Когда мы начнем давать сдачи по-китайски? Колонка Сергея Малинковича
Китай показывает мастер-класс разборок своего рыночного социализма с западными торговыми марками. Освоившие законы рынка коммунисты бьют по самому больному — по рынку сбыта.
Китай в эти дни показывает мастер-класс разборок своего рыночного социализма с западными торговыми марками. Ирония в том, что давно освоившие законы рынка китайские коммунисты бьют модные бренды по самому больному — по рынку сбыта. Бьют потому, что последние вознамерились в очередной раз поучить китайцев правам человека. Наблюдатели отмечают, что с обеих сторон все предельно режиссировано, есть элемент здорового цинизма. Но торговые марки не просчитали ситуацию и проиграли. Когда в середине прошлого года производители востребованных, прямо скажем, невзыскательным спросом брендов H&M и Nike заявили о том, что они не будут использовать для производства своей продукции хлопок и пряжу из Синьцзян-Уйгурского автономного района (СУАР), китайское государство и общество практически никак не отреагировали. Ну, не хотите — и не используйте.
Однако, когда сейчас наднациональные институты Запада применили против КНР полноценные санкции под предлогом уйгурской проблемы, китайские комсомольцы неожиданно воспылали праведным гневом. Представители не самого активного в последние десятилетия, зато более чем массового Комсомола Китая (КСМК) выступили с бодрым дацзыбао в соцсети Weibo: «Распространяют слухи, чтобы бойкотировать синьцзянский хлопок, но при этом хотят делать деньги в Китае? Размечтались!». Началось с комсомольцев, а закончилось всем народом. Такого рода массовые кампании в КНР делать умеют.
Два миллиарда лайков получил слоган «Поддерживаю синьцзянский хлопок»; известные люди, ранее рекламировавшие провинившихся производителей, заявили о разрыве отношений с брендами, а государственные СМИ стали просто-таки обзывать незадачливый H&M, переводя название на китайский по заглавным буквам бренда как «ложь и фальсификация». Брендам объявили бойкот и пошли гнать волну с большевистско-китайской прямотой.
Бренды занервничали. Для шведской компании китайский рынок является третьим по величине после Германии и США. В 2019 году продажи H&M в Китае, где у компании 520 магазинов, достигли $1,4 млрд. Для американского производителя китайский рынок также является третьим по величине. Обидчики пошли на попятную, сделали заявление, что мы, мол, в политику не лезем, и Бог с ними, с уйгурами... Спрашивается — о чем думали борцы за права человека, когда начинали свою гениальную акцию?! Или, скорее, кто-то подумал за них, а убытки компенсировать, видимо, не обещал.
Два слова о ситуации с уйгурами, хотя моя статья не об этом. Проблема эта старая, и она действительно имеет место быть. Лично я считаю, что СССР в свое время поторопился уйти из зоны проживания уйгуров, ведь они, как известно, тяготели к нашей стране, и работа в этом направлении обеими сторонами была проделана большая. Но что сделано — то сделано.
Сегодня КНР вкладывает в СУАР, составляющий шестую часть социалистического государства, немалые средства, борется за лояльность жителей беспокойного региона, развивает инфраструктуру, социалку и т. д. Мы видим на примере Испании в гораздо более однозначной ситуации, как европейская страна со всеми ее нормами не хочет отпускать Каталонию ни на шаг, так что же Европа хочет от КНР с учетом истории и менталитета китайского народа?! Но, как известно, в Брюсселе всегда смотрели на мир через призму двойных стандартов.
Попытки скомпрометировать национальную политику КНР со стороны тех, кто дирижировал недовольством брендов, безнравственны и потому еще, что, в отличие от той же Каталонии, уйгурские сепаратисты не брезгуют никакими методами. Только в 2014 году боевая группа уйгурских террористов на двух джипах врезалась в толпу людей на рынке в Урумчи, погибло 39 человек. Но это была не единственная акция экстремистов. Поэтому любому объективному стороннему наблюдателю с симпатиями и антипатиями разобраться в этом конфликте несложно. Китай жестко защищает свою целостность, и понятно, что, пока запад спекулирует уйгурской проблемой и, по-видимому, имеет контакты с террористами, ситуация с правами человека в районе не может быть идеальной — спецслужбы берут под надзор всякого, кто потенциально может быть причастен к террористическому подполью.
Однако ситуация явно под контролем Пекина, и Россия неизменно поддерживает территориальную целостность КНР, рассчитывая на взаимный подход. В любом случае торговые марки хотели предстать перед миром борцами за права меньшинств, а получив нокаут от быстро мобилизовавшегося китайского общества, принялись лихорадочно считать убытки и оправдываться. Смешно. Не лезьте в спор больших держав, торгаши, — вот и вся мораль истории.
Наша страна под санкциями с 2014 года, и при этом никаких претензий, аналогичных тем, какие предъявляются Китаю, России выкатить невозможно. В Крыму, как я писал в одной из предыдущих статей, все тихо и спокойно, соседствуют языки и культуры, и население погружено скорее в местные, чем в геополитические споры, да еще в борьбу за повышение качества культуры курортного обслуживания. Но Запад уже седьмой год стремится нанести России экономический ущерб из-за целиком надуманной «крымской проблемы».
Что же касается Донбасса, то не Россия виновата в том, что Киев за эти годы так и не нашел путь к диалогу с взбунтовавшимся востоком своей безнадежно расколотой и деградировавшей как государство страны.
Так почему бы нам не перенять у Китая жесткий инструментарий общенациональных кампаний протеста, пугающих и торговые марки, и всякого рода западные интернет-приложения, сети, мессенджеры, лидеров кинопроката и т. д. Возможно, массовый бойкот и протест миллионов против наглой политики западных господ быстро привел бы в чувство Еврокомиссию и Белый дом. Но проблема в том, что, безусловно, при имеющихся у россиян сильных объединяющих общенациональных ценностях наше население консолидировано далеко не так сильно, как китайское. Национальные корни, умение работать с людьми, привлекательность идеологии и, главное, результаты работы КПК, мягко говоря, превосходят аналогичные показатели всех парламентских партий России вместе взятых. Комсомола, за которым хочется бежать вослед, задрав штаны, у нас тоже сейчас нет. Но есть и объективные различия!
В российском обществе все же гораздо шире признают сегодня право личности иметь собственную позицию, тогда как в Китае традиция коллективного выражения поддержки или несогласия с тем или иным событием чрезвычайно сильна. Более миролюбиво, судя по всему, настроено и наше государственное руководство. А зря. Кого могут вдохновить и сдержать камерные массовые митинги, состоящие из бюджетников и студентов бюджетных вузов, даже и говорящих в целом правильные вещи о патриотизме и недопустимости иностранного вмешательства? Да и проходят они редко.
Энергичная и в меру агрессивная кампания против, как выразился китайский комсомол, «стремления демонизировать страну и на ее же потребителях зарабатывать», могла бы быть гораздо результативнее. Впрочем, для этого население должно признавать, что внутри страны власть делает все возможное. Видимо, в случае с КНР народ Поднебесной более-менее доволен курсом КПК. Но если внешняя политика нашего государства вряд ли сильно отличалась бы от сегодняшнего курса, даже если бы у власти была моя партия, то экономический курс правительства нравится далеко не всем, а с депутатами от партии власти скандалов случается не меньше, чем с парламентскими псевдооппозиционерами. А вот против коррупции федеральные власти могли бы выступить в едином порыве с народом в рамках динамичной общенациональной кампании.
Например, когда всем миром мониторятся элементы коррупции, скажем, в сфере ЖКХ. Или бойкотируются культурные проекты, явно вызывающие неприятие различных секторов общества — сериал «Зулейха», выставка «Мир тела» или же чиновники, делающие пренебрежительные высказывания в адрес граждан. Потренировавшись в единении на внутренних раздражителях, глядишь, и на внешних сможем обрушиться всей силой пролетарского гнева! И китайский опыт нам будет в помощь, хотя, как сказал недавно один уважаемый человек, «обезьянничать не надо».