Наташа, ты же не первый раз на музыкальном фестивале в Баку? Обычно артистам удается только из окна автомобиля посмотреть город. В этот раз получилось сбежать и немножко погулять по городу?
Это смешная история. Володя был на гастролях в Баку в апреле, приехал под таким впечатлением от города, что, вернувшись, стал мне показывать всякие красивые видео в интернете. Мы даже решили, что если получится, то поедем на день раньше до фестиваля, чтобы просто погулять. У него появилась настоящая мечта — показать мне этот красивый город. При этом у нас с ним очень разный подход к подобным вещам. К поездкам нужно готовиться — считаю я. Я обожаю путешествовать и всегда стараюсь продумывать всё до мелочей. Володя же противоположного мнения. На любые мои попытки забронировать что-то или «построить маршрут» он говорил: «Я покажу тебе Баку, я там всё знаю». Напомню, он был на гастролях один день. (Улыбается.) Дальше нас спас ланч журнала ОK!, который проходил в этот день, мы должны были в час дня выезжать гулять по Баку (градусов сорок как раз было на улице)...
Но тут позвонил Вадим Верник и напомнил, что мы ждем вас на ланче...
Да, но тут позвонил Вадим. Я говорю: «Вов, ну мы всё равно здесь, надо заехать». Что нас спасло, мы заезжаем и понимаем, что уже очень жарко. Поздоровались, пообнимались и поехали гулять. Нас высаживают, водитель уезжает, а дальше мы идем незнамо куда: «нам туда», «нет, нам сюда», «куда нам?»... Начинаем спрашивать у прохожих. В этот момент я понимаю, что плохо дело, пытаюсь подгрузить карту, что занимает какое-то время. После часа блужданий мы находим какое-то кафе. У Володи настроение не очень, я вообще просто злюсь и еле сдерживаю себя, чтобы не поссориться, оба мы на взводе. Мы садимся в кафе. Он весь мокрый от жары, у него стеклянный взгляд, он так устал... а я вижу это всё и... начинаю хохотать от того, как мы гуляем по Баку.
Романтическая прогулка.
Да, и мы мечтаем только о том, чтобы быстрее найти старый город и вернуться в наш отель. (Смеется.)
А почему вы сразу не доехали до старого города?
Потому что мы смотрели Баку! И дальше мы совершенно случайно встречаем в старом городе Регину Тодоренко с детьми и гидом.
Вот кто подготовился. Не зря она тревел-ведущей была.
Мы, конечно, ухо к ним приклеили, но на тот момент уже не было сил никуда идти, потому что наша прогулка длилась часа три. Вот так мы погуляли. Мы почти ничего не узнали о Баку, почти ничего не увидели — просто это был тест на выносливость.
И вы его прошли, надо сказать.
(Смеется.) Теперь у нас появилась новая шутка в семье: «Ну что, может, в Баку полетим?» И этой фразы достаточно, чтобы мы оба начинали хохотать.
Надо сказать, что ты как к путешествиям готовишься, так и к съемкам. Ты человек, который точно знает, чего хочет, и точно знает, как он этого добьется.
Понимаешь, больше всего в работе я ценю адекватность (в первую очередь — свою и людей, с которыми работаю) и серьезное, доброе отношение. Я действительно к себе очень требовательна. А когда ты в работе такая, то волей-неволей ждешь этого же от других. Над результатом всегда трудится какое-то количество человек, где каждый должен делать свое дело так, чтобы этот результат был хорошим. Когда ты много лет в профессии, то уже точно знаешь, что тебе нужно, тебе не хочется терять драгоценное время на чье-то незнание, на чей-то непрофессионализм, на чье-то опоздание.
Просто все знают, что артисты обычно опаздывают. Это ты такая. Договорились в 16 начать интервью. В 15.55 ты была готова.
Помнишь такую шутку: «А мама у нас кто? А мама у нас жонглер». Когда у тебя распланированы дела, ты не можешь отставать от этого графика, иначе он поедет. Например, бывают настолько «полевые» условия, как в нашей съемке в Баку, когда мы снимали в бешеном темпе, практически без остановок и в этой дикой жаре, но нам было так весело, так хорошо, мы были на таком энтузиазме. А какой фотограф (Иван Пономаренко. — Прим. ОK!)! Знаешь, ведь самое тяжелое на съемке всегда — сделать первый кадр. У нас первый делался минут пять, потому что сразу произошла какая-то химия. Он меня сразу увидел в кадре. Я была без задних ног после съемки, но во время — был полный драйв, и все остались друг другом довольны. Очень хорошая съемка получилась.
Мне она тоже очень нравится! Хотела бы обсудить твое выступление на недавнем «Вельвет Фесте» в Москве. Ты круто поешь живьем и в этот момент еще активно двигаешься. А петь живьем у нас могут далеко не все артисты. Когда выступают под фонограмму, не возникает химии. Согласна?
Абсолютно.
От тебя шла волна твоего собственного кайфа от происходящего, а это не может не передаваться.
Так и должно быть, иначе зачем этим всем заниматься? Такая работа. Ведь в артисты идут те люди, которые кайфуют от сцены. Они получают огромное удовольствие, находясь на сцене, они этим питаются, живут и потом еще несколько дней летят на этих эмоциях. Гастроли, репетиции, всё, что за кадром, — огромный труд. Но когда выходишь на сцену — улетаешь. «Залетный артист» немного поиграет и уйдет. Я действительно получаю огромное удовольствие, находясь на сцене. Перед выходом всегда волнуюсь. От мероприятия зависит: иногда чуть меньше, иногда так, что у меня кружится голова и я сажусь на корточки. Конечно, «Вельвет Фест» был тем мероприятием, где я очень волновалась, в том числе потому, что там были и определенные люди, была Алёна Михайлова, мой продюсер, которая некоторое время не видела моих выступлений, — я будто экзамен сдавала. Мне очень хотелось, чтобы ей понравилось. И ей понравилось — она меня обнимала и много хороших слов наговорила. С Velvet Music (музыкальный лейбл Velvet Music принадлежит продюсерам Алёне Михайловой и Лиане Меладзе. — Прим. ОK!) я не так давно, а у меня комплекс отличницы: всё время хочется доказать, что они не зря меня выбрали. (Смеется.) И, конечно, магия живого звука, когда живые музыканты, когда живой вокал, когда живые барабаны, балет, с которым мы постоянно... Более того, я тебе скажу, по опыту, организм и тело настолько привыкают к этим движениям, что, если мне приходится выступать без балета, мне тяжелее. Мне удобнее и легче с ними, потому что эти движения отточены, они в ногах и в теле. Я себя чувствую свободнее.
Скажи, а в общении с коллективом, с балетом, ты тоже требуешь полной отдачи? Бывают у тебя конфликты?
Нет, конфликтов не бывает. Мы всегда очень много шутим и смеемся на репетициях. А что касается музыкантов, это же коллектив Володи, с которым мне выпадает счастье работать. Они все взрослые дядьки уже. Кто-то из них работает в коллективе 15 лет, кто-то 20, кто-то 25 лет, а кто- то и всю жизнь — с самого детства, как Балахон (перкуссионист Владимир Чинаков. — Прим. ОK!). Это такие опытные, талантливые и про- фессиональные люди. Ты что, какая я с ними строгая (Улыбается.), я ласковая и очень вежливая. Я их ценю. Они относятся к своему делу осознанно, очень любят и ценят свою работу.
Вот мне очень сложно представить тебя в гневе. Такое бывает?
Конечно, я тоже злюсь, но, если это касается коллектива, я скорее могу заплакать от обиды. Не могу обрушить на них какой-то гнев, нет. Это может быть разговор, но никогда не скандал, истерика или крики. Это не мои методы.
Ты не можешь себе этого позволить?
Нет, не могу. Я всегда боюсь обидеть по-человечески, боюсь, что могу перегнуть палку и человек захочет уйти. На самом деле в работе может быть всё что угодно, но я не хочу людей терять, даже если они накосячили.
Мне кажется, ты и дома вряд ли можешь швырнуть тарелку в стену.
Нет, швырнуть тарелку — нет. Мой метод воздействия на людей — это разговор, взывание к совести, а самый мой любимый метод — предложить человеку встать на мое место, чтобы он моими глазами посмотрел на ситуацию или того человека, с которым конфликт. Потому что я всегда ставлю себя на место другого человека. Это вообще очень классный метод решения любых сложных моментов в жизни. Очень многое становится понятным. Да, эмоциям всё равно нужно давать выход. Вова шутит, что, когда у меня что-то случается, как любая женщина, могу бесконечно это обсуждать — да, такой грешок водится. (Улыбается.)
Это в том числе и про проект «Ваша Наташа»? По какой причине ты решила, что тебе необходимо делать интервью? Есть артисты, которые умеют хорошо давать интервью, но взять его — это другая история. Возможно, твое умение ставить себя на место другого человека и есть тот самый ключик, с которым ты работаешь на интервью.
С «Вашей Наташей» всё получилось как в сказке. Два года до этого я была ведущей программы «Мамы Пятницы» (телеканал «Пятница!». — Прим. ОK!). Это дало мне колоссальный опыт ведения и интервьюирования, работы в команде, работы с редактором, работы по уху и в кадре. В какой-то момент я встретила своих нынешних соосновательниц и партнеров Карину Звереву и Ксюшу Димакову, это было в июне, а уже в начале сентября снимали выпуски. У нас четко разделены обязанности: я — ведущая, лицо и интервьюер, Карина занимается привлечением спонсоров, а Ксюша ведет полностью продакшен и пост- продакшен. И вот в этом сентябре нашей программе уже 2 года! Мне кажется, что наш успех — это тема «дети». Если встретятся две мамы и начнут обсуждать своих детей, то это может продолжаться бесконечно.
Это правда.
И потом, нам было очень важно не только сделать интервью из серии «сели, поговорили, разошлись», но очень хотелось приносить пользу зрителям. Сейчас нас называют нишевой программой (мне нравится это опре- деление), потому что если ты зайдешь почитать комментарии, то поймешь, насколько мы помогаем родителям быть родителями. Вот я, например, публичный человек, сама лично боюсь идти к психологу, хотя прекрасно понимаю, что есть этика, но есть и разные психологи с разной этикой. Из-за публичности всей семьи я сильно сомневаюсь, могу ли я идти к психологу, но моя передача мне самой на сто процентов помогает быть мамой. Сколько моментов я для себя выяснила и прояснила, пересмотрела ситуаций, взглядов, так что я просто горжусь полезностью нашей «Вашей Наташи».
Ну и немного про то, какая ты мама. Опять же, возвращаясь к «Вельвет Фесту», в какой-то момент ты потеряла Тёму из вида…
Расскажу, что это был за момент. Тёма — главный герой песни «Всё нормально», он снимался в клипе и всегда выходил к папе на сцену.
В этот раз это был Ваня.
Да, Тёма вырос, а Ваня подрос, поэтому они поменялись местами. Тёма теперь вообще не хочет выходить на сцену, а Ваня с удовольствием, он этого очень ждет, ему очень нравится. Вот уже два раза он выходил с папой на эту песню. Когда мне нужно было выйти на сцену, чтобы спеть с Вовой дуэт...
Ты вышла с ребенком на руках, как Мадонна с младенцем.
(Смеется.) Да, я вышла с Ваней. Это не было запланировано, и так получилось лишь потому, что он не отпускал меня и говорил, что пойдет со мной. Я понимала, что если я сейчас передам его кому-то и пойду петь, то это будет истерика у ребенка. Мне было его очень жалко.
А получилось невероятно трогательно и мило.
Да. Но я так всю песню переживала за Тёму, который был не с нами. Мне казалось, вдруг он заревнует, расстроится, что мы на сцене, а он нет, поэтому после песни стала его звать, а он вообще этого выступления не видел — куда-то отошел. (Смеется.) Так что психика ни одного ребенка не пострадала.
Наташа, ты сказала, что твои герои помогают тебе в твоей жизни, а как интервьюер ты открываешь их для себя как-то по-новому?
Очень помогают. В основном я очаровываюсь. Есть и негативные примеры, о них мы говорить не будем. У нашей передачи есть цель: мы всегда хотим показывать нашего гостя только с хорошей стороны. От человека, конечно, тоже зависит, потому что бывает гость очень скандальный, и, как бы мы ни хотели его преподнести, он такой, какой он есть. Если говорить конкретно, мне всегда очень нравилась Алсу, это тот случай, когда «ожидание» равно «реальность». Какой я себе ее представляла, какой она себя позиционирует, такой она и оказалась в жизни. Я под впечатлением от того, насколько эрудированная и начитанная Юля Ковальчук — ее речь льется просто как песня. Приятно встречать подобное. Мы все обалдели от откровенности Ларисы Долиной. Это очень интересное интервью, я им очень горжусь. Она такие вещи рассказывала так глубоко и искренне, без прикрас, не стараясь никем казаться. Мне кажется, это, конечно, еще и потому, что мы дружим уже много лет семьями, начиная с родителей Володи, заканчивая мной. Она очень нас любит и доверяет. Она доверилась мне... Помню, какой уставший был Дима Маликов, который приехал к нам на интервью откуда-то. У него был очень сложный день, нам было его так жалко. Мы снимаем в отеле, хотелось его просто на кроватку уложить и дать поспать немножко, чтобы он отдохнул. (Смеется.) В общем, люди все разные, бывают очень скандальные личности, но мы не такая программа. У нас, может, и нет безумного количества просмотров, просто из-за того, что мы не гонимся за каким-то горячим эксклюзивом, а четко работаем в рамках нашей задачи. Хотим быть полезными.
Есть у тебя еще какие-то планы что-то вести или поехать на какое-то реалити? В Баку, например, будут снимать — поехала бы?
(Смеется.) Очень часто зовут на реалити, но, конечно, я сейчас себе просто не могу такого позволить. Я не хочу отрываться от детей так надолго. Ну и нет такой необходимости. И совершенно точно могу сказать, что я не хочу в проект с оценочным моментом. Очень много этого всего было, а я уже просто хочу петь, творить, питаться творчеством и не хочу, чтобы меня оценивало жюри по какой-то шкале.
Раз уж мы заговорили про творчество, скажи, есть мнение, что актрисам чуть проще в жизни, так как всегда есть возрастные роли, певицам, особенно тем, кто начинал с «легкого» репертуара, сложнее перестроиться, когда приходит время уже другого зрителя. Тебе, насколько я помню, не пришлось особо перестраиваться, тем не менее с тобой растет твой зритель, и твой репертуар тоже должен быть таким, чтобы была обратная связь. Насколько ты за этим следишь?Тут не только про репертуар, но и про внешний вид. Вы же лидеры мнений, а публика очень часто ориентируется на звезд.
Безусловно, известные люди формируют мнение общества. Так было всегда. Что касается меня и моего внешнего вида, я, наверное, точно никогда не выйду на сцену в трусах. Хотя это может быть очень красиво. (Улыбается.) Знаешь, меня всегда очень задевает, когда начинают: «Вот, оголилась, нечего другого сказать, вот и выставила», — есть все-таки момент сценического образа, костюма. Задевает, когда начинают сравнивать с западными артистами, восхищаясь ими, а нас, российских артистов, осуждают за то же самое. Какие-то двойные стандарты. Когда артист считает, что это подходит для номера, ему в этом комфортно и он чувствует себя так, то почему нет? Это артисту решать, как выглядеть на сцене. Другое дело, как себя в этом вести, что при этом говорить, как петь и двигаться. Я же, наверное, в боди никогда не выйду, но дерзкое мини буду носить до скончания своего века! (Смеется.)
И пожалуйста! Я вот после твоего выступления решила увеличить спортивную нагрузку.
(Улыбается.) Я люблю в интервью повторять: к своему телу я отношусь как к сценическому инструменту. Я над ним работаю, занимаюсь спортом, периодически чего-то не съем на ночь. Я к этому очень серьезно отношусь, потому что артист должен выглядеть красиво, на него хотят равняться.
А тебе вообще прилетает хейт?
Меня очень мало хейтят. Но, конечно, такое есть. За что меня хейтят всю жизнь, что меня давно умиляет, что «жена Преснякова, ничего не может без него». Люди забывают, что изначально была «Фабрика звёзд», откуда я появилась, потом было «Евровидение», а только потом я была «девушкой Преснякова» и его женой. Петь я стала не вместе с Володей и не из-за Володи. Пою я с 9 лет, занимаюсь этим профессионально, окончила музыкальную школу, институт современного искусства, гастролирую с 12 лет.
Ну и можно почитать старые Вовины интервью, где он сам рассказывал про тебя как про фантастическую певицу...
Да, он говорил, что влюбился в меня еще по песне «Поздно» и по Nobody Hurt No One. А вообще, мне кажется, нам нужно больше говорить друг другу приятные вещи. Я считаю, что очень важно развивать в себе душевность и духовность: что-то про это читать, вести внутренний диалог, размышлять, работать над собой, обращаться к Богу. Опять же, это про умение ставить себя на место другого человека.
Не все могут.
Надо пробовать. (Улыбается.)
