Вся работа по реабилитации любых животных строго подчиняется биологии вида, но к этому должна быть огромная поправка на то, что в обучении выпускаемого животного принимали участие не родители и Природа, а человек.
Обычно люди, желающие заняться реабилитацией того или иного вида, прежде всего стараются найти тех, кто этим уже занимался. Некоторые волонтеры, даже не имея биологического образования, добились просто невероятных успехов, чего наши ученые, имея материальную и техническую базу, не сделали и за несколько десятков лет. Они изучают самую разнообразную литературу, чтобы узнать досконально обо всех «подводных камнях», и лишь потом начинают заниматься работой сами.
Но есть и такие, кто, несмотря на уже изобретенный и хорошо ездящий «велосипед», пытаются придумать нечто новенькое, что никак не укладывается в биологию того или иного вида. Например, научить рысь бегать за тележкой, к которой привязан кусок мяса, чтобы якобы таким образом развивать ее способности к преследованию добычи, вероятно забыв, что рысь не гепард и свою жертву добывает не погоней, а ловлей из засады.
По этому поводу нам вспоминается один курьезный случай, обернувшийся тем, что из-за глупых действий экспериментатора программа по реинтродукции гепардов в природу была признана неэффективной.
Одному ну очень большому ученому, впрочем, никогда не занимавшемуся кошками, пришла в голову «гениальная» идея по обучению гепардов охоте. Взяв в зоопарке совершенно ручную самку гепарда, он отправился с ней в места их прежнего обитания и приступил к обучению. Привязал к веревке кусок сырого мяса, сел на лошадь и поскакал. Помощники выпустили хищника. Но хоть и родился этот зверь в неволе и никогда не ловил ничего живого, все же инстинкт сделал свое дело, и зверь начал охоту. Однако выбрал в качестве жертвы не кусок мяса, вываленный в пыли, а лошадь, которую еле отбили. Программу же по выпуску гепардов прикрыли. Хорошо, что зверь при этом не искалечил всадника, а то объявили бы гепарда людоедом да еще бы и пристрелили. Так что ко всему надо подходить не только со знаниями, но и с головой. Особенно к таким сложным видам, как крупные хищники.
Некоторые выступают за то чтобы выпускать рысят в годовалом возрасте, чтобы не затрачивать «лишние» средства. Однако делать этого категорически нельзя, потому что, хотя на воле некоторые рысята и покидают мать в следующем сезоне, если у нее появляются новые котята, до зимы доживают немногие – не более 20% от рожденного поголовья. Многие рысята следующей зимой объединяются с матерью и совместно охотятся. А те, кому не повезло, погибают или выходят к деревням, пытаясь раздобыть там хоть что-нибудь съестное. А ведь вольные котята, покидая мать, не испытывают стресса: они продолжают жить там, где и родились, а расселение происходит естественным путем. Да и учила их охотиться мать, а не человек.
К тому же рысята очень доверчивы и любопытны от природы. Именно поэтому в первый год своей жизни они, попав в трудную ситуацию, не задумываясь идут к людям, даже дикие. Те же, кого воспитал человек, даже в большом вольере, даже при ограниченном общении и вовсе не испытывают страха перед ним. Но все меняется с наступлением половозрелости. Теперь рысята и к «своим» людям начинают относиться с осторожностью, а некоторые и вовсе с агрессией. При появлении же посторонних стараются затаиться, спрятаться. После первого размножения поведение диких и выращенных человеком рысей и вовсе становятся схожими. Они чувствуют в себе силу, уверенность, умеют отвечать за свое потомство, а обученные охоте и сами не прочь покинуть человека, даже того, к которому были привязаны с детства. И случаев таких немало.
И те, кто работает с такими крупными и сложными животными, как большие кошки, не ставят себе цель выпустить много, но без пользы. Пусть это будут единицы, но они приживутся, дадут потомство, и это то и будет значимым вкладом в Природу. Это и есть задача настоящих реабилитологов.
И люди, серьезно этим занимающиеся и имеющие успех в восстановлении популяции рысей в своих странах, настаивают на том, что выпускать этих животных следует в возрасте 2-5 лет, и никак не раньше.
