«Земляничные поляны навсегда». Расскажи о любимом месте Краснодара
«АиФ-Юг» решил определить памятные места Краснодара из воспоминаний жителей города. Самые интересные истории мы опубликуем на сайте, а победители обязательно получат подарки.
Мы вспоминаем знаковые места, не обязательно общеизвестные и популярные среди горожан. У каждого есть «точки», с которыми связаны определенные моменты. Потому присылайте свои рассказы о местах города, которые ассоциируются с какими-то событиями вашей жизни. Мы в свою очередь опубликуем их на нашем сайте и наградим победителей. Самые интересные истории «АиФ-Юг» опубликует на сайте, а победители (по результатам рандомного выбора) обязательно получат подарки. Свой проект мы проводим при партнерской поддержке представительства Союза российских писателей в Краснодарском крае. Глава представительства Лариса Новосельская также вручит призы лучшим авторам. Все истории можно прочесть здесь.
Краснодарские меломаны
Следующий наш участник – Игорь Ясинский, публикуем его текст.
«Стадион «Кубань». Воскресенье. Кольцо автобусов, появившихся внезапно с разных сторон. Милиция и молодые люди при красных повязках. И будто саранча, разбегающаяся толпа. Это комсомольский оперотряд «бомбит» Поляну. Но не сегодня, а в такие близкие и уже одновременно далекие так называемые «застойные годы». Так вот, в сумках разбегающихся были грампластинки. Пластмассовые, или виниловые диски, как говорят сейчас.
Слово «диск» возникло в конце 60-х. Сначала бытовало другое название - «пласт», обозначавшее круглый прессованный штамп со звуковой дорожкой из поливинилацетатов. Но почему-то не прижилось. «Диск» - это, как вы поняли, слэнговый вариант «грампластинки». Но не любой. Первая в СССР долгоиграющая - стерео «Песняров» под категорию «диск» не попадала, ибо была отечественного производства. Вот «битлы», «роллинги», Элвис Пресли - это диски.
Импортные пластинки попадали в Краснодар различными способами. Везли моряки, немногочисленные тогда туристы, диски слались почтой – но не больше одного-двух в бандерольке, чтобы в пути у них «ноги не выросли». В основном же музыку завозили иностранные студенты, число которых с каждым годом росло: научно-педагогический потенциал СССР 70-80-х был чрезвычайно высок. Пользующиеся спросом диски можно было легко продать: поздних «битлов» - за 55 рублей, более ранних - на пятерку дешевле, Дип Пёрпл, Лед Цеппелин - за 60-65 рублей. Но здесь нельзя было ошибиться: вези, что закажут, или знай, какие группы пользуются спросом. Блэк Саббат, Свит, Сюзи Кватро – да, Трэмелоес, Клиф Ричардс, Спаркс - нет.
С появлением неплохой отечественной техники, которая в дизайне зачастую проигрывала зарубежной и частенько ломалась, но выдавала положенные 40-20000 герц, спрос на импортные пластинки возрос. А у людей, симпатизирующих эстрадной музыке, возникла потребность общаться. Так родилась «Поляна», где по воскресеньям кучковались краснодарские меломаны. Впрочем, до этого они собирались в ЗИП-овской роще, парке Горького, клубе железнодорожников.
Иметь фирменные диски было престижно, но, с другой стороны, накладно. 60 рублей - это не 2 р. 50 коп. - стоимость пластинки Апрелевского завода со знаком «Мелодия».
Удобно было брать интересующие тебя пластинки на неделю, оставляя в залог равноценные свои. Прослушаешь, запишешь и в следующее воскресенье заберешь свой диск, чужой возвратишь. Но основным таинством, происходящим на Поляне, был обмен. С пятницы, а порой и с четверга у настоящего «дискача» начиналось некое внутреннее томление - как я в воскресенье обменяюсь, что узнаю нового? К этому дню конверты рес-таврировались, подклеивались, где надо - ретушировались, «одевались» в целлофан. Пластинки осторожно мылись хозяйственным мылом и мягкой кисточкой, тщательно прополаскивались холодной кипяченой водой, чтобы убрать грязь и жировые пятна от пальцев. Вообще, «лапнуть» пластинку считалось не просто дурным тоном, а почти преступлением: диск должен держаться по краям, между ладонями.
Кроме старого доброго харда: Назарет, Грэнд Фанк., Джетро Талл, Слэйд, пользовались популярностью и другие течения. Будто тайфун, ворвалось в среду меломанов направление «джаз-рок». Даже профессиональные музыканты, лабавшие в ресторанах города, и те ахали: «Чикаго», «Кровь, пот и слезы», «Сэконд Коминг» - вот это исполнение! Или симфо-рок Уэйкмана. Его «Турниры короля Артура», «Шесть жен Генриха VIII», «Путешествие к центру Земли» слушались при свечах, воспринимались по-трясающим музыкальным откровением. Рок-опера Уэббера «Иисус Христос - суперзвезда», а потом «Ночь в опере» «Квин» вообще считалось пределом того, что можно совершить в эстраде. С удовольствием воспринимался фолк-рок - нигерийская группа «Осибиса» в те времена котировалась весьма высоко. Все эти направления были не совсем коммерческого порядка, в некотором роде интеллектуальные, прежде всего в плане построения музыкальных фраз, не примитивные, а скорее углубленные, отличающиеся высоким мастерством исполнителей и добротным вокалом поющих.
Были на Поляне, хоть и в меньшинстве, любители традиционного джаза, поклонники арта. Стиль «диско» («дискотня!») популярностью не пользовался, хотя БОНИ-М и АББА (не совсем, впрочем, «диско») котировались. Но чисто по коммерческим соображениям, ибо в конце 70-х почти из каждой форточки неслось «Эй, эй, Распутин, ты есть русская свинья!» или «Мани, мани, мани... ».
Порой на Поляне случались явные обманы. На нашу Аллу Пугачеву кто-то переклеил «пятачки» с группы «Scorpions». Но такие штучки-дрючки случались чрезвычайно редко, делались не краснодарцами, а залетными, которые при выявлении получали по мордам.
Среди меломанов, причем по всей стране, возник своеобразный дисковый слэнг - жаргончик. Глубокая царапина, щелкающая при прослушивании, именовалась с чьей-то легкой руки «дерибасом», хотя адмирал русского флота, хитрый как лис и бесстрашный до безрассудства, крещеный еврей, кригскомиссар Осип Дерибас, который, кстати, составлял по указанию Суворова план штурма Измаила и принимал участие в его осуществлении, не мог иметь никакого отношения к музыкальной индустрии наших дней. Если пластинка слушалась на старой алмазной игле, она начинала через время фонить. Это называлось «песок». Когда драли диск - о, ужас! - на корунде, он после такой экзекуции трещал, чему соответствовало словечко «костер». Потертый, облезлый конверт величали «портянкой». Если родной, фирменный, конверт утерян, диск запихивали в другой, без названия, где зияла просто дырка посередине. Тогда говаривалось, что диск в «селедочном» конверте. Очевидно, тут подразумевалась аналогия с бумагой, в которую в рыбных отделах продавцы заворачивали сверхпопулярную когда-то в народе селедку-иваси.
...Итак, в то памятное воскресенье окружили нас, значит, со всех сторон и просят рассесться по автобусам, чтобы отвезти в отделение милиции. Кто-то покорно поплелся, а иные начали давать деру. Автор статьи с максимальной скоростью проскочил трамвайные пути. Впереди - чья-то спина. Спина несется в частный сектор, влетает в калитку и - оп-рометью в дом. Автор тоже. Сзади - топот. Неужели погоня? Оказалось, нет. Наши, поляновские.
Так к чему эти гонки, можно спросить? Очень просто - борьба, как тогда говорилось, с западной идеологией. Изымались «Кисс» - когда-то у них символика промелькнула, напоминавшая эсэсовскую, те же «боньки» с пресловутой свиньей-Распутиным, да «Пинк Флойд», где «Брежнев взял Афганистан, Бегин взял Бейрут».
Кстати, увлечение западной эстрадой совершенно не влияло на политические мировоззрения полянщиков. Мы смысл текстов не понимали, а вокал воспринимали, можно сказать, как еще один инструмент.
Если перевод и делался, то почти всегда в плане смысла это была пустопорожняя, поверхностная болтовня, схожая с сегодняшней российской эстрадой. Лишь изредка в литературном контексте просматривалось что-нибудь стоящее, как, скажем, «Стена» Пинк Флойд - произведение, в котором прослеживается попытка объяснить смысл жизни и ме-сто человека в обществе. Или философия Дилана и Мориссона. Эдакий протест против сытой жизни зажравшихся нуворишей и одновременно проповедь любви к ближнему – причудливый гарнир, так сказать, с привкусом хиппи.
Затем был небольшой период, когда фирмы без внятного названия нашлепали горы перепечаток. Однако не один к одному: методом коллажа слегка изменят обложку, одну песенку уберут, вставят другую, чтобы не обвинили в пиратстве. А буквально спустя пару лет, как черт из табакерки, выпрыгнул лазер.
Ну и что? А ничего. В начале музыкального изобилия, как когда-то удачно подметили братья Стругацкие, «пописали кипятком» и успокоились. Ибо быстро уняли долго копившийся голод.
«Поляна» же сейчас переместилось на «Плиту», что у стадиона «Динамо». Но там уже правит бал прагматичная коммерция.
И все же винил окончательно не умер. Коллекции у меломанов остались солидные. Ряд концертов на лазере вообще переиздаваться не будет, особенно классика, к которой многие из нас пришли с годами. Джеминиани, Монтеверди, Пахельбель - нет их на лазере, фирмам невыгодно выпускать. Поэтому по воскресеньям стойкие бойцы винила - опять на месте. А дома порой достанешь один из любимых дисков, бережно вытащишь из кон-верта, на мгновение задержишь в руках, чтобы ощутить массу. Еле слышно зашуршит «песочек», и из «тридцатипяток» (высококачественные стереоколонки 35-АС) понесется родное ленноновское «Земляничные поляны навсегда». Именно – навсегда».
Присылайте свои воспоминания на почту red-aif-kuban@mail.ru и получайте подарки!