Индия дергает «китайского тигра» за усы и грозит «снести челюсть» Пакистану
Лидер движения неприсоединения готовит штыки к бою
В Индии на фоне диких очередей к банкоматам в местных СМИ набирает обороты кампания, направленная против премьер-министра Нарендра Моди. Это недовольство логично объяснить стартовавшей денежной реформой, оказавшейся на редкость суматошной и откровенно неудачной. Между тем, эксперты считают, что критика харизматичного лидера страны основывается на его отходе от «курса Неру».
На первый взгляд, и впрямь непонятно, почему для индийских масс-медиа и истеблишмента вдруг в конце ноября стал принципиальным вопрос отказа Моди от участия в 17-м саммите Движения неприсоединения (в сентябре 2016 года). Ведь ранее эта тема даже не обсуждалась. Кстати, Нарендра Моди был один из многих, кто не поехал к Николасу Мадуро, чтобы, само собой, не злить правых в Вашингтоне.
И в самом деле, только 12 глав государств оказались на венесуэльском острове Маргарита, по сравнению с более чем 30 мировыми лидерами на предыдущей встрече в 2012 году в Тегеране. Но с другой стороны, Индия несет историческую ответственность за международное внеблоковое наследие Джавахарлала Неру.
В этой связи становление нового центра силы, каким себя видит Дели, вступает в жесткое противоречие с традиционной политикой нейтралитета. Именно поэтому стратегия главы государства поляризовала общество, столкнув лбами проамериканский средний класс и политическую элиту «старой школы». Первые приветствуют дружбу с Вашингтоном, а вторые, напротив, - традиционно не доверяет англосаксам.
Как пишет Кейт Салливан-де-Эстрада, профессор Оксфордского университета, специалист по движению неприсоединения, многое в поведении Моди объясняется его завышенными амбициями. Нет сомнений, что премьер-министр поставил цель — превратить Индию в сверхдержаву. Ну, а далее решить спорные задачи с соседями. Доктор политологии Судха Рамачандран в этой связи считает, что пазл сошелся, учитывая начатую Индией игру на геополитическом пространстве Южной и Юго-Восточной Азии.
Во-первых, Дели ведет гигантскую стройку транспортной инфраструктуры, которая должна связать между собой Индию, Мьянму и Таиланд. Речь идет о дороге протяженностью 1400 км и включающей в себя 69 крупных мостов. И это притом, что Китай считает Таиланд своим подбрюшьем. «Очевидно, что Нарендра Моди не испытывает недостатка амбиций, — отмечает Судха Рамачандран, — однако в Мьянме каждый индийский проект, в том числе и дорога в Таиланд, отстает от графика».
Во-вторых, Дели, заручившись поддержкой Вашингтона, пытается разрушить в этом регионе китайскую стратегию «Нити жемчуга». И в определенной степени Индии это удается. В частности, интрига вокруг приостановки строительства в Мьянме индусами гидроэлектростанции Htamanthi, и китайцами — плотины Myitsone стоимостью $ 3,6 млрд., вызвала гнев Пекина не столько против Нейпьидо (столица Мьянмы), сколько — против Дели.
Другими словами, Индия, вложив в свой проект «копейки» по сравнению со сметой китайской плотины, которую строили уже 4 года, существенно выиграла от ослабления влияния могущественного соседа в регионе. Кстати, инвестиции Дели в Мьянму в течение финансового года 2015/2016 составили около $ 224 млн., тогда как Поднебесная за этот же срок инвестировала $ 3,3 млрд. Вот и получается, что Нарендра Моди демонстративно вставил палки в колеса Си Цзиньпину.
В-третьих, сами по себе такие шаги нельзя назвать логическими в перспективе одного срока правления, отмечают эксперты. Однако нынешний премьер-министр, похоже, надолго занял пост премьер-министра. Во всяком случае, для этого есть все предпосылки. Оказывается, придя к власти, «Бхаратия джаната парти» * провела закон, согласно которому политические объединения могут принимать пожертвования из-за рубежа. Бесспорным бенефициаром этой нормы стал сам Моди, а также его «боевой отряд» — крупнейшая в мире индуистская националистическая организация «Раштрия сваямсевак сангх».
В-четвертых, Нарендра Моди покровительствует индийским медиа-ястребам, которые открыто призывают к войне с Пакистаном. В частности, в дни сентябрьского военного кризиса (2016 года — ред.), когда члены пакистанской террористической группировки «Джаиш-э-Мохаммед» атаковали базу индийской армии в городе Ури и убили 18 военнослужащих, популярный политический обозреватель на канале телевизионных новостей Арнаб Госвами призвал «покалечить Пакистан и опустить его на колени». А Рам Мадхава, высокопоставленный соратник Нарендра Моди по партии, написал в Facebook: «За один зуб — всю челюсть».
Пакистан, понятное дело, не остался в стороне, пообещал отбить любую интервенцию. Ряд политиков, в том числе американских, заявил, что хорошая новость заключается в том, что стороны имеют ядерное оружие, которое сводит на нет угрозу регионального апокалипсиса. Плохая новость, однако, состоит в сползании в ограниченную войну, когда страны решатся помериться силами в крупномасштабном пограничном конфликте без атомной бомбы.
Напомним, что обе страны уже вели друг с другом три крупные войны, но до 1998 года — то есть до получения неофициального статуса ядерных держав. Но была и четвертая — Каргильская война 1999 года, когда пакистанские солдаты проникли в Кашмир и в течение двух месяцев достаточно успешно противостояли индийским войскам, имеющим многократный численный перевес.
Нюанс заключается в том, что в Дели взяли на себя обязательство не наносить ядерный удар первыми. Если Пакистан произведет атомную атаку, то он станет на многие десятилетия международным изгоем, даже если ограниченную войну начнет Индия. По словам бывшего высокопоставленного чиновника Госдепа по Южной Азии Брюса Ридель, об этом еще в 1999 году Америка предупредили обе стороны. Короче, как поется в одной песне, «деритесь, как хотите, но только без ножа».
Но если и впрямь произойдет ограниченный конфликт между двумя ядерными державами, история войн обогатится новой практикой. Станет понятно, где «красная черта», переступив которую, начнется обмен атомными бомбардировками.
Другими словами, этот прецедент в определенной степени развяжет руки американской военщине, которая в случае конфликта, скажем, с Китаем или Россией также будет призывать противника к неким «цивилизованным правилам» войны в новых условиях. То есть, Белый дом получит еще один чрезвычайно коварный инструмент давления на государства, которые обладают ядерным оружием.
Возможно, кто-то скажет, что Пекин и Москва не пойдут на это и сразу же накажут агрессора «по полной программе», однако, аналитики по безопасности в Южной Азии Джордж Перкович и Тоби Далтон, опираясь на интервью с индийскими военными чиновниками, сделали выводы, что говорить об этом однозначно нельзя. Например, Дели вряд ли решится на такой шаг даже в случае тяжелейших авиационных поражений. Кроме того, по информации ЦРУ, Исламабад тоже будет воздерживаться до последнего рубежа.
Как бы на то ни было, но по истечению какого-то ограниченного времени дипломаты договорятся о перемирии, но сторонам конфликта будет ясно, кто сильнее. В то же время эти сражения мобилизуют общество вокруг национального лидера и даже станут драйвом для роста ВПК и экономики после окончания боевых действий.
По большому счету, Индию останавливает от «наказания Пакистана» то, что «индийская армия и ВВС не имеют уверенности друг в друге в способности проводить эффективные комбинированные операции в реальных условиях боевых действий».
В любом случае, амбиции Нарендра Моди, его отказ от «курса Неру» и новая дружба Дели с Вашингтоном может стать детонатором тектонических сдвигов на геополитической карте Южной и Юго-Восточной Азии.
* «Бхаратия джаната парти» — Индийская народная партия, или по идеологии — партия индуистского национализма, которая является одной из двух ведущих общенациональных партий Индии. Лидер партии — Нарендра Моди, нынешний премьер-министр.
Александр Ситников
Фото: AP/ТАСС