На этот раз одним из главных мотивов стало 150-летие Всеволода Мейерхольда. С ним Дягилев, все время кипятившийся, по собственным словам, о постановках будущего сезона, собирался поработать в Париже, о чем писал в 1928 году Сергею Лифарю. Грандиозным планам сбыться не случилось, «Ревизор» приехал во Францию позже и при других обстоятельствах, о которых, как и о творческой и личной судьбе мастера, ведет речь большая выставка «Казус Мейерхольда, или «Ревизора» хочется всегда» в Музее театрального и музыкального искусства (открыта до апреля 2025 года).
Поделенная на три зала-главы, она рассказывает о строительстве Государственного театра имени Мейерхольда, которому тоже не суждено было завершиться, о связности замыслов художественно-архитектурных с замыслами театральными и посвященных как раз гоголевской комедии мозаиках. Они восстановлены и представлены на выставке впервые, что в каком-то смысле знаменует прямую соединенность экспозиции с мечтами и надеждами: Мейерхольд собирался украсить мозаиками угловую и акцентную «творческую башню» своего театра, в которой планировал сливать в едином порыве мастерских режиссерскую, композиторскую и художественную мысль. Не обходится «Казус Мейерхольда» и без заключительной главы жизни ее героя, самой лаконичной и самой трагичной, соединенной с историей всей страны, а вместе с тем — прямо или косвенно — с судьбами многих, принимавших решение вернуться с гастролей или нет, уехать из Петербурга или остаться.
Сергей Дягилев никогда не отделял хореографию от музыки, декораций и костюмов, которые имели для него такую же значимость, как танец. Ничего не существовало в отрыве от другого, ни в мыслях, ни на сцене, а, напротив, создавало общий ритм, через призму и неразрывность которого воспринимались постановки «Русских сезонов». Синтез искусств всегда был своеобразной «вотермаркой» Дягилева и его единомышленников, что, помимо творческих успехов и удач, влекло за собой гораздо более тесную (а значит, временами, и более сложную) работу композиторов, хореографов, танцовщиков и художников.
Перекидывая мостик от прошлого к настоящему, фестиваль собрал на паблик-ток «Современные хореографы и современные композиторы» авторов сегодняшнего дня, среди которых, к примеру, оказались Настасья Хрущева, Ольга Цветкова, Николай Попов, Владимир Горлинский, Ксения Тернавская, Максим Петров и Дмитрий Мазуров. Разговором, прошедшим оживленно и не без дискуссий, сам Сергей Павлович наверняка остался бы доволен. Вывод в процессе обсуждений был сделан довольно стремительно: универсального рецепта нет, каждый новый опыт сотворчества композиторов и хореографов строится, в том числе, и на резолюциях, сделанных в прошлом, в процессе работы над предыдущими постановками.
Фраза, обращенная однажды Дягилевым к Жану Кокто — «Удиви меня!», давно стала крылатой. Отлично подходившая к образу импресарио, она кажется логичной и в соединении с «Дягилев P.S.», окутывая своим «удивительным» флером фестивальные контексты. Например, дягилевскими оттенками смыслов наполнился гранд-отель «Мойка 22», в чайной гостиной которого в фестивальные месяцы можно было отложить телефон подальше, придвинув поближе к себе книги (посвященные, разумеется, фигуре Сергея Павловича). Впрочем, умение впечатлять не носит здесь временный характер, а имеет постоянное свойство. Об этом, как никто, знает и швейцар Игорь, из кармана которого всегда готов появиться предназначенный гостям сюрприз.
Свою новую главу «Дягилев P.S.» начнет уже в феврале премьерой спектакля «Две Анны» на сцене Большого драматического театра имени Товстоногова. В нем в декорациях Марии Трегубовой хореография Юрия Посохова соединится с музыкой Сезара Франка, а Павла Глухова — с новым сочинением Ильи Демуцкого. За костюмы, рассказывающие историю «двух Анн», отвечает Светлана Тегин. Кажется, что вновь все элементы спектакля по-настоящему соединятся, как и завещал своим творческим наследием Дягилев.
