«Как‑то во время посещения музея-диорамы «Курская битва. Белгородское направление» я с волнением перечитывала выставленные в экспозиции письма военнослужащих. И вдруг подумала, что и у майора с оконченным военным училищем, и у красноармейца с четырёхклассным образованием одинаково понятный и идеальный по нынешним меркам почерк», – говорит Ольга Круг. Сегодняшним школьникам, бойко набирающим текст на клавиатуре, и невдомёк, сколько слёз было пролито их бабушками и дедушками, детство которых пришлось на прошлое столетие, над тетрадями по письму.Непослушные буквы. 1 сентября у современных школьников – праздник, День знаний. В середине прошлого столетия тоже были торжественные линейки, поздравления, первый звонок для первоклассников. Но после праздничного мероприятия все расходились по кабинетам и сразу же начинались уроки с оценками и заданиями. Правда, для вчерашних детсадовцев могли провести экскурсию по школе, чтобы они ориентировались, где что находится. «Нас подвели к кабинету, где большими буквами было написано: «Учительская», педагог спросил, может ли кто прочитать это слово? Я умела, но все молчали, и я застеснялась. В отличие от нынешних первоклассников, которые соревнуются в скорости чтения, дети шли в школу, не зная ни букв, ни цифр. Я сидела на уроках, изучая давно мне известные буквы. Мало того, умея бегло читать, так же, как и все, старательно медленно тянула слоги. И была уверена, что именно так ведут себя настоящие школьники», – улыбается Татьяна Кузнецова.. Зато училась письму девочка наравне со своими сверстниками, а это было очень непростое занятие. Многое зависело не только от прилежности ученика, но и от того, какая ручка и чернильница ему достались. Школьники писали перьевой ручкой – круглой деревянной палочкой, окрашенной в разные цвета.«Если я очень старался на уроке, то, волнуясь, грыз ручку, и в конце первой четверти она становилась неприглядной. Но так делали многие – учиться было трудно», – вспоминает Константин Щелковский.. На конце ручки был металлический держатель для пера. Перья продавались в канцелярских магазинах под разными номерами, для школьников был свой.Вроде бы все одинаковые, но в процессе эксплуатации, казалось, приобретали характер их хозяев. Одни царапали и рвали бумагу, другие захватывали много чернил, и на бумаге расплывалась клякса, у третьих под нажимом вырывались брызги. Как же тяжело было неумелым рукам вчерашних малышей выводить непослушные буквы, каким вредным казалось такое маленькое, но приносящее столько огорчений металлическое пёрышко.«Это сейчас перед первым классом у детей развивают мелкую моторику, а тогда руки казались мне деревянными», – рассказывает Ольга Круг.. Нажим, волосяная. У пера был раздвоенный кончик. Если нажать на него посильнее, то он расходился, и получалась жирная линия, давишь слабее – тонкая. «Начинаешь писать букву, а учитель диктует: «Нажим, волосяная». То есть если пишешь, например «е», то сначала проводишь горизонтальную тонкую чёрточку, затем округляешь верх и выводишь спинку буквы, нажимая на перо, чтобы линия была жирной. А потом ближе к нижней части ослабляешь нажим и опять делаешь линию тоненькой – волосяной. И так с каждой буквой, особенно сложными были заглавные, сколько красных чернил учителя было у меня в тетрадке, пока я не научился», – рассказывает Константин Щелковский.. Кроме нажимов и волосяных, нужно было следить, чтобы в пере было нужное количество чернил. Если на кончике их много – стряхиваешь лишнее в чернильницу. Она у каждого ученика была своя, обязательно с фиолетовой жидкостью. Пальцев и рук испачкано было достаточно, а смывались чернила очень плохо. А если ёмкость опрокидывалась и заливала учебники, наказания не избежать: следовали воспитательные беседы с учителями и родителями.«Написанное было влажным, и если сосед по парте нечаянно толкнул тебя локтем, то трагедии не избежать: за буквой тянулся размазанный фиолетовый след. Чтобы исключить это, к строчке прикладывали промокашку – листочек розового или синего цвета, который был в каждой тетради и хорошо впитывал влагу. Мальчишки использовали их по другому назначению: сворачивали в шарики и плевались ими через трубочку или закладывали в рогатки, за что, к радости девочек-ябед, их наказывали», – рассказывает Ольга Круг.. Чернильные авторучки появились в середине 1960-х, в них был прозрачный цилиндр, чтобы видеть, сколько в ней наполнения. Набирались чернила из бутылочки дома с помощью пипетки, которая под колпачком закрывала ручку.«В школе смотришь на ручку и понимаешь, что не успел её заправить. Ищешь одноклассника подобрее и его перо ручки кладёшь на своё. Он пипеткой подгоняет чернила, а ты, нажимая на свою пипетку, их всасываешь. У старательных девочек обычно таких проблем не было», – говорит Константин Щелковский.. Татьяна Кузнецова утверждает:«Это был прогресс, прощай чернильницы и сломанные перья. В начале 1970-х появились шариковые ручки, сначала их активно запрещали, а потом разрешили. С ними мой каллиграфический почерк исчез, как и не было. Началось поколение людей, пишущих как курица лапой».. Простая арифметика. Ручки и карандаши носили в деревянных пеналах с выдвижной крышкой, на которой был выжжен рисунок, например портрет Карла Маркса. Деревянными были линейки и треугольники, а также калькулятор школьников прошлого века – счёты.«В школу мы ходили с портфелями, ранцы появились позже. Вряд ли бы они понравились нынешним любителям лёгких и удобных рюкзаков. Изготавливали их из грубого толстого кожзама, а верхняя крышка с таким трудом разгибалась, что за два года разработать её так и не удалось», – вспоминает Константин Щелковский.. Ольга Круг говорит: «Как‑то, рассказывая внуку про свои школьные годы, я упомянула арифметику. «Что это такое?» – искренне удивился он. А я поразилась тому, что ребёнку незнакомо это слово. Потом, правда, вспомнила, что с первого класса у нынешних детей математика, откуда им его знать?». До конца 60-х годов прошлого столетия у младших школьников была не математика, а арифметика – предмет, который перешёл в советское образование с дореволюционной школы и существовал до математической реформы 1968 года.Арифметика в отличие от математики даёт представление только о счёте и четырёх действиях – сложении, вычитании, умножении, делении.«Когда я первый раз увидела тетради внука по математике, то схватилась за голову. Там и буквы, и уравнения. Мне кажется, у нас всё было намного проще и понятнее. За три года, что мы изучали четыре арифметических действия, отрабатывались автоматические навыки. Я, например, удивляю всех умением отлично считать в уме», – говорит Ольга Круг.. Вместе с арифметикой из советской школы ушло и чистописание, на котором вырабатывался каллиграфический почерк. Был в ней и такой предмет, как пение. «Сейчас у детей музыка, и мой внук её недолюбливает: они много пишут под диктовку про композиторов и музыкальные жанры и почти не поют. А мы на уроке дружно пели всем классом», – говорит Ольга Владиславовна.. И пусть у сегодняшних школьников есть интерактивные доски, отлично оборудованные классы по различным предметам, тетради-планшеты. Поколение, прошедшее через деревянные ручки и чернильницы-непроливайки, нисколько им не завидует.«Моя мама – школьница военных лет – вспоминает, что писали они между строчек на газетных листах, а тетради с жёлтыми грубыми страницами были богатством. Но ведь школа – это не то, как и чем ты пишешь. Это общение с любимыми учителями, дружба с одноклассниками, занятия по увлечениям. Это множество ярких эмоций, которыми наполнено учебное время. И мы с благодарностью и особым теплом вспоминаем эти годы», – говорит Ольга Круг.. Елена Мирошниченко.
