Рассказывал знакомый эмигрант в энном поколении, из казаков, сваливших ещё в гражданскую. Его дед осенью 45-го оказался в команде янки, вооруженной автогенами и сапёрными девайсами – им поручили распилить на металлолом японский тяжёлый крейсер, выброшенный ударной волной на мелководье в какой-то бухте в очень неудачном месте. Пилить предстояло тысяч двадцать тонн высокопрочной перекорёженной стали, возвышавшейся на десяток этажей над водой. Вдобавок крейсер был просто нашпигован неразорвавшимися авиационными бомбами и торпедами – их предстояло выковыривать теперь многие месяцы с риском для жизни. Кошмарный звук разрезаемого металла достал команду уже на вторые сутки. Вместо этого сюра, всем откровенно хотелось на берег. Потомок казаков предложил план, который был легко принят – неразорвавшиеся бомбы обвязали толовыми шашками и единой системой проводов, чтобы сдетонировало. Щедро добавили и своей взрывчатки в критических точках конструкции.
Бухнуло так, что во всей бухте всплыла рыба кверху брюхом, а в порту вылетели бы все стёкла, если бы не были выбиты раньше. Когда осела пыль, стало ясно, что фронт работ значительно сократился – собственно, всем пора было на берег. Пилить было уже в общем нечего. Наш человек в американском флоте улыбнулся и сказал моргающей от ужаса команде: "Зато вон ухи теперь сколько…"
