Моросил мелкий дождь, перерастающий часто в крупный. Хмурилось небо, порой наполняясь чернотой. Налетал порывистый, сильный ветер, подгибая мелколиственные невысокие деревья. Было холодно, а так хотелось тепла.

Экскаватор грыз землю, вытаскивая огромные куски. Чернеющая яма, на дне которой накапливалась вода. Под гроб подложили ремни и стали опускать. Захлюпало. Гроб, на половину оказался в воде.

Отжила Надежда. Отлетела жизнь. Тридцать лет гуляла по земле, а потом в один миг затуманил и оборвал её героин.

«Куда же ты направилась, - думал Иван Сергеевич, глядя на гроб, всё больше и больше уходящий под воду, - и что оставила после себя?».

Сыпались комья земли на отлакированную с позолоченным крестом крышку гроба, заполнялась яма редким светом, который нагоняли пробивавшиеся сквозь мутные тучи солнечные лучи. «Выросла» могилка: портрет с красивой молодой женщиной, цветы, но всё венчал крест деревянный.

- У меня теперь больше мамы нет, – сказала, прижавшись к Ивану Сергеевичу десятилетняя внучка Настя, глядя высушенными глазами на холмик. – Папа остался, но он в тюрьме. Ещё три года ждать, но мы буем ждать. Правда, деда.

- Да, - ответил Иван Сергеевич. – Будем ждать. Пойдём к машине. Уже все разъезжаются. И нам пора.

- Мне нужно с тобой поговорить, - сказала внучка.

- В машине и поговорим. Там тепло, а здесь холодно на ветру.

- Там бабушка будет, а мне нужно с тобой наедине.

- Тайна?

- Потом узнаешь. Скажи бабушке. Пусть уезжает, а мы пешком пойдём. Тут недалеко.

- Мы с Настей прогуляемся, - сказал Иван Сергеевич жене, подойдя к машине. - А ты езжай.

- Под дождём пойдёте. Вымокните.

- У нас зонты.

Выйдя за кладбищенские ворота, Настя остановилась, повернулась к кладбищу и помахала рукой, словно на прощанье.

- Что хотела рассказать, - спросил Иван Сергеевич.

- Никому не скажешь?

- Нет.

- Особенно не говори папе. Это убьёт его.

Иван Сергеевич почувствовал, как напряглись нервы, кровь хлынула в голову, скоком пошло сердце.

Они прошло по мосту через Рожайку с грязной водой, которая почти сплошь была покрыта желтыми листьями. Дождь усиливался. Они раскрыли зонты.

- Когда мама приехала с больницы (Надежда шесть месяцев находилась на реабилитации от наркозависимости в Краснодаре), - начала внучка. – в тот же день мы пошли с ней гулять в Парк «Ёлочки». Мама сказала, что начинает новую жизнь. – На лице Насти мелькнула улыбка и тут же потухла. - В парке она познакомила меня с одним дядей. Маленький такой, папа выше, лицо круглое, у папы красивее. Мама сказала, что это дядя Сережа. И он будет моим новой папой. Я расплакалась и спросила, а как же наш папа? Мы его оставляем одного? Дядя Серёжа улыбнулся и ответил: тебе, что лучше: папа в тюрьме или папа на свободе? – Она замолчала. – Ты, деда, не видел, а я видела и слышала на кладбище. Ты стоял в стороне от всех. Когда зазвонил бабушкин мобильник, я узнала по голосу, что звонит папа Володя. Он попросил бабушку, поднести мобильник к уху мамы. Я слышала, как он, кричал: не верю, не верю, ты - жива, как плакал, говорил, что любит её, просил прощения. – Она снова замолчала. - Я люблю папу, хотя он и в тюрьме. В парке, когда я расплакалась, мама стала ругать меня, дядя Серёжа махнул рукой и отошёл: сами разбирайтесь. Мама сказала, что он тоже из Краснодара, она разведётся с папой, заберёт меня, поделит квартиру и будет с дядей Серёжей жить и воспитывать меня.

Они долго молчали, но думали, наверное, об одном и том же.

- Мама хотела увезти меня и бросить папу. Я тогда подумала, что на следующий день расскажу всё тебе, и ты поможешь мне. Ты бы помог мне?

- Да.

- И ещё. Деда, ты это никому не рассказывай. Особенно не говори папе. Иначе он не выдержит, и я останусь одна.

- А я и бабушка.

- Я знаю: вы меня не бросите. В Интернат не отправите. - Она тяжело вздохнула. - Если бы папа узнал об этом, когда мама была жива, он убежал бы из тюрьмы. Я знаю его. Он многое может преодолеть. Не скажешь папе?

- Как же я могу сказать, если ты мне доверилась?

- И бабушке не говори. Пусть мама остается в её глазах такой, какой была. Бабушка её ведь любила?

- Да. Один раз она спасла твою маму. Откачала.

- От чего.

- Я же тебе уже говорил, чем болеют папа и мама. Помнишь?

- Да.

- А ещё кто – то знает о дяде Серёжи?

- Ты, я, мама и дядя Серёжа, но я его даже на кладбище не видела.

Дождь неожиданно прекратился. Выкатилось солнце. Засветилось, засверкало. Пошёл свет гулять.

«Она не договаривает, - подумал Иван Сергеевич. – Об этом, наверняка, знали и мать Надежды, и сестра Оксана. А я и жена не знали. А почему она не сказала мне? Она устала и не хочет ссор».

- Я никому не скажу, - промолвил он. – Ты веришь мне?

Настя кивнула головой.

Остальную дорогу домой они молчали. Иван Сергеевич думал, что же произошло? Почему смерть подобралась к Надежде в тот момент, когда она решала судьбу дочки и мужа? Ведь Надежда не излечилась. Что стало бы с Настей? Смерть во благо? От этой мысли у Ивана Сергеевича стало даже страшно на душе. Ответа он так и не нашёл.

Пути Господни неисповедимы...