Власти Румынии требовали от Кишинева радикальной церковной реформы в обмен на финансовую помощь?
Что стоит за провалом выделения 100 миллионов евро безвозмездной финансовой помощи Румынии? Бухарест навязывает Молдове церковную реформу. Суть - в увеличении роли в регионе раскольнической Бессарабской митрополии и выдворении служителей Православной церкви Молдовы. Грубо говоря, Бессарабская митрополия стремится получить в свое распоряжение все православные молдавские храмы с церковной утварью и иконами
Молдавская общественность была шокирована очередным провалом руководства страны, отказавшегося от продления соглашения с Бухарестом, подразумевающего выделение 100 миллионов евро безвозмездной финансовой помощи. Однако спустя несколько дней оказалось, что журналисты и блоггеры лишь выдумали громкие заголовки для привлечения внимания читателей, в реальности же ситуация гораздо сложнее.
Речь идет о соглашении, заключенном еще 7 апреля 2010 года: за минувшие 11 лет Бухарест на различные нужды, направленные в том числе на пропаганду идей «Великой Румынии», уже выделил 40 миллионов, оставшуюся же сумму предполагалось предоставлять молдавским НКО и правительственным учреждениям примерно в таких же пропорциях и на цели, утвержденные за Прутом.
Окончательно этот вопрос с информационной повестки мог снять Ион Кику, который заявил, что дважды обращался к румынскому руководству с просьбой о пролонгации соглашения, но, по всей видимости, из-за личного отношения Бухареста к бывшему молдавскому премьеру все его обращения оставались без ответа.
Однако посол Румынии в Кишиневе Даниел Ионицэ в конце прошлой недели все же решил возобновить дискуссию по данной проблеме, сообщив журналистам, что единственным условием, которое выдвигалось молдавскому правительству, было сохранение европейского пути и выполнение нашими властями обязательств в рамках соглашения об ассоциации с ЕС.
«Налогоплательщики Румынии должны быть уверены, [...] что этими проектами помогают Молдове оставаться на европейском пути на благо граждан» - подытожил свою мысль Ионицэ.
Будем откровенны, по законам рыночной экономики финансирование любых проектов подразумевает определенную отдачу, и власти Румынии вправе требовать от своих иностранных контрагентов (партеров) выполнения определенных условий. Мы решили разобраться в ситуации подробнее и понять, чего же конкретно требовал Бухарест от нашего правительства и на что конкретно могли бы выделяться ежегодно несколько миллионов евро за счет румынских налогоплательщиков.
Думаю, ни для кого не секрет, что за Прутом продолжают рассматривать инициативы построения пресловутой «Великой Румынии», таким образом финансирование проектов, направленных на румынизацию молдавского населения, вполне логично. И странно было бы ожидать от Бухареста финансирования деятельности, например, русской и украинской диаспор в Молдове.
Тем не менее, существует еще один немаловажный момент, на который важно обратить внимание. Так, кроме продолжения преподавания в школах пресловутой истории румын, поддержки совместных историко-культурных центров, созданных для распространения среди жителей Молдавско-Приднестровского региона тезисов об освободительном характере действий румынских военнослужащих в начале XX века, в годы Второй мировой войны и отрицающих причастность подопечных Антонеску к Холокосту и другим военным преступлениям, Бухарест уже который год настоятельно рекомендует нашему руководству провести церковную реформу. Суть этой инициативы заключается в увеличении роли в регионе раскольнической Бессарабской митрополии и постепенном выдворении служителей Православной церкви Молдовы.
Напомним, что прения религиозных учреждений продолжаются уже не один год, борьба за паству идет фактически с 1992 года. На фоне же общеизвестных украинских событий, связанных с получением Киевом томоса, ситуация обострилась и в Молдове. В своих выступлениях представители Бухареста неоднократно обвиняли молдавских священнослужителей в выполнении неких «инструкций Москвы» и пытались убедить общественность в использовании Российской Федерацией православной веры в качестве некого оружия «информационной войны».
Естественно, ситуация несколько отлична: сразу же после 1992 года Православная церковь Молдовы получила статус самоуправляемой и сегодня даже богослужения проходят на нашем национальном языке.
Отметим, что действия Румынии в данной сфере объясняются не только желанием Бухареста навязать молдавскому населению свое мировоззрение, но и определенными имущественными притязаниями. Грубо говоря, Бессарабская митрополия стремится получить в свое распоряжение все православные молдавские храмы с церковной утварью и иконами, что позволит Бухаресту не только распоряжаться имуществом, но и претендовать на дополнительное финансирование на сохранение памятников истории и культуры по линии всевозможных международных организаций, а также получать дивиденды от прихожан.
Например, на Украине местные раскольники сразу же после получения определенных гарантий от местного руководства и Вселенского патриархата в первую очередь попытались завладеть именно религиозными комплексами, а не «умами и душами верующих». В частности, в 2019 году в селе Припутни Черниговской области раскольники и вовсе, заплатив местным праворадикалам, ворвались в местный храм, заблокировав туда доступ прихожанам с законным настоятелем.
Таким образом, по всей видимости, именно финансовые интересы Бухареста и заставляют румынское руководство продолжать поддерживать Бессарабскую митрополию, независимо от действий головной организации, чье влияние в самой Румынии с каждым годом снижается.
В сложившейся ситуации нельзя не отметить интересный нюанс. Несмотря на систематические попытки Бухареста убедить Майю Санду в необходимости церковной реформы, по мнению целого ряда политиков и журналистов, президента Молдовы не интересуют вопросы веры. Так, молдавский публицист Владимир Букарский считает, что «для радикальной феминистки Санду и стоящих за ней глобалистских сил любые традиционалисты являются непримиримыми врагами. Ее повестка – агрессивная, воинствующая секуляризация Молдовы, в том числе встраивание Молдовы в секулярную политику современного Евросоюза».
В частности, по мнению Букарского, глава государства одной из своих первоочередных задач считает присоединение Кишинева к так называемой «Стамбульской конвенции», которая предполагает, что человек может ощущать и определять себя вопреки своему биологическому полу. В молдавском парламенте ратификацию этого документа продвигает фракция Майи Санду «Действие и солидарность», и в частности, депутат Дойна Герман – еще одна радикальная феминистка, открыто поддерживающая ЛГБТ.
Характерно, что против гендерного самоопределения, закрепленного в конвенции, единогласно выступают все христианские конфессии, многие страны отказались ее ратифицировать, а, например, Турция в марте этого года вышла из международного соглашения, несмотря на тот факт, что именно на ее территории данный документ был открыт для подписания.
Что ж, молдавское общество вновь оказывается между молотом и наковальней. С одной стороны, нас ждут перспективы некой церковной реформы, которая может лишь усилить разногласий в и без того неоднородном молдавском обществе, а с другой стороны президент, известная своими чрезмерно европейскими взглядами, которые фактически отрицают традиционные семейные ценности.
Александр МЕДВЕДЕВ