Как-то читал книжку о примерах возможностей человеческого организма в экстремальных ситуациях. Так сказать сверхвозможностей. Запомнились рассказы о том, как во время Отечественной войны случился пожар на торпедном катере и один матрос средней комплекции сам выбросил через борт торпеду, весом триста килограммов, чем спас всех от взрыва. Описан также интересный случай, произошедший в одном из донских хуторов – там одна бабуля восьмидесяти лет, совсем уж собралась уходить в мир иной.
Уже отпел ее батюшка, приглашенный из станицы, привезли готовый гроб.
Рядом с ней тихо шептались, такие же древние соседки – подружки. Шла жатва, весь народ был в поле. И вдруг с поля приехали со страшной вестью – дочь этой самой умирающей бабули, каким-то образом попала под косилку и погибла. Умирающая тут же поднялась, засуетилась по хозяйству и прожила еще двенадцать лет! Как сама говорила – внуков надо было растить.
А вот случай, произошедший со мной.
Отдыхали семьей в Новороссийске. Каждый день на пляже. От берега уходит в море пирс метров на тридцать-сорок. Шириной метра три. Высотой над водой чуть более метра. Эта каменная дамба настолько обросла скользкими моллюсками и водорослями, что попасть на нее можно если не с берега, то только по ржавой металлической лестнице, в конце этого пирса где, обычно, ныряют отдыхающие.
Пирс этот с утра замощен загорающими телами.
Учу дочку плавать и не бояться воды. Ей шесть лет. Ума у нас примерно одинаково.
Я нахожусь в воде где-то возле середины пирса. Глубина около двух метров. Подсаживаю дочку на пирс и она прыгает ко мне в воду. Дав погрузиться, подхватываю ее и опять высаживаю наверх. Игра ей начинает нравиться и осмелев, она уже прыгает ко мне с небольшого разбега.
Постепенно народ ищет тень и покидает пекло. Пирс наш опустел.
Возможность для разбега увеличилась. Прыжки стали дальше, я уже подхватываю дочку метрах в двух от пирса. Дочь пятится для очередного разбега и… задом падает на другую сторону пирса.
Этот страх и боль передать невозможно. Плыть до лестницы – долго. До берега, до небольшой глубины, а потом по рваным скользким валунам на четвереньках, наверное, еще дольше. Рвусь напрямик к молу, что-то меня моментально выбрасывает наверх, и я прыгаю к дочери на другую сторону.
Плачу и целую ее, а она торопит: — давай меня наверх, я теперь на другую сторону упаду.
Под вечер, большой компанией, с того же места пробовали повторить мой трюк.
После многочисленных попыток выразили общее мнение — это невозможно!
