Казалось, о семействе текстильных королей Щукиных мы знаем все — по многочисленным публикациям, проекту «Щукин. Биография коллекции», беспрецедентному по масштабу и содержанию.
В 2019 году выставка заняла практически все пространство Пушкинского музея. Собрание искусства европейского модернизма, от импрессионистов до Пикассо, составленное Сергеем Ивановичем Щукиным, служило осью экспозиции. Ее обрамляли вещи из очень разных коллекций братьев Сергея, тонких знатоков, людей большого духовного порыва, Дмитрия, Петра и Ивана Щукиных. Проект показали в Эрмитаже, в парижском Фонде Louis Vuitton.
Однако, как выяснилось, белые пятна остались.
Летом 1918 года Сергей Иванович Щукин эмигрировал в Европу. Той же осенью коллекции купца и мецената, дом и участок, его окружавший, передали в ведение Наркомпроса. Щукинская галерея стала Первым музеем новой западной живописи.
В октябре 1918 году была составлена опись мебели и художественных предметов по залам на основе к ней подшитого каталога щукинского собрания картин 1913 г. Причем по числу декоративных предметов и мебели было ничуть не меньше, чем произведений нового искусства.
В докладной записке от 21 января 1921 года тогдашний директор музея Борис Терновец сокрушался: «В залах музея в большом изобилии находятся декоративные вазы, а также мрамор, бронза и другое художественное имущество. В запасной комнате музея на полу, подоконниках и столах без всякой системы и порядка сложены фарфоровые фигурки, посуда, изделия из бронзы и т.п. На стенах запасной комнаты — китайские картины, старинная западная живопись и иконы».
Инвентаризация имущества, обнаруженная в отделе рукописей ГМИИ им. Пушкина, послужила основанием для расследования, большой научной работы, Алексея Петухова, куратора выставки «Неизвестный Щукин». Искусствовед шел по следу, кропотливо собирал предметы «непрофильной части» коллекции Щукина, этапы поиска документируя в одноименном канале.
Сообщество изнутри с интересом следило за захватывающим сюжетом подготовки выставки, превратившимся в изысканную историю. Музейное партнерство Москвы и регионов, вдохновленное именем Щукина, помогало складывать этот пазл, соединять столетие спустя разлученные произведения.
В начале 1920-х годов итогом инвентаризации не стало сохранение целостного собрания. Напротив, его составные части передали профильным музеям. К примеру, фарфор поступил в фонды Музея фарфора, вскоре ставший Музеем керамики в Кусково, египетские предметы принял Музей Востока, иконы ушли в Антирелигиозный музей, располагавшийся в Донском монастыре, что-то — в Госторг и Торгсин.
Выставка приглашает зрителя во дворец Трубецких в Большом Знаменском переулке, некогда приобретенный за 160 тыс. золотых рублей богатым купцом Иваном Васильевичем Щукиным и подаренный в 1886 году сыну Сергею с супругой Лидией в честь рождения внука.
Именно здесь, под потолками со старинной лепниной и фамильными княжескими гербами с 1898 по 1914 годы собиралась великая щукинская коллекция.
План владения участка в Тверской части потомственного почетного гражданина С.И.Щукина, описание существующих и вновь возводимых на нем строений зритель найдет в витрине на выставке.
Накануне Первой мировой войны Сергей Иванович готовился к большой публикации своей коллекции в журнале «Аполлон». Был приглашен фотограф Павел Орлов, запечатлевший интерьеры особняка, знаменитую шпалерную развеску картин, сделанную самим коллекционером и шокирующую тогдашнюю Москву: Музыкальный салон Моне, Розовую гостиную Матисса, Столовую Гогена, Кабинет Пикассо.
Благодаря этим снимкам можно сегодня представить, как новаторская живопись вступала в диалог с мебелью второго рококо, обитой тканью королевской мануфактуры Обюссон, ампирными часами золоченой бронзы с фигурами Кориолана и Волумнии (их найти не удалось), египетскими фигурками ушебти Нису-пер-небу XXI династии и бальзамариями, итальянскими майоликовыми вазами, вазами Императорского фарфорового завода с изображением роты дворцовых гренадер, портретом буддийского патриарха Чанмэй-лаоцзу, японским мечом катана XVII в., деревянной испанской скульптурой «Святого Симеона с младенцем Христом» XVI—XVII вв., старообрядческими иконами и полотном «Жертвоприношение Аврааму», которое брат Иван Щукин приобретал, думая, что это картина Сурбарана (ныне атрибутирована как работа Джованни Баттиста Караччоло).
Многие вещи в доме, по предположению куратора, могли быть приобретенными братьями и оставлены Сергеем Ивановичем у себя как память.
Брат Иван, живший в Париже, читавший курс русской истории в Школе восточных языков, публиковавшийся под псевдонимом Жан Броше, удостоенный ордена Почетного легиона, добровольно ушел из жизни в 1908 году. Большинство полотен его коллекции признали искусной подделкой, и Сергей Иванович их купил.
Реконструируя обстановку дома на Знаменке, этакого «ковчега культур и эпох», куратор опроверг устоявшееся представление о том, что Щукин не жаловал произведения отечественных авторов. Так, в прихожей стояла чугунная «Джигитовка» Евгения Лансере 1874 года, поступившая из Государственного музея новой западной живописи в Дагестанский краеведческий музей, ныне Дагестанский музей изобразительных искусств им. П.С. Гамзатовой в Махачкале, а оттуда на нынешнюю выставку.
По инвентарному номеру 259 описи нашли акварельный этюд Виктора Борисова-Мусатова к его «Изумрудному ожерелью», «Женщина в саду». Вещь из коллекции Щукина приехала из Астраханской картинной галереи.
В 1909 году знаменитый архитектор Лев Кекушев по заказу Сергея Ивановича сделал пристройку к его особняку. И возможно даже спроектировал мебель для интерьера. Два стула из гарнитура, покрытые белым лаком и обитые красной материей, удалось опознать в коллекции Третьяковки. В 1930 году они служили примером русского декоративного искусства эпохи промышленного капитализма в марксистской экспозиции, созданной Алексеем Федоровым-Давыдовым.
Сейчас стулья обрамляют композицию гарнитура «kastsel» из парных бело-синих делфтских ваз с изображением жанровых сцен (1700 год), предоставленных Музеем керамики в усадьбе Кусково.
На выставке в Пушкинском музее многие вещи показаны в диалоге, объясняющем выбор коллекционера Щукина. К примеру, китайский шелковый свиток «Цветы мальвы и коричное дерево» XVI в. помещен возле полотна француза Одилона Редона «Весна» 1910 года. Китайская бронзовая скульптура, «Бодхисатва Вэньшу на льве», статуи Будды из Сиама даны в паре с работами фовиста Андре Дерена. Дереновская же «Суббота» соседствует с «Портретом дамы со служанкой» (Китай, XVII в.)
В упомянутом отделе рукописей Пушкинского музея были обнаружены десятки почтовых карточек и открыток, которые Сергей Щукин отправлял родным, путешествуя в Египет в 1907 и 1909 году с женой Лидией Григорьевной и сыном Иваном. На открытке «Египет. Охота на крокодилов» — послание: «Все здоровы. Погода жаркая. Шлем сердечный привет».
Формируя коллекцию произведений искусства, Сергей Иванович Щукин приобретал множество изданий и каталогов, реестра которого, к сожалению, не оставил. Но на фотографиях, сделанных Павлом Орловым, видны и книги, стопками лежащие на столах. По переплетам и обложкам внимательный глаз куратора идентифицировал издания. Теперь и зритель может познакомиться с экземплярами обширной научной библиотеки Щукина.
В 1911 году в Москву в гости к своему «идеальному патрону» приехал Анри Матисс. По предложению Щукина художник составил композицию Розовой гостиной, объединив свои работы с предметами иных эпох, французской мебелью розового дерева, севрскими вазами.
Комод bahut (1880–1890) в стиле Людовика XV щедро предоставила на выставку Российская академия художеств, мраморную скульптурку «Читающей девушки» (копия с оригинала Джейма Пардье) и «Три грации» (копия с оригинала Кановы) — музей Махачкалы, а «Натюрморт с голубой скатертью» Матисса — Эрмитаж.
Холст «Розовая мастерская» (1911) Анри Матисса из ГМИИ также присутствует на выставке, эпилог которой предложил внук Сергея Ивановича Щукина, Андре-Марк Делок-Фурко, посетивший Москву в день открытия (в 2019 году он был приглашенным куратором проекта «Щукин. Биография коллекции»). Вдохновленный поездкой в Москву, в конце января 1912 года Матисс делает акварельный эскиз картины «Красная мастерская», вкладывает его в конверт и отправляет Щукину, рассчитывая на поддержку коллекционера.
Он мечтал, чтобы рядом с «Розовой мастерской» на Знаменке висела и «Красная мастерская». Известно, что красный цвет русских икон привел француза в особенный восторг во время путешествия в Первопрестольную. В течение месяца полотно было закончено. Но Щукин с некоторым опозданием прислал ответ: « … картина, должно быть, очень интересна, но теперь я предпочитаю ваши картины с фигурами…».
В 1926 году «Красную мастерскую» приобрел английский аристократ Давид Теннант и повесил ее в клубе Gargoyle в Сохо. В 1949 году работу купил нью-йоркский музей МоМА, где она сегодня и находится. Маленькая акварель, та самая, из письма Матисса, завершает нынешнюю выставку. По идее архитектора экспозиции Анны Каменских, она помещена на щите, размером и цветом повторяющем нью-йоркскую «Красную мастерскую».
