Сигналы с Кавказа. Может ли Чечня стать второй Малайзией?
За последние десятилетия в Чеченскую Республику влито гигантское количество средств из федерального бюджета. Разрушенные войной города преобразились. А что происходит в экономической жизни региона? Об этом в интервью «АиФ-СК» рассказал член экспертного центра «Грозный», экономист Рашид Абаев.
Есть с чем сравнить
Марина Тимченко», АиФ-СК»: В начале 2000-х восстановить Грозный, казалось, невозможно. Всерьёз стоял вопрос о переносе столицы республики в Гудермес. Но этого не случилось. Город отстроили практически заново. Сегодня он выглядит спокойным и безопасным, ничто не напоминает о годах войны...
Рашид Абаев: Люди устали от хаоса, неопределённости, хотели спокойно жить, заниматься своими делами. Сегодня у них есть эта возможность, и они понимают, насколько это выстрадано. Знают цену благополучию.
Ведь когда в начале 90-х начинался этот конфликт, он не выглядел серьёзно: трудно было предположить, что всё зайдёт так далеко. И многие грозненцы всё это помнят: как начиналось, как развивалось, чем закончилось. Им есть с чем сравнивать то, что они видят сегодня, и есть над чем задумываться. Думаю, этот фактор будет «цементирующим» достаточно долгое время. Даже преступность у нас сейчас на очень низком уровне.
– Экономические возможности – один из рычагов обеспечения безопасности в регионе. Когда у людей есть работа, когда они могут прокормить свою семью, их труднее склонить к противоправным действиям. Как оцениваете ситуацию в республике?
– Экономика – это многовековой уклад жизни. Экономически успешный регион – тот, где на уровне частных контактов сложилось много прочных нитей. У нас уклад был разрушен, тонкая ткань экономики разорвана. Сейчас идёт восстановление. Это сложный и очень деликатный процесс. Положительная динамика есть.
Чечни уже не боятся
– А что сегодня с кадрами? Вузы снова работают. Есть кому учить будущих специалистов?
– Из-за войны вузы республики потеряли свой кадровый потенциал. Надо заново нарабатывать академическую практику, восстанавливать традиции. Сам много лет преподавал и знаю, что есть молодые интересные учёные, которые через 10-15 лет станут надёжным оплотом подготовки специалистов, столпами новой академической школы.
– Руководство республики приглашает на работу жителей других регионов. Рамзан Кадыров некоторое время назад даже помощника себе искал через соцсети...
– Приезжие специалисты – это всегда полезно. Потому что даже если они потом уезжают, свои знания и опыт оставляют в республике. Люди, которые с ними здесь работают, перенимают навыки, учатся, впитывают новое. Поэтому я поддерживаю такую политику.
Что касается инициативы Кадырова, это не столько подбор кадров для своего аппарата, сколько сигнал о том, что Чеченская Республика открыта, что любой специалист может приехать и работать здесь.
– Но этот сигнал может натолкнуться на негативный имидж региона...
– Мне кажется, негативный контекст всё больше остаётся в прошлом. Даже если судить по турпотоку. В этом году он вырос в разы. Люди уже не боятся Чечни, Кавказа, как раньше.
Наши термальные источники и другие достопримечательности ещё не обросли достаточной инфраструктурой, чтобы туристы могли здесь задержаться надолго. Но эта работа ведётся.
Специфику – в мирное русло
– Есть ли в республике скрытый потенциал, который можно было бы использовать для экономического роста?
– В период, когда Кавказ находился в тисках сложных событий и потрясений, наш потенциал был законсервирован. Создание нормальных условий само по себе даёт возможности для скачка. И статистика показывает, что сопредельные республики во многих отраслях сегодня показывают динамику роста. Это как раз тот зажатый потенциал, который высвободился и отвоёвывает свои позиции.
Жители Кавказа очень предприимчивы и изобретательны, не сидят на месте – одним словом, пассионарны. Именно на этом, на мой взгляд, и нужно делать акцент, создавать условия для раскрытия человеческого потенциала.
Второй момент – это условия для бизнеса. Государство должно видеть в предпринимателе, который собирается начать своё дело, партнёра и выстраивать отношения, исходя из этого. Тогда и бизнес это оценит и будет расцветать, как это сейчас происходит в Малайзии, к примеру. Так происходит везде, где чиновники открыто и эффективно взаимодействуют с бизнесом.
– В одном из интервью вы сказали, что северокавказская специфика требует особых подходов. О чём речь?
– Это как раз о человеческом потенциале. Пассионарность предполагает иные подходы в мотивации людей. Кавказский менталитет требует свободы и пространства. Экономическое развитие здесь в большей степени опирается на личную инициативу, готовность рисковать и брать на себя ответственность. Эти черты имеют и негативные проявления - наша молодёжь зачастую ведёт себя вызывающе, что не приветствуется ни в нашем, ни в других регионах.
Государство должно создавать систему, в которой эти особенности направлялись бы в мирное русло. В этом плане Северный Кавказ заслуживает особых условий. Подчеркну, речь не о национальном менталитете, а о региональном, он присущ всем живущим здесь народам, в том числе и русским.
Слабое место
– На Северный Кавказ большие надежды возлагались в вопросе продовольственного импортозамещения. Оправдались?
– Периодически езжу в Пятигорск, и в последние пару лет вижу новые яблоневые сады вдоль дороги. Конечно, в определённой степени это связано с программой по импортозамещению. Но в этой программе есть слабое место, фундаментальное для российской экономики, - высокая стоимость кредитных ресурсов. Она сильно душит возможность развиваться. Особенно в сельском хозяйстве, потому что оно относится к низкорентабельным отраслям. Доходность здесь – примерно 6%. А ставки по кредитам - 25%.
Да, те предприниматели, которые так или иначе попадают под программу импортозамещения, могут воспользоваться этими возможностями. Но для того, чтобы добиться радикальных изменений, необходим пересмотр подходов по финансированию отрасли.