание с его стороны, к традиционным спарринг-оппонентам США – Китаю, России, Ирану и т.д. Трамп менее идеологизирован, чем многие его коллеги из других стран, гораздо более их нацелен на достижение конкретных, видимых практических результатов, которые он, очевидно, предпочитает таким вещам, как «единство взглядов», «идеологическая близость» и так далее. Вряд ли его заинтересуют разговоры о духовных ценностях и вечных скрепах, зато он легко поймет разговор на языке конкретных национальных интересов.
Наверное, с времен президента Рональда Рейгана в Белом Доме не было президента столь тесно связанного с военно-промышленным комплексом США и американской армией, с научно-техническими и промышленными воротилами Америки и с ее мощными ветеранскими организациями. Безусловно, Дональд Трамп может оказаться гораздо более решительным, агрессивно настроенным политиком, чем его представляют наблюдатели со стороны. Хотя, это тоже не факт. Однако, он, безусловно, будет делать упор на модернизацию вооруженных сил США, особенно военно-морских и ядерных, увеличит вложения в военно-промышленный комплекс, в содержание армии и других спецслужб. Учитывая настрой Дональда Трампа на максимальное следование американским национальным интересам в самом прямом значении этого слова, лидерами других стран будет гораздо труднее договориться с Трампом, труднее будет найти общий язык с Вашингтоном.
Она сменила длительный предыдущий период – период американского идеологического экспансионизма, начатого в период холодной войны и связанного с продвижением демократии в мире, изменением режимов, принуждения режимов к изменению политики и созданию условий для ускоренной политической и идеологической глобализации. По сути, с приходом Трампа Америка закончила мыслить, действовать и оценивать мировую реальность в традициях холодной войны. Она теперь, скорее, будет напоминать себя (при всей, конечно, условности такого сравнения) периода до Второй мировой войны. Еще недавно Америка как бы жила для всего мира (далеко не всегда спрашивая мнение этого самого мира), то теперь она попытается жить для себя. Трамп становится первым президентом возвращающейся в вашингтонские коридоры власти идеологии, основанной на американских традициях опоры на собственные, в том числе, производственные и военные силы.
А мир будет иметь возможность оценить, во-первых, не разучилась ли Америка жить и развиваться с опорой на собственные силы, а, во-вторых, не разучился ли сам мир и развиваться, и жить без идеологического и политического наставничества США. Это не умозрительный вопрос. Если недавний период глобализации привел к многочисленным региональным конфликтам, то все предыдущие в истории всплески государственного эгоизма крупных стран оканчивались полномасштабными мировыми войнам. В этом и есть опасность момента.
Николай Злобин
источник:https://um.plus/2017/03/11/ego...
Всего доброго.
Сергей Странник
