В тишине сухо тикали часы. Временами до Никиты доносились протяжные вздохи и бормотание бабы Оксаны, папиной тётки. Неподвижной чёрной птицей со скорбным лицом, сидела над отцовским гробом мать, такая же бледная, как и покойник, с сухими страшными глазами, с холодными как лёд ладонями. Со вчерашнего дня Никита стал бояться матери.
Ему было невыносимо странно и тоскливо от того, что в доме покойник. Неприятно, что когда приходили знакомые, каждый норовил его обнять, пожалеть. Бесили дрожащие старушечьи руки соседок... Читать дальше...
В тишине сухо тикали часы. Временами до Никиты доносились протяжные вздохи и бормотание бабы Оксаны, папиной тётки. Неподвижной чёрной птицей со скорбным лицом, сидела над отцовским гробом мать, такая же бледная, как и покойник, с сухими страшными глазами, с холодными как лёд ладонями. Со вчерашнего дня Никита стал бояться матери.
Ему было невыносимо странно и тоскливо от того, что в доме покойник. Неприятно, что когда приходили знакомые, каждый норовил его обнять, пожалеть. Бесили дрожащие старушечьи руки соседок... Читать дальше...
В тишине сухо тикали часы. Временами до Никиты доносились протяжные вздохи и бормотание бабы Оксаны, папиной тётки. Неподвижной чёрной птицей со скорбным лицом, сидела над отцовским гробом мать, такая же бледная, как и покойник, с сухими страшными глазами, с холодными как лёд ладонями. Со вчерашнего дня Никита стал бояться матери.
Ему было невыносимо странно и тоскливо от того, что в доме покойник. Неприятно, что когда приходили знакомые, каждый норовил его обнять, пожалеть. Бесили дрожащие старушечьи руки соседок... Читать дальше...
В тишине сухо тикали часы. Временами до Никиты доносились протяжные вздохи и бормотание бабы Оксаны, папиной тётки. Неподвижной чёрной птицей со скорбным лицом, сидела над отцовским гробом мать, такая же бледная, как и покойник, с сухими страшными глазами, с холодными как лёд ладонями. Со вчерашнего дня Никита стал бояться матери.
Ему было невыносимо странно и тоскливо от того, что в доме покойник. Неприятно, что когда приходили знакомые, каждый норовил его обнять, пожалеть. Бесили дрожащие старушечьи руки соседок... Читать дальше...
В тишине сухо тикали часы. Временами до Никиты доносились протяжные вздохи и бормотание бабы Оксаны, папиной тётки. Неподвижной чёрной птицей со скорбным лицом, сидела над отцовским гробом мать, такая же бледная, как и покойник, с сухими страшными глазами, с холодными как лёд ладонями. Со вчерашнего дня Никита стал бояться матери.
Ему было невыносимо странно и тоскливо от того, что в доме покойник. Неприятно, что когда приходили знакомые, каждый норовил его обнять, пожалеть. Бесили дрожащие старушечьи руки соседок... Читать дальше...
В тишине сухо тикали часы. Временами до Никиты доносились протяжные вздохи и бормотание бабы Оксаны, папиной тётки. Неподвижной чёрной птицей со скорбным лицом, сидела над отцовским гробом мать, такая же бледная, как и покойник, с сухими страшными глазами, с холодными как лёд ладонями. Со вчерашнего дня Никита стал бояться матери.
Ему было невыносимо странно и тоскливо от того, что в доме покойник. Неприятно, что когда приходили знакомые, каждый норовил его обнять, пожалеть. Бесили дрожащие старушечьи руки соседок... Читать дальше...
В тишине сухо тикали часы. Временами до Никиты доносились протяжные вздохи и бормотание бабы Оксаны, папиной тётки. Неподвижной чёрной птицей со скорбным лицом, сидела над отцовским гробом мать, такая же бледная, как и покойник, с сухими страшными глазами, с холодными как лёд ладонями. Со вчерашнего дня Никита стал бояться матери.
Ему было невыносимо странно и тоскливо от того, что в доме покойник. Неприятно, что когда приходили знакомые, каждый норовил его обнять, пожалеть. Бесили дрожащие старушечьи руки соседок... Читать дальше...
В тишине сухо тикали часы. Временами до Никиты доносились протяжные вздохи и бормотание бабы Оксаны, папиной тётки. Неподвижной чёрной птицей со скорбным лицом, сидела над отцовским гробом мать, такая же бледная, как и покойник, с сухими страшными глазами, с холодными как лёд ладонями. Со вчерашнего дня Никита стал бояться матери.
Ему было невыносимо странно и тоскливо от того, что в доме покойник. Неприятно, что когда приходили знакомые, каждый норовил его обнять, пожалеть. Бесили дрожащие старушечьи руки соседок... Читать дальше...
В тишине сухо тикали часы. Временами до Никиты доносились протяжные вздохи и бормотание бабы Оксаны, папиной тётки. Неподвижной чёрной птицей со скорбным лицом, сидела над отцовским гробом мать, такая же бледная, как и покойник, с сухими страшными глазами, с холодными как лёд ладонями. Со вчерашнего дня Никита стал бояться матери.
Ему было невыносимо странно и тоскливо от того, что в доме покойник. Неприятно, что когда приходили знакомые, каждый норовил его обнять, пожалеть. Бесили дрожащие старушечьи руки соседок... Читать дальше...
В тишине сухо тикали часы. Временами до Никиты доносились протяжные вздохи и бормотание бабы Оксаны, папиной тётки. Неподвижной чёрной птицей со скорбным лицом, сидела над отцовским гробом мать, такая же бледная, как и покойник, с сухими страшными глазами, с холодными как лёд ладонями. Со вчерашнего дня Никита стал бояться матери.
Ему было невыносимо странно и тоскливо от того, что в доме покойник. Неприятно, что когда приходили знакомые, каждый норовил его обнять, пожалеть. Бесили дрожащие старушечьи руки соседок... Читать дальше...
В тишине сухо тикали часы. Временами до Никиты доносились протяжные вздохи и бормотание бабы Оксаны, папиной тётки. Неподвижной чёрной птицей со скорбным лицом, сидела над отцовским гробом мать, такая же бледная, как и покойник, с сухими страшными глазами, с холодными как лёд ладонями. Со вчерашнего дня Никита стал бояться матери.
Ему было невыносимо странно и тоскливо от того, что в доме покойник. Неприятно, что когда приходили знакомые, каждый норовил его обнять, пожалеть. Бесили дрожащие старушечьи руки соседок... Читать дальше...
В тишине сухо тикали часы. Временами до Никиты доносились протяжные вздохи и бормотание бабы Оксаны, папиной тётки. Неподвижной чёрной птицей со скорбным лицом, сидела над отцовским гробом мать, такая же бледная, как и покойник, с сухими страшными глазами, с холодными как лёд ладонями. Со вчерашнего дня Никита стал бояться матери.
Ему было невыносимо странно и тоскливо от того, что в доме покойник. Неприятно, что когда приходили знакомые, каждый норовил его обнять, пожалеть. Бесили дрожащие старушечьи руки соседок... Читать дальше...
В тишине сухо тикали часы. Временами до Никиты доносились протяжные вздохи и бормотание бабы Оксаны, папиной тётки. Неподвижной чёрной птицей со скорбным лицом, сидела над отцовским гробом мать, такая же бледная, как и покойник, с сухими страшными глазами, с холодными как лёд ладонями. Со вчерашнего дня Никита стал бояться матери.
Ему было невыносимо странно и тоскливо от того, что в доме покойник. Неприятно, что когда приходили знакомые, каждый норовил его обнять, пожалеть. Бесили дрожащие старушечьи руки соседок... Читать дальше...
В тишине сухо тикали часы. Временами до Никиты доносились протяжные вздохи и бормотание бабы Оксаны, папиной тётки. Неподвижной чёрной птицей со скорбным лицом, сидела над отцовским гробом мать, такая же бледная, как и покойник, с сухими страшными глазами, с холодными как лёд ладонями. Со вчерашнего дня Никита стал бояться матери.
Ему было невыносимо странно и тоскливо от того, что в доме покойник. Неприятно, что когда приходили знакомые, каждый норовил его обнять, пожалеть. Бесили дрожащие старушечьи руки соседок... Читать дальше...
В тишине сухо тикали часы. Временами до Никиты доносились протяжные вздохи и бормотание бабы Оксаны, папиной тётки. Неподвижной чёрной птицей со скорбным лицом, сидела над отцовским гробом мать, такая же бледная, как и покойник, с сухими страшными глазами, с холодными как лёд ладонями. Со вчерашнего дня Никита стал бояться матери.
Ему было невыносимо странно и тоскливо от того, что в доме покойник. Неприятно, что когда приходили знакомые, каждый норовил его обнять, пожалеть. Бесили дрожащие старушечьи руки соседок... Читать дальше...
В тишине сухо тикали часы. Временами до Никиты доносились протяжные вздохи и бормотание бабы Оксаны, папиной тётки. Неподвижной чёрной птицей со скорбным лицом, сидела над отцовским гробом мать, такая же бледная, как и покойник, с сухими страшными глазами, с холодными как лёд ладонями. Со вчерашнего дня Никита стал бояться матери.
Ему было невыносимо странно и тоскливо от того, что в доме покойник. Неприятно, что когда приходили знакомые, каждый норовил его обнять, пожалеть. Бесили дрожащие старушечьи руки соседок... Читать дальше...
В тишине сухо тикали часы. Временами до Никиты доносились протяжные вздохи и бормотание бабы Оксаны, папиной тётки. Неподвижной чёрной птицей со скорбным лицом, сидела над отцовским гробом мать, такая же бледная, как и покойник, с сухими страшными глазами, с холодными как лёд ладонями. Со вчерашнего дня Никита стал бояться матери.
Ему было невыносимо странно и тоскливо от того, что в доме покойник. Неприятно, что когда приходили знакомые, каждый норовил его обнять, пожалеть. Бесили дрожащие старушечьи руки соседок... Читать дальше...
В тишине сухо тикали часы. Временами до Никиты доносились протяжные вздохи и бормотание бабы Оксаны, папиной тётки. Неподвижной чёрной птицей со скорбным лицом, сидела над отцовским гробом мать, такая же бледная, как и покойник, с сухими страшными глазами, с холодными как лёд ладонями. Со вчерашнего дня Никита стал бояться матери.
Ему было невыносимо странно и тоскливо от того, что в доме покойник. Неприятно, что когда приходили знакомые, каждый норовил его обнять, пожалеть. Бесили дрожащие старушечьи руки соседок... Читать дальше...
В тишине сухо тикали часы. Временами до Никиты доносились протяжные вздохи и бормотание бабы Оксаны, папиной тётки. Неподвижной чёрной птицей со скорбным лицом, сидела над отцовским гробом мать, такая же бледная, как и покойник, с сухими страшными глазами, с холодными как лёд ладонями. Со вчерашнего дня Никита стал бояться матери.
Ему было невыносимо странно и тоскливо от того, что в доме покойник. Неприятно, что когда приходили знакомые, каждый норовил его обнять, пожалеть. Бесили дрожащие старушечьи руки соседок... Читать дальше...
В тишине сухо тикали часы. Временами до Никиты доносились протяжные вздохи и бормотание бабы Оксаны, папиной тётки. Неподвижной чёрной птицей со скорбным лицом, сидела над отцовским гробом мать, такая же бледная, как и покойник, с сухими страшными глазами, с холодными как лёд ладонями. Со вчерашнего дня Никита стал бояться матери.
Ему было невыносимо странно и тоскливо от того, что в доме покойник. Неприятно, что когда приходили знакомые, каждый норовил его обнять, пожалеть. Бесили дрожащие старушечьи руки соседок... Читать дальше...
В тишине сухо тикали часы. Временами до Никиты доносились протяжные вздохи и бормотание бабы Оксаны, папиной тётки. Неподвижной чёрной птицей со скорбным лицом, сидела над отцовским гробом мать, такая же бледная, как и покойник, с сухими страшными глазами, с холодными как лёд ладонями. Со вчерашнего дня Никита стал бояться матери.
Ему было невыносимо странно и тоскливо от того, что в доме покойник. Неприятно, что когда приходили знакомые, каждый норовил его обнять, пожалеть. Бесили дрожащие старушечьи руки соседок... Читать дальше...
В тишине сухо тикали часы. Временами до Никиты доносились протяжные вздохи и бормотание бабы Оксаны, папиной тётки. Неподвижной чёрной птицей со скорбным лицом, сидела над отцовским гробом мать, такая же бледная, как и покойник, с сухими страшными глазами, с холодными как лёд ладонями. Со вчерашнего дня Никита стал бояться матери.
Ему было невыносимо странно и тоскливо от того, что в доме покойник. Неприятно, что когда приходили знакомые, каждый норовил его обнять, пожалеть. Бесили дрожащие старушечьи руки соседок... Читать дальше...
В тишине сухо тикали часы. Временами до Никиты доносились протяжные вздохи и бормотание бабы Оксаны, папиной тётки. Неподвижной чёрной птицей со скорбным лицом, сидела над отцовским гробом мать, такая же бледная, как и покойник, с сухими страшными глазами, с холодными как лёд ладонями. Со вчерашнего дня Никита стал бояться матери.
Ему было невыносимо странно и тоскливо от того, что в доме покойник. Неприятно, что когда приходили знакомые, каждый норовил его обнять, пожалеть. Бесили дрожащие старушечьи руки соседок... Читать дальше...
Больницы всегда насыщены негативной энергетикой: слишком много горя, боли и страданий видели их стены. Неудивительно, что порой в их стенах происходят жуткие и необъяснимые вещи. Некоторые из них порой удается запечатлеть на камеру.
Читать дальше...
Нордовая Корея проложила очередные ракетные испытания спустя лишь несколько часов после завершения особенного заседания СБ ООН по ситуации вкруг деяний ПхеньянаИзмерить: РИА НовостиДекламируйте такжеНордовая Корея запустила баллистическую ракетуТОКИО, 29 апр — РИА Новости, Екатерина Плясункова. Военные КНДР выполнили поутру в субботу пуск баллистической ракеты, какой, по настоящим США, Полдневной Кореи и Японии, завершился незадачей. Очередные ракетные испытания КНДР состоялись спустя лишь несколько... Читать дальше...
