Преподобный Серафим Саровский, до пострига носивший имя Прохор, родился 19 июля 1759 года в городе Курске в благочестивой купеческой семье. Вся его жизнь отмечена знамениями милости Божией.
Стояла возле его иконы и просила о Дивееве. Уже точно знаю, что поеду. Может быть, для кого-то и не чудо, а я живу в Киргизии, зарплата около 12000 сомов, это около 8000 рублей, едва хватает на жизнь. А тут вот так, ещё и с сыном подростком...
ВЕЛИКАЯ старица, высокой жизни, Евдокия Ефремовна (монахиня Евпраксия) так говорила о гонениях, которые претерпевал о. Серафим: "То всем уж известно, как не любили Саровцы за нас батюшку о. Серафима; даже гнали и преследовали его за нас постоянно, много-много делая ему терпения и скорби! А он, родной наш, всё переносил благодушно, даже смеялся, и часто, сам зная это, шутил над нами. Прихожу я к батюшке-то, а он всем ведь при жизни-то своей сам питал и снабжал нас всегда с отеческою заботою, спрашивая: есть ли всё? Не надо ли чего? Со мною, бывало, да вот с Ксенией Васильевной и посылывал, больше мёду, холста, елею, свечей, ладану и вина красного для службы. Так-то и тут, пришла я, наложил он мне, по обыкновению, большую суму-ношу, так что насилу сам её с гробика-то поднял, индо крякнул, и говорит: "Во, неси, матушка, и прямо иди во святые ворота, никого не бойся!" Что это,- думаю,- батюшка-то, всегда, бывало, сам посылает меня мимо конного двора задними воротами, а тут вдруг прямо на терпение, да на скорбь-то святыми воротами посылает! А в ту пору в Сарове-то стояли солдаты и всегда у ворот на часах были. Саровские игумен и казначей с братиею больно скорбели на батюшку, что всё даёт-де нам, посылает; и приказали солдатам-то всегда караулить да ловить нас, особенно же меня им указали. Ослушаться батюшку я не смела и пошла, сама не своя, так и тряслась вся, потому что не знала, чего мне так много наложил батюшка. Только подошла я, это, к воротам, читаю молитву; солдаты-то, двое, сейчас тут-де меня за шиворот и арестовали. "Иди,- говорят,- к игумену!" Я и молю-то их, и дрожу вся; не тут-то было. "Иди,- говорят,- да и только!" Притащили меня к игумену в сенки. Его звали Нифонтом; он был строгий, батюшку Серафима не любил, а нас - ещё пуще. Приказал он мне, так сурово, развязать суму. Я развязываю, а руки-то у меня трясутся, так ходуном и ходят, а он глядит. Развязала, вынимаю всё... а там: старые лапти, корочки сломанные, отрубки да камни разные, и всё-то крепко так упихано. "Ах, Серафим, Серафим! - воскликнул Нифонт.- Глядите-ка, вот ведь какой, сам-то мучается, да и Дивеевских-то мучает!" - и отпустил меня. Так вот и в другой раз пришла я к батюшке, а он мне сумочку даёт же. "Ступай,- говорит,- прямо к святым воротам!" Пошла, остановили же меня и опять взяли и повели к игумену. Развязали суму, а в ней песок да камни! Игумен ахал-ахал, да отпустил меня. Прихожу, рассказала я батюшке, а он и говорит мне: "Ну, матушка, уж теперь в последний раз, ходи и не бойся! Уж больше трогать вас не будут!" И воистину, бывало, идёшь, и в святых воротах только спросят: чего несёшь? - "Не знаю, кормилец,- ответишь им,- батюшка послал". Тут же пропустят".
Беседа блаженного старца Досифея окончательно утвердила юношу в добрых намерениях. Отговевши, исповедовавшись и причастившись Святых Таин, поклонившись ещё раз св. угодникам Киево-Печерским, он направил стопы свои на путь и, охраняемый покровом Божиим, благополучно прибыл опять в Курск, в дом своей матери. Здесь он прожил ещё несколько месяцев, даже ходил в лавку, но торговлей уже не занимался, а читал душеспасительные книги в назидание себе и другим, которые приходили поговорить с ним, расспросить о святых местах и послушать чтения. Это время было его прощанием с родиной и родными.
От брака Исидора и Агафии Мошниных родилось трое детей: Параскева, Алексей и Прохор, будущий отец Серафим. Серафим появился на свет в 1759 году, в ночь с 19 на 20 июля. Считается, что имя Прохор было дано ему при Крещении в честь одного из семи диаконов, поставленных апостолами, день памяти которого отмечается 28 июля.
Также воцерковилась и жена, её родные, стараемся воспитывать детей в вере православной. А теперь ещё и попали под крыло ученика преподобного — также преподобного Ионы Киевского! В Ионинском монастыре при входе даже есть икона Господа Вседержителя, а по бокам от Него — преподобные Серафим и Иона. Первое моё паломничество тоже было в Дивеево, к батюшке Серафиму. Сама поездка сложилась чудесно, а с некоторыми паломниками из той поездки дружим и по сей день. Дивен Бог во святых Своих!
Серафим Саровский Википедия. Новые подробности.
Духовное начальство знало о. Серафима и понимало, как полезно было бы для многих сделать такого старца аввою, настоятелем где-нибудь в обители. Открылось место архимандрита в городе Алатыре. О. Серафима предназначили было туда настоятелем монастыря с возведением в сан архимандрита. В прошлом и в текущем столетиях Саровская пустынь не раз давала из своей братии хороших настоятелей в другие обители. Но старец Серафим убедительнейше просил тогдашнего Саровского настоятеля Исаию отклонить от него это назначение. Строителю Исаии и братии Саровской жаль было отпустить от себя старца Серафима, усердного молитвенника и мудрого наставника. Желания обеих сторон сошлись вместе: все стали просить другого иеромонаха из Сарова же, старца Авраамия, принять на себя звание архимандрита в Алатырский монастырь, и брат, единственно из повиновения, принял на себя это звание.
Первые восемь суток были для больного очень тяжки: не принимая ни пищи, ни воды, он не имел и сна от нестерпимой боли. В монастыре не надеялись, чтобы он пережил свои страдания. Настоятель, старец Исаия, на седьмой день болезни, не видя перелома к лучшему, послал в Арзамас за врачами. Освидетельствовавши старца, врачи нашли болезнь его в следующем состоянии: голова у него была проломлена, рёбра перебиты, грудь оттоптана, всё тело по разным местам покрыто смертельными ранами. Удивлялись они, как это старец мог остаться в живых после таких побоев. По старинной методе лечения врачи считали необходимым открыть кровь больному. Настоятель, зная, что больной и без того много потерял её от ран, не соглашался на эту меру, но, по настоятельному убеждению консилиума врачей, решился предложить о том о. Серафиму. Консилиум опять собрался в келии о. Серафима. Он состоял из трёх врачей; с ними было три подлекаря. В ожидании настоятеля, они опять осмотрели больного, долго на латинском языке рассуждали между собою и положили: пустить кровь, обмыть больного, к ранам приложить пластырь, а в некоторых местах употребить спирт. Согласились также насчёт того, что помощь необходимо подать как можно скорее. О. Серафим с глубокою признательностью в сердце примечал их внимательность и попечение о себе.
Серафим Саровский икона. Срочные новости.
Старец о. Серафим после смерти строителя Исаии не изменил прежнего рода жизни и остался жить в пустынке. Он только принял на себя ещё больший труд, а именно, молчальничество. К посетителям он более не выходил. Если ему самому случалось неожиданно встретить кого в лесу, старец падал ниц лицом и до тех пор не поднимал глаз, пока встретившийся не проходил мимо. Таким образом он безмолвствовал в продолжении трёх лет и некоторое время перестал посещать обитель по воскресным и праздничным дням. Один из послушников носил ему и пищу в пустынь, особенно в зимнее время, когда у о. Серафима не было своих овощей. Пища приносилась однажды в неделю, в день воскресный. Трудно было назначенному иноку совершать это послушание в зимнее время, так как в пустынку о. Серафима дороги не было. Бывало, бредёт он во время вьюги по снегу, утопая в нём по колена, с недельным запасом в руках для старца-молчальника. Вошедши в сени, он произносил молитву, а старец, сказавши про себя: "Аминь", отворял дверь из келии в сени. Сложив руки на груди крестообразно, он становился у двери, потупив лицо долу, на землю; сам ни благословит брата, ни даже взглянет на него. А пришедший брат, помолившись, по обычаю, и поклонившись старцу в ноги, полагал пищу на лоточек, лежавший на столе в сенях. Со своей стороны, старец клал на лоточек же или малую частицу хлеба, или немного капусты. Пришедший брат внимательно замечал это. Этими знаками старец безмолвно давал знать, чего принести ему в будущее воскресение: хлеба или капусты. И опять пришедший брат, сотворив молитву, кланялся старцу в ноги и, испросив молитв его о себе, возвращался в обитель, не услыхав от о. Серафима ни единого слова. Всё это были только видимые, наружные знамения молчальничества. Сущность же подвига состояла не в наружном удалении от общительности, но в безмолвии ума, отречении от всяких житейских помыслов для чистейшего посвящения себя Господу.
После смерти мужа Агафия Мошнина, продолжавшая постройку собора, взяла однажды туда с собой Прохора, который, оступившись, упал с колокольни вниз. Господь сохранил жизнь будущего светильника Церкви: испуганная мать, спустившись вниз, нашла сына невредимым.
Всеми мерами надобно стараться, чтобы охранить душевный мир и не возмущаться оскорблениями от других; для сего нужно всячески удерживаться от гнева и посредством внимания оберегать ум от непристойных колебаний.[1]
Так, пришла раз к нему сестра Дивеевской общины Параскева Ивановна с другими сотрудницами из сестёр же. Старец начал говорить им: "Я силами слабею; живите теперь одни, оставляю вас". Скорбная беседа о разлуке растрогала слушательниц; они заплакали и с тем расстались со старцем. Однако же они подумали, по поводу этой беседы, не о смерти его, а о том, что о. Серафим, по преклонности лет, хочет отложить попечение о них, чтобы удалиться в затвор.
В 2006 году я занимался бизнесом и попал в очень затруднительную ситуацию: мои партнеры захотели меня «кинуть» и открыто угрожали расправой. Честно проработав на них за бесплатно полтора года, мог ещё и с большими затратами остаться. Ситуация накалялась по часам, мне 27 лет, денег практически не было, остался без жены, жил у товарища, посоветоваться не с кем — всё закрутилось так, что не передать в двух строчках.
В продолжение всего подвижничества о. Серафим носил постоянно одну и ту же убогую одежду: белый полотняной балахон, кожаные рукавицы, кожаные бахилы - вроде чулок, поверх которых надевали лапти, и поношенную камилавку. На балахоне висел крест, тот самый, которым благословила его родная мать, отпуская из дома; а за плечами висела сумка, в которой он носил при себе св. Евангелие. Ношение креста и Евангелия имело, конечно, глубокий смысл. По подражанию древним святым, о. Серафим носил вериги на обоих плечах, и к ним были привешены кресты: одни спереди в 20 ф., другие сзади в 8 ф. каждый, и ещё железный пояс. И эту тяжесть старец носил во всё время своего пустынножительства. В морозы он накладывал на грудь чулок или тряпку, а в баню никогда не ходил. Видимые его подвиги состояли из молитвословий, чтения книг, телесных трудов, соблюдения правил великого Пахомия и т.д. В холодную пору он топил келию, колол и рубил дрова, но иногда добровольно переносил холод и мороз. Летом он возделывал гряды на своём огороде и удабривал землю, собирал мох с болот. Во время подобной работы он ходил иногда без одежды, перепоясав лишь чресла свои, и насекомые жестоко уязвляли тело его, отчего оно опухало, синело по местам и запекалось кровью. Старец добровольно терпел эти язвы Господа ради, руководствуясь примерами подвижников древнего времени. На грядах, удобрённых мхом, о. Серафим сажал семенами лук и другие овощи, которыми он питался летом. Телесный труд порождал в нём благодушное состояние, и о. Серафим работал с пением молитв, тропарей и канонов.
Серафим Саровский в чем погает что у него просят. Эксклюзив.
Собрались с мужем и друзьями в Дивеево, не понимала, как доеду. Но и доехали хорошо, и там уже не помнила о своих проблемах: окунались в источники, молились у мощей преподобного Серафима, потом праздник Преображения, причастие.
На том месте, где располагались Её стопы и забил целительный источник, был сооружен колодец, впоследствии названный Серафимовым. Сам Серафим сделал это место местом своего подвига. По воскресным же и праздничным дням он оставался в монастыре. Количество посетителей отца Серафима весьма возросло. Он старался выслушивать их с должным вниманием.
Потихоньку состояние жены стало улучшаться, и она благополучно родила мальчика, которого, конечно же, мы назвали Серафимом. Когда батюшка крестил малыша, то спросил: «Почему Серафим? День памяти преподобного Серафима очень нескоро!». Как выяснилось, он совсем не помнил своих слов. А еще после рождения сына я вспомнил, что как-то мне на работу принесли икону Серафима Саровского, просто так — показать. Принесли и через пару минут унесли. И это было приблизительно за девять месяцев до рождения сына.
Серафим Саровский вообще никаких письменных сочинений после себя не оставил. В жизнеописаниях, написанных после смерти Серафима, после 1833 года, вопрос о старообрядчестве не фигурирует[14]. В более позднем издании 1863 года, через 30 лет после смерти Серафима, составителем и редактором этой книги был цензор Н. В. Елагин, прославившийся своими вольными «благочестивыми» и патриотическими вставками и бесцеремонным редактированием текстов, появляются «беседы Серафима» со старообрядцами, «рассуждения Серафима» о старообрядчестве; в одной из таких бесед Серафим учит: «Вот христианское сложение креста! Так молитесь и прочим скажите. Сие сложение предано от св. Апостолов, а сложение двуперстное противно святым уставам. Прошу и молю вас: ходите в Церковь греко-российскую: она во всей славе и силе Божьей!»[15].
Имел он беседу и с их начальницей, старицей Ксенией Михайловной. Количество сестер к тому времени увеличилось, и было уместно увеличить владения. Отец Серафим предложил ей изменить устав общины, отличавшийся строгостью. Но она отказалась. Преподобный не вмешивался в дела их общины, посчитав, что заповеданное ему попечение об общине больше не лежит на его совести, или, по крайней мере, на то должно открыться особое Божье произволение.
Добравшись до Киева, путники выяснили, что в Китаевской пустыни подвизается прозорливец, Досифей. К нему и направился Прохор. Старец, прозрев волю Божью, дал ему напутственное увещание, указал на необходимость непрестанно хранить память о Боге и призывать имя Господа, и благословил на подвижничество в Саровской пустыни.
Серафим Саровский видео и молитвы. Сводка на сегодня.
