Венеция-2024: «Джокер» помрачнел (да, это возможно)

«Джокер» Тодда Филлипса

Пять лет назад включение «Джокера» в основной конкурс старейшего и одного из (двух) самых престижных кинофестивалей мира казалось рискованным шагом. Правильность этого радикального хода Альберто Барберы доказала не только победа фильма на фестивале 2019 года, но и вторая и, как уверяет режиссер Тодд Филлипс, последняя часть этой дилогии. Сейчас уже нет сомнений, что это кино для Венеции. Студийное, с огромным коммерческим потенциалом — и при этом абсолютно внятное, бескомпромиссное высказывание о мире, в котором мы живем, один из самых мрачных и депрессивных фильмов конкурса, в котором, мягко говоря, не наблюдается жизнеутверждающих комедий.

Первый «Джокер» обнулял историю самого знаменитого комиксового злодея, помещая ее совсем в некомиксовый контекст сумасшествия большого города, полной и глухой «атомизации» личности, не вписывающейся в мейнстрим. Действие второго фильма происходит уже почти исключительно в суде и в тюрьме, где содержат Джокера (Хоакин Феникс, вновь превративший себя в изломанный скелет, — первое преображение принесло ему «Оскара») после убийства им пятерых его мучителей, в том числе знаменитого ведущего ток-шоу с лицом Роберта Де Ниро. Выход из ада, в котором над психопатом с раздвоенным сознанием издеваются тюремные стражи и который может закончиться для него электрическим стулом, — только один. Воображение, в котором Джокер находит свою любовь в образе Леди Гаги и даже участвует с ней в сценах из несуществующего мюзикла, исполняя классические хиты из какой-то другой, чьей-то «нормальной», благополучной жизни, к которой не имеет и никогда не будет иметь отношения это несчастное, нездоровое, живущее в своих иллюзиях существо с истерическим, повизгивающим смехом — отражение трагизма наших печальных дней.

Итальянская конкурсная картина «Дива футура» (Diva Futura) Джулии Луизы Штайгервальт рисует счастливые времена легкого, беззаботного отношения к сексу и порно в 1980-90-е годы (которого сейчас, разумеется, нет и не может быть) и посвящена светлому образу Риккардо Скикки — продюсера, режиссера и открывателя таких порнографических звезд, как Илона Шталлер, известная всему миру как Чиччолина. Милейший молодой актер Пьетро Кастеллито делает образ Скикки безмерно симпатичным — заботливый, нежный и очень забавный поклонник женской красоты во всех ее видах и формах, защитник сексуальных свобод, относящийся к работающим у него актрисам с огромным уважением (те говорят о бесконечных абьюзах на студиях, занимавшихся «художественным кино», и абсолютной защищенности на его студии «Дива футура»). Риккардо отказывается удовлетворять «запросы публики», все более и более требующей унижения женщин. Отказывается от унылого индустриального подхода к порно, беспощадно эксплуатирующего своих работников и работниц. Надо ли говорить, что в историческом смысле он приговорен?

Интересно, что женский взгляд на мир порно полон благодарной любви… к мужчине, который, несмотря на свою профессию, видел в женщине намного больше, чем секс-объект.

Французский конкурсный фильм «Тихий сын» (Jouer avec le feu / The Quiet Son) сестер Дельфин и Мюрьель Кулен ставит ребром вопрос подъема ультраправых настроений в Европе. Полная пессимизма относительно своего будущего, молодежь записывается в фашисты от глупости и безысходности. Родители — даже такой потрясающий, душевный, внимательный отец, каким играет его в фильме Венсан Линдон, — не могут уследить за каждым их шагом, особенно если, как он, ударно работают на железной дороге. Спустя много лет провинциальная французская семья может оплатить учебу лишь одного сына (в другом конкурсном фильме «Вермильо» деревенская итальянская семья во время войны тоже смогла позволить себе дать образование только одному ребенку), другой (Бенжамен Вуазен), будучи металлургом, использует свои профессиональные навыки для изготовления орудия убийства избившего его антифашиста. После чего отправляется в тюрьму на 20 лет, оставляя отца мучиться: что он сделал не так? Историю с газетной полосы актеры разыгрывают с такой человеческой глубиной, что она легко завоевывает зрительское доверие и участие.

Согласитесь, что фильм под названием «Семья» (Familia) может быть посвящен сейчас только домашнему насилию. Показанная в конкурсе «Горизонты» картина Франческо Костабиле демонстрирует предсказуемость таких «семейных» сюжетов. Первый акт того, что можно назвать современной трагедией: отец-уголовник, вернувшись после отсидки, избивает и унижает мать. Органы опеки не в силах защитить женщину с двумя детьми и не находят ничего лучшего, как отобрать сыновей у и без того несчастной матери. Второй акт: сыновья выросли и соединились с обожаемой «маммой», но один из них из-за общего семейного неблагополучия пошел по кривой дорожке, а именно стал фашистом и, как герой вышестоящей картины, тоже попал в тюрьму. Тем временем отец втерся в доверие к матери и снова обосновался в семейном гнезде. Надо ли говорить, что совсем скоро уголовник возьмется за старое, начнет устанавливать свои порядки и в один прекрасный момент пригрозит сыну ножом?

Очевидно, что европейцев очень волнует бессилие «институтов», вялость политкорректных порядков, решительно неспособных противостоять злу. Понимающему, что оно зло и распространяющему свою токсичность на близких и дальних. «Ты такой же, как я!» — кричит отец остолбеневшему сыну и собственноручно вручает ему нож. Что нужно сделать, чтобы устранить человека, на лице которого написаны все его прошлые и будущие преступления? Есть ли способ не перекладывать решение этой проблемы на плечи детей?

Не может касаться впрямую, но не может и избежать параллелей с евробюрократией наших дней и показанный вне конкурса отличный «полицейский фильм» бельгийца Фабриса дю Вельца «Мальдорор» (Maldoror), вдохновленный реальными событиями 1990-х годов. В название вынесено название полицейской операции по слежке за группой педофилов, похищавших и убивавших маленьких девочек. Но операция не приносит результатов, потому что осторожничающее начальство не позволяет развернуться в полную силу молодому импульсивному и мотивированному следователю Полю Шартье (прекрасный молодой актер Антони Бажон). В какой-то момент Поль решает послать куда подальше бельгийскую правоохранительную бюрократию, чьи ветви вместо обезвреживания преступников бесконечно соревнуются между собой, и в отместку на него вешают все грехи полицейского бездействия и нерасторопности.

Когда закон устроен таким образом, что преступник кричит в лицо полицейскому о том, что тот ничего не может с ним сделать, у истинного слуги закона есть только один выход — самому сесть за решетку. В борьбе с коррумпированной системой люди проигрывают, как в борьбе с абсолютным злом, — разница только в том, что зло по крайней мере ничем не претворяется. Искренность и эмпатия Поля, противопоставленные бельгийскому равнодушию, доводят до полного краха его профессиональную и личную жизнь.

Лучший фильм дю Вельца на сегодняшний день с настоящим сложным человеческим характером в центре заставляет вспомнить криминальные шедевры французского, итальянского и американского кино 1970-х годов, а эпизод пышной свадьбы (в начале фильма Поль женится на сицилийке Джине) не может не напоминать о «Крестном отце».

В сильной внеконкурсной секции документального кино один из самых необычных фильмов — «То, о чем мы говорили сегодня» (TWST — Things We Said Today) румынского режиссера Андрея Ужицы. Оригинальное произведение, в котором нет ни одного оригинального кадра, — монтажный фильм, собранный из архивных съемок Нью-Йорка, каким он был в 1965 году. Города, куда впервые приехала группа The Beatles, чтобы выступить перед 55 тысячами фанатов на стадионе Shea. Вымышленные персонажи, нарисованные прямо поверх хроникальных кадров и озвученные современными молодыми артистами, собираются вечером на концерт, и мы видим как будто бы их глазами «то, о чем они говорили сегодня» (название песни «Битлз»), и то, что сегодня их окружает, — август, жара, Всемирная выставка, репортажи по телевизору о протестах против полицейской жестокости, пресс-конференция «битлов», споры о том, популярны ли они в 1965 году или уже нет… Фильм дает почувствовать аромат давно ушедшего времени — прошедшего, но, как ни парадоксально, продолженного средствами кино.

Показанная в программе Venice Days нидерландская картина «Альфа» (Alpha) Яна-Виллема ван Эвийка, кажется, подводит черту под темой «токсичной маскулинности», еще раз, для самых непонятливых, выводя на авансцену альфа-самцов, чье соревнование друг с другом наконец оборачивается летальным исходом. В центре отношения сына и отца, оказавшихся на горнолыжном курорте и бесконечно перетягивающих канат внимания и влияния друг у друга. Отец петушится перед приятелями сына, да и перед ним тоже — до тех пор, пока у сына не заканчивается терпение и он не тянет его в горы, где происходит примерно то, что давным-давно описал в своей песне Владимир Высоцкий: «Пусть он в связке в одной с тобой — там поймешь, кто такой». Оставшись наедине с природой, папа оказывается вовсе не таким героем, каким бы хотел выглядеть, но, когда он «раскис — и вниз, шаг ступил на ледник — и сник, оступился — и в крик», в молодом альфа-самце пробуждаются сыновьи чувства к старому дураку. Форс-мажоры следуют один за другим, и одно удовольствие видеть, как спесь сходит с лиц малых голландцев, уступая место страху и ужасу перед величественными вызовами природы.