ПАСЕ: торжественная порка Вальцмана
Фото: Const Skomorokh / Shutterstock.comВ неудачное время Вальцман приехал в Страсбург на заседание Парламентской Ассамблеи Совета Европы (ПАСЕ). Накануне президент Чехии Земан издевательски предложил Киеву взять плату за Крым борзыми щенками. Или там мелочью какой-то. Плюс венгры всех поставили на уши с новым, расово правильным законом об образовании. Короче, атмосфера была не очень.
Новоизбранный президент Ассамблеи Стелла Кириакидес усадила главнокомандующего, одетого в традиционно мятый костюм, в большое кресло возле президиума, а затем началась торжественная порка. Кириакидес, помня, как визжала украинская делегация против ее избрания, ехидно поинтересовалась: как там у вас с коррупцией и с законом об образовании, который вызывает «серьезные вопросы у европейского сообщества»?
Вальцман явно нервничал, поскольку начал городить какую-то фигню наподобие: «Три с половиной года я стоял перед вами, простой, однотуровый президент, а что изменилось с той поры?». Судя по его словам, ничего не изменилось, поскольку «Россия вторглась на Украину, а на освобожденных территориях начал крепнуть оккупационный режим». Тут я слегка прифигел. Возможно, это все трудности перевода. Он был отвратителен. Или же оговорка по Фрейду? Не знаю. Пока мои мысли медленно вращались вокруг «оккупационного режима имени Петра Порошенко», главный герой порки неожиданно обрел стержень. Точнее, стакан: «Вы меня спросите – коррупционный стакан наполовину полон или наполовину пуст?». Правда, никто его об этом не спрашивал, однако для красного словца еще и не так раскорячишься.
По выпуклым глазам Вальцмана было понятно, что он очень четко видит упомянутый стакан перед глазами. Его правая рука даже рефлекторно сжалась, а кадык сделал глотательное движение. Глаза закатились… И вот, наконец: «Да! Я думаю, стакан наполовину полон!». К сожалению, его эффектный прием со стаканом не был оценен полупустым залом. Член украинской делегации Вова Арьев увлеченно чесал пузо об стол, думая, что никто этого не заметит. Мустафа Джемилев, который из-за богатырского роста был почти не виден из-за стола, пытался увеличить и без того немаленькое лицо главкома на «Айфоне», делая характерные движения пальцами.
А Петр Алексеевич после блестящей аналогии со стаканом почувствовал себя гораздо увереннее и четко встал на путь разоблачения российской агрессии. Он рассказал о сотнях политических заключенных, которые томятся в российских застенках, о «брутальном наступлении Москвы на базовые права и свободы человека». Не уточнив, правда, о каком именно человеке идет речь. Четкими, уверенными мазками обрисовал трагическую картину в Крыму, где, по его словам, «возобновлена в полном объеме работа советской репрессивной машины». И многозначительно пообещал: «Украина никогда и нигде не бросит своих граждан». Честно говоря, подобное заявление Вальцмана напрягло. Мысль о том, что «нэнька» о тебе помнит, явно не доставляет никакого удовольствия.
Невпопад упомянув о Черчилле (ну, типа был такой предшественник у меня, так, ничего особенного), президент евродержавы соизволил откомментировать скандальный закон об образовании на «мове». По его словам, ситуация в нации сложилась просто катастрофическая, поскольку 75 процентов выпускников школ не в состоянии сдать тест на знание украинского языка. Вместо того, чтобы логично предположить, что такая невостребованная социумом «мова» и на фиг никому не нужна, Вальцман обратился к опыту Германии. «Можно ли предположить, что выпускники немецких школ не знают немецкого языка?», – как бы спросил президент Украины. Он еще попытался привести понравившуюся всем аналогию со стаканом, но запутался. Я попробовал представить себе языковую ситуацию в Германии. Почему-то в голову лезли мусульмане, которые свободно игнорируют местные языковые особенности.
А Вальцман гневно клеймил безграмотных украинских выпускников и рассказывал об инвестициях в будущее. Если коротко, то какой то венгр принудит меня изменить закон! И тут встает, судя по всему, венгр (но точно не немец) и спрашивает президента: «Может, лучше прислушаться к конструктивной критике?». Это президент ПАСЕ объявила время публичной порки гаранта в формате «вопрос-ответ». Вальцман решил проиллюстрировать счастливое будущее национальных меньшинств на Украине на основе собственного тяжелого детства. Он откинулся в кресле и предался воспоминаниям о том, как жил под Одессой в какой-то армянской общине, которая впоследствии стала молдавской, и в результате стал говорить на многих древних наречиях. Потом он сразу повзрослел и переехал в Киев, где выучил польский язык. Чтобы проиллюстрировать свою способность к языкам, Вальцман периодически переходил на русский, украинский, польский и еще какой-то сленг. Видимо, иврит. Но я не уверен. Президент явно наслаждался звуками своего голоса, тем, какой он умный, образованный и обаятельный. Всем было по хер. Ждали ответа.
Главком опять вспомнил о стакане и твердо заявил: только шестьдесят на сорок. И никак иначе. Шестьдесят процентов – мова, остальное – все меньшинства. И никто не запрещает учить английский!
Поднимается немка-социалистка и коротко лает: когда ты, дорогой камрад, будешь соблюдать Минские соглашения? Судя по наушникам, которые быстро напялил на себя Вальцман, немецким он владеет со словарем. Однако Минские соглашения – опять стакан! – Украина выполняет на 95 процентов. Но Россия, которая провела референдум под дулами танков, все срывает. А Рада, наоборот, приняла очень важный закон. Однако главком не уточнил какой. Дальше дискуссию на заседании ПАСЕ приводить не имеет никакого смысла, поскольку Вальцман явно быковал с законом об образовании, упирая на свое тяжелое, многонациональное детство, а депутаты ПАСЕ явно щупали его за «мовное вымя».
Под конец, извертевшись на голубом кресле, главком сообщил, что ему пора открывать в аллее звезду героев «Небесной сотни», отдавших жизнь за светлое европейское будущее. Киприотка-президент отпустила сучившего ногами Вальцмана по его делам. На следующий понедельник намечены дебаты в ПАСЕ как раз по вопросу об украинском законе об образовании. Намечается продолжение торжественной порки. Европейская семья, как оказалось, может быть очень жестокой. Как-то плохо принимают героя майдана и освободителя Украины. Странно.
Александр Зубченко