В 1969 Филатов пришел в театр на Таганке, где уже играли люди, ставшие в его судьбе кардинальными — семейная пара Валерия Золотухина и Нины Шацкой (смотри записи по тегу Леонид Филатов).
Валерий Золотухин (1941 — 2013) представлял собой прямую противоположность Филатову, крестьянский паренек, с хитрецой, себе на уме, обладающий прекрасным певческим голосом.
Вот как расценивал себя он сам:
«Я заметил давно, а последнее время особенно часто я слышу от людей самых разных, но так или иначе знакомых с нашей кухней театральной, что я «хитрый», «мудрый», «кулак», «дипломат» и т. д., то есть все те слова, которые связаны с позицией жизненной — и волки сыты, и овцы целы.
Мне обидно это слышать и знать, что люди так считают, хотя в общем, я действительно согласен, что мудрость в моем общении с людьми присутствует, и я не буду вести себя иначе. Но Бог с ними. На все это — один ответ — надо работать».
Результат? В отличие от Филатова, который заел себя метаниями интеллигента до онкологии, Золотухин прошел через те же испытания бодрячком ("И ГДЕ ВСЯ МОЯ ПРАВОТА?", — ЗА ЧТО СЧИТАЛ СЕБЯ НАКАЗАННЫМ БОЛЕЗНЬЮ ЛЕОНИД ФИЛАТОВ). Ушли из театра Любимова он работал с Эфросом. Вернулся Любимов, добро пожаловать! При любой погоде Золотухин играл и лишь один профессиональный скандал, ставший достоянием республики, попортил ему нервы и репутацию.
Вот на этом остановимся подробнее, поскольку в разговоре о Филатове Золотухина тоже придется основательно дербанить на молекулы.
Скандал был связан с именем Владимира Высоцкого под которым чистили себя и Филатов, и Золотухин, да и вообще почти вся культурная прослойка («Олег вообще все повторял за Володей: пил, зашивался ... Вслед за ним и умер». Даль Vs. Высоцкий).
Если с Филатовым у Высоцкого крепких отношений не сложилось, то Золотухина Владимир впрямую аттестовал своим другом.
Какое-то время парочка выглядела спаянной. Высоцкий привел Золотухина в фильм «Интервенция», Золотухин сосватал Высоцкого на «Хозяина тайги». Это не говоря о спектаклях, где ребята играли вместе.
В спайке уязвимым элементом оказался Высоцкий. На нем строился репертуар, а парень все чаще бывал не в форме. И вот Любимов не выпускает его на сцену в спектакле «10 дней, которые потрясли мир». На замену выходит Золотухин. В дневнике его от 21 марта 1968 появляется запись:
«Ужасный день. Вчера играл Керенского за Высоцкого, а сегодня и вчера ночью молю бога, чтоб он на себя руки не наложил. За 50 сребреников я продал его, такая мысль идиотская сидит в башке.
… и еще оговорил, идиот, условия ввода — 100 рублей — это была шутка, но как с языка сорвалось! ...
... Перед спектаклем показал мне записку: «Очень прошу в моей смерти никого не винить». И я должен за него отрепетировать?! ...
... Меня, наверное, осуждают все, дескать, не взялся бы Золотухин, спектакль бы не отменили, и Высоцкий сыграл бы. Рассуждать легко. Да и вообще — кто больше виноват перед Богом? Кто это знает? Не зря наша профессия была проклята церковью, что-то есть в ней ложное и разрушающее душу — уж больно она из соблазнов и искушений соткана. Может, и вправду мне не надо было играть?!»
Вот начало сюжета, который дальше будет лишь усложняться, делая Валерия при всем том проще и проще. Высоцкий демонстрировал ненадежность, и дело не только в трагическом пристрастии к водке, которая у Владимира наличествовала. Порой его подводил голос, иногда здоровье, он был нарасхват по части концертной и киношной. Меж тем каждая замена спектакля с Высоцким оборачивалась для таганской труппы стрессом. Особенно кринжово обстояло дело со спектаклем «Жизнь Галилея», где Высоцкий играл главную роль, и публика собиралась специально на него. В «Галилее» у Высоцкого не было дублера, только после нескольких скандальных замен спектакля, на роль ученого ввелся Борис Хмельницкий.
Это вызвало критику Золотухина:
«Нет в нем (Хмельницком, - прим. авт.) все-таки искры Божьей. Худо ли, бедно, но он повторяет Володьку, его ходы, его поэтическую манеру произношения текста, жмет на горло и устаешь от него. Наглость его чрезвычайно раздражает. От него устаешь, он утомляет».
В дальнейшем Хмельницкий будет требовать выходов в «Галилее» по очереди с Высоцким и никто его в предательстве не обвинит, все камешки достанутся Золотухину.
А у того возникает очередной виток сюжета «Замена Высоцкого». Автор «Интервенции» Полока, где снимались и Высоцкий с Валерием, приступает к новому фильму «Один из нас». На данном этапе сюжет противостояния приобретает эгоистический оттенок. Керенского за Высоцкого Валерий играл вынужденно, а вот «одного из нас», «шпиона поневоле», простецкого Бирюкова, которого в предвоенной Москве внедряют в логово фашистов доблестные органы, видел только в своем исполнении.
Но Полока лоббирует Высоцкого.
«Да, жалко, что я не сыграю Бирюкова. Я вижу, как меня все хотят: группа, оператор, ассистенты, сценаристы и т. д. Я не могу откровенно поговорить с Полокой. Но у меня точное знание, — Володе не надо играть Бирюкова, лезть в такие герои. Это народный тип, народный характер. У Володи нет качеств такого типа. Ему надо Байеров играть. У него нет обаяния такого качества, он вообще-то не очень обаятелен на экране. По-моему, играть Бирюкова — окончательно скомпрометировать себя для Володи. Глаза нет. Глаза не те для такой роли. … Актера ванинского плана надо искать на эту роль, то есть брать Золотухина, и точка»
Высоцкого не пропускает худсовет и за спиной Володи начинается возня. Втайне от него Полока совещается с Валерием, насчет роли, но в итоге берет Георгия Юматова.
Странно, что Любимов не учел ошибки, допущенной с «Жизнью Галилея». В постановке трагедии Шекспира «Гамлет», он снова сосредоточил центр на ненадежном актере. Сначала Гамлета репетировали аж четыре кандидата, - кроме Высоцкого ставка делалась на Дальвина Щербакова, Леонида Филатова и Валерия Золотухина. По сведениям директора театра Николая Дупака Любимов занимался с Филатовым, Борис Глаголин с Золотухиным, а сам Дупак с Высоцким: «Через месяц состоялся показ. Высоцкий «вынес» всех...»
Полной ясности, однако, не было. Высоцкий срывался прямо во время репетиций, и вновь всплывал Золотухин. Гамлет был нужен Валерию, как средство показать диапазон, не заштамповаться в ролях парней из глубинки. Высоцкий же ставил свои требования: «Если будет второй исполнитель, я репетировать не буду».
Не прекращающий репетиции с Глаголиным Золотухин записывает:
«Дай Бог, чтоб он вытянул, чтоб у него получилось… Но ведь может получиться и у меня…
Ладно. А как же перед Володей? Неудобно.
...Все придумывал, как сказать ему о том, что я начал без него работать Гамлета. А вышло само собой, в буфете, так… промежду прочим».
Едва Высоцкий отыграл премьеру, все встало на места. Народ пошёл на Гамлета — Володю и никто другой в этой роли был непредставим. Филатов сыграл в «Гамлете» Горацио, Золотухин отказался от роли Гильденстерна.
Итак, суммируем.
Золотухин то и дело вступает на территорию Высоцкого, испытывая при этом эстетическое неудобство. За рамки, однако, не выходит. Подменил в роли Керенского, - молодец. Хотел Бирюкова играть? Ну так не сыграл. Готовил Гамлета? Так его и Филатов готовил, для которого, кстати, заявить о себе было гораздо важнее, нежели Золотухину. После роли Автора в «Что делать?» Филатов ждал на Таганке у моря погоды.
В 1975, когда Гамлет Высоцкого уже стал культурным кодом и вляпываться в конкуренцию на сем поле казалось, по меньшей мере, опрометчивым Золотухин, не просчитав игры Любимова и последствий ее, вляпался.
Высоцкий улетал в Париж неизвестно насколько. Закрывать спектакль? И Любимов достает замшелый козырь – Золотухин сыграет Гамлета. Также на роль рассматривается Иван Бортник, сходу отказавшийся подводить «Володю». Насчет Филатова Любимов говорит: «На Филатова надо спектакль переделывать во многом. У него много желчи, таков склад ума, я с уважением к нему отношусь, но спектакль тогда надо переставлять». Одна надежда, - Золотухин.
На предложение подумать, Золотухин отвечает: «А чего мне думать? Отказываться? Для меня, для актера любого на земле, попробовать Гамлета — великая честь и счастье. Но для того, чтобы я приступил к работе, мне нужен приказ, официальное назначение».
О неудобстве перед Володей речь больше не заходит. Валерий повзрослел, избавился от иллюзий, что дружба важнее карьеры и признается: «С Володей, с этикой-эстетикой я разделаюсь. Боязнь эстетики — удел слабых — так, кажется, у Достоевского».
14 декабря 1975 «вывесили приказ о назначении меня на роль Гамлета. Труппа не прореагировала. Косые видел взгляды, зависть. Никто не поздравил, не выразил благожелательства…»
И вот теперь конфликт со старым другом неминуем.
27 февраля 1976 Золотухин заносит в дневник:
«Высоцкий как-то холодно со мной вроде, а я как бы лезу к нему, чувствую вину, что ли? Почему?! Я пробую себя, что я могу. Мне нужен этот принц дозарезу, со всеми моими разговорами, сплетнями об «одинаковости», о «простецкости» и пр».
Сам Высоцкий пребывал не столько в обиде на Золотухина, сколько в злости по отношению к Любимову, что и выразилось в разговоре – объяснении с Золотухиным:
«Валерий! В своей жизни я больше всего ценил и ценю друзей… Больше жены, дома, детей, успеха, славы… денег — друзей. … И у меня досада и обида — на шефа, главным образом. Он все сводит со мной счеты, кто главнее: он или я, в том же Гамлете. А я — не свожу… И он мне хочет доказать: «Вот вас не будет, а Гамлет будет, и театр без вас проживет!» Да на здоровье… Но откуда, почему такая постановка? И самое главное, он пошел на хитрость: он выбрал тебя, моего друга, и вот, дескать, твой друг тебя заменит… Я не боюсь, что кто-то лучше сыграет, что скажут: «Высоцкий хреново играл, а вот как надо». Мне было бы наплевать, если бы он пригласил кого угодно: дьявола, черта… Смоктуновского… но он поставил тебя… зная, что ты не откажешься… зная твою дисциплинированность, работоспособность и т. д. И еще… как-то я тебе один раз говорил, что он мне предлагал Кузькина… (в спектакле «Живой» по Борису Можаеву, - прим. авт.) и я было… а потом: «Нет, пусть Валерий сыграет, потом, если надо будет…» — отказался».
Но, в общем, все получилось для Золотухина напрасно. Дружба с Высоцким утратилась безвозвратно, а никакого спектакля с другим Гамлетом не вышло. Прежде всего эта работа была неинтересна Любимову, который (прав Высоцкий) просто использовал Валерия в качестве дисциплинарного рычага.
Достоянием общественности сделал эту историю сам Золотухин, рассказав ее в фильме Эльдара Рязанова «Четыре встречи с Владимиром Высоцким». Выглядел он при этом не ахти (смущение проскальзывало), говорил форсированно, по-актерски. Но, главное, выступил Золотухин, озвучив на камеру приведенную выше запись разговора с Владимиром о дружбе, не вовремя. Расскажи он об этом лет через пять, никто бы внимания не обратил. Но Рязанов выплеснул откровения Золотухина в эфир аккурат к январю 1987, когда страна отмечала 50-летие Высоцкого с размахом столетия Ленина. Как следствие, на Валерия обрушилось девять валов негодования граждан, для которых Высоцкий стал совестью нации.
Но если с Высоцким у Золотухина случилась всего лишь битва за роль, то с Филатовым его рубилово перетекло и в общественную, и в личную плоскость. Мы будем об этом говорить подробно, отмечая, как схватка с «алтайским валенком» Золотухиным перекорежила интеллигентного Филатова, пока же заметим, что первую без скидок значимую роль на телевидении Леонид получил поскольку на роль не прошли те же Высоцкий с Золотухиным.
Дневниковая запись Золотухина от 27 июля 1973 года.
«Венька (Вениамин Смехов, - прим. авт.) предлагает «Воспитание чувств» Флобера, главную роль, две серии для телевидения. Весь аж дрожит, так увлечен. Съемки с 3 по 14 ноября.
— Такой роли ты никогда не играл. Это нужно, Валерик. В прекрасном смокинге, шикарный мужчина… То, что у тебя есть в «Интервенции», стремление к призрачному идеалу… Это нужно сделать к декабрю, к приезду Помпиду… Высоцкого мне не разрешили. Остаешься ты… Валюха, давай, и никаких…»
Золотухин сниматься не смог, а как блеснул Филатов в «Воспитании чувств» мы уже говорили (Леонид Филатов. "Состарившийся школьник, для длительного забега непригодный").
