Одержимость человечества внешностью, пожалуй, никогда еще не была настолько ярко выраженной, как сегодня. И распространенность такого расстройства, как дисморфофобия, – прямое тому подтверждение. Это психическое состояние, при котором человек зациклен на мнимых физических недостатках, и в последние годы оно встречается все чаще. Пару лет назад Меган Фокс рассказала о том, что страдает дисморфофобией. А в прошлом году в расстройстве призналась звезда «Ривердейла» Лили Рейнхарт.
Дисморфофобию не случайно уже успели назвать болезнью XXI века – эпохи, когда внешность возведена в культ, а стандарты красоты, несмотря на движение бодипозитива, продолжают диктовать нам, как нужно выглядеть. И хотя сейчас ВОЗ классифицировал дисморфофобию как психическое расстройство, многие люди, страдающие им, все еще не знают, что это непридуманная проблема, с которой нужно работать. Мы поговорили с экспертами о том, почему развивается это расстройство и как его выявить, и девушками, которые долгое время боролись с дисморфофобией и справились с ним.
Дисморфофобия, дисморфическое расстройство, расстройство восприятия собственного тела, болезнь соцсетей – все это об одном.
«Это психическое состояние, при котором человек одержим недостатками в своей внешности, которые при этом могут быть незаметны другим людям. Такой дисбаланс между собственным восприятием и реальностью может влиять на повседневную жизнь человека, ограничивая его социальные, профессиональные и личные возможности из-за страха осуждения или неприятия окружающими», – рассказывает Людмила Хромова, психиатр, психотерапевт, психолог-консультант Rehab Family.
Главная черта дисморфофобии – навязчивость мыслей о своем внешнем виде. Человек может часами разглядывать свое отражение в зеркале и находить все новые причины для недовольства. Количество подходов к зеркалу или к любым другим отражающим поверхностям может доходить до 40 раз в день. Но бывает и наоборот – когда человек избегает своего отражения из-за стресса, который вызывает его внешность.
Проблема может затрагивать любую часть тела. Но, по словам Людмилы Хромовой, чаще всего люди с таким расстройством фокусируются на лице, коже, волосах или определенных участках тела, например на носе, груди или ногах.
Дисморфофобия может варьироваться по степени тяжести от легкой, едва заметной озабоченности до серьезного расстройства, которое нарушает нормальную жизнедеятельность человека. По словам Людмилы Хромовой, наиболее тяжелые формы могут приводить к социальной изоляции, депрессии и тревожности. Часто люди, страдающие дисморфофобией, не хотят лишний раз взаимодействовать с окружающими, чтобы не создавать себе стресс. Ведь, появляясь в общественном месте, им важно контролировать, чтобы тело выглядело наиболее привлекательным образом.
Чаще всего дисморфофобия сопутствует другим психическим состояниям: тревожное, обсессивно-компульсивное, расстройство пищевого поведения и депрессия. Это может указывать на то, что дисморфофобия – скорее симптом или часть широкого спектра других психических состояний, а не отдельное заболевание.
Причины развития расстройства могут быть многочисленными. Людмила выделяет несколько основных.
— Социокультурные факторы. Одна из главных предпосылок дисморфофобии. В современном мире через СМИ и социальные сети создается и поддерживается образ идеальной внешности, который для большинства людей просто недостижим. Постоянное сравнение себя с этими идеалами может вызывать чувство неудовлетворенности собственным телом и стать одной из причин развития дисморфофобии.
— Психологические факторы. Играют немаловажную роль. Низкая самооценка, перфекционизм, склонность к тревожным расстройствам или депрессии могут усилить восприятие собственных недостатков. Люди с дисморфофобией часто страдают от обсессивно-компульсивного расстройства (ОКР), что делает их более уязвимыми к постоянным размышлениям о своем внешнем виде.
— Генетические факторы. Семейная история психических расстройств также может быть фактором риска. Если в семье были случаи ОКР, депрессии или других психических расстройств, вероятность развития дисморфофобии у родственников возрастает.
— Буллинг. Издевательства в детстве или подростковом возрасте, связанные с внешностью или весом, могут иметь длительные последствия для психического здоровья и способствовать возникновению дисморфофобии. Эмоциональные травмы укрепляют убеждение, что личная ценность напрямую зависит от внешности. Это часто приводит к постоянному критическому анализу своего тела.
— Возраст и пол. Они также могут влиять на вероятность развития расстройства. Хотя дисморфофобия может возникнуть в любом возрасте, подростки и молодые люди особенно уязвимы из-за социальных и эмоциональных изменений в этот период. Женщины традиционно считаются более подверженными дисморфофобии, хотя недавние исследования показывают, что мужчины также могут серьезно страдать от этого расстройства.
Причины развития дисморфофобии могут быть разными, переплетаться между собой и создавать у каждого уникальный комплекс проблем и свою историю. Важно, как человек будет справляться с этим и какими способами стремиться прийти к нормальному восприятию своей внешности. Героини, которые расскажут свои истории, сейчас находятся в ремиссии, но когда-то они не могли смотреть на свое отражение в зеркале.
Моя обеспокоенность внешним видом началась в 10–11. В этом возрасте я сильно набрала вес, и все в моем окружении начали меня за это буллить. Я часто слышала в свой адрес выкрики «жируха», «толстая». Причем не только от одноклассников, но и от самых близких родственников. Моя чаша стыда переполнилась, когда мы с подругой пошли гулять в деревню. Мне казалось, что я достаточно красиво выгляжу, но мальчики, с которыми мы встретились, начали меня обзывать. Я пришла домой и начала плакать. С этого дня я решила, что нужно худеть.
В 16 лет у меня развилось расстройство пищевого поведения: я начала считать калории, отрабатывать еду, мой вес достиг критической точки, год у меня не было менструального цикла. Тогда аутоагрессия начала распространяться на все тело. Я казалась себе уродливой и приравнивала к эстетическому объекту. А вся ценность личности для меня свелась к тому, как я выгляжу.
Мое дисморфофобическое расстройство обострилось, когда я начала восстанавливаться от РПП. А аутоагрессия по отношению к телу усилилась. Мне было страшно выходить на улицу, сложно в социальных ситуациях – я постоянно была сфокусирована на своей внешности. Контролировала, как выглядит тело, лицо, и тревожилась, что из-за их непривлекательности люди меня отвергнут. Тогда же я нашла характеристику такого заболевания, как дисморфофобия, и начала углубляться в эту тему.
Постепенно я вообще перестала краситься, начала носить одежду, не скрывающую мои недостатки. Постепенно у меня начало получаться. Мне помогла поддержка аудитории – как раз в то время я начала снимать и выкладывать видео. Я старалась делать это с убранными волосами, без макияжа. Я себе не особо нравилась на этих видео, но все равно выкладывала их в Сеть. И постепенно поняла, что люди пишут позитивные комментарии, даже если я сама себе не нравлюсь. Так мое убеждение в том, что люди отвергают меня из-за внешности, постепенно начало слабеть.
Сейчас я два года нахожусь в ремиссии от ограничительных расстройств пищевого поведения. Это расстройство, можно сказать, спит, а вместе с ним спит и дисморфофобия. Когда человек решает наладить принятие тела, он проходит через несколько этапов. Сначала нейтрально относится к своему телу, потом принимает его и только потом может почувствовать любовь. И сейчас я действительно люблю свой рост, свою небольшую грудь (я передумала ее увеличивать) и свои большие бедра. Иногда я могу себе не понравиться, например с утра или на фотографии. Но это абсолютно никак не влияет на реализацию моих ценностей и того, что важно для меня в жизни.
Я всегда была очень худым ребенком, который при этом был разборчив в еде. Мне не нравились многие продукты, их запах, текстура, вкус, поэтому я отказывалась от них. Моя мама и бабушка не могли с этим смириться и постоянно говорили, что я могу спрятаться за шваброй, в самой узкой щели в доме, между шкафами. И каждый раз, когда мы приезжали в гости к бабушке, мама просила меня встать на весы и вздыхала, если я вдруг худела даже на 300 граммов. При этом я никогда не чувствовала себя голодной и сейчас не ограничиваю себя в еде. Но когда я была маленькой, постоянно слышала комментарии родственников, возмущенных моей худобой.
В то же время вокруг меня было много людей, которые моей худобой восхищались и хотели выглядеть так же, как я. Это были времена Tumblr и пабликов «40 килограммов» и «Типичная анорексичка». Худоба романтизировалась в журналах, соцсетях, фильмах, телепередачах. Меня убеждали, что моя худоба – самое яркое, самое главное, что во мне есть. Когда я столкнулась с пубертатным периодом и прошла его первую фазу, мое тело начало меняться, у меня появились округлости, я стала набирать вес. Тогда мне казалось, что я теряю самую главную часть себя, что это отвернет от меня всех людей, которые были дороги. Появление хоть каких-то округлостей, причем нельзя сказать, что я была ими особо наделена, лишало меня главной изюминки во внешности, того, что делало меня привлекательной для других. Поэтому я старалась всячески подчеркнуть, что я того же самого размера и садилась на дикие диеты. Я специально подбирала более свободную одежду, чтобы мое тело на ее фоне выглядело меньше. Тогда еще не было моды на оверсайз.
Мне кажется, для того, чтобы быть в здоровых отношениях с телом, нужно понять, на что оно способно. В этом плане мне очень помогли пилатес и йога. У меня появилась способность чувствовать тело, каждую отдельную его часть – пальцы, кисти, руки, плечи, спину, живот. Этому помогает не только спорт, но и медитация. Когда ты чувствуешь все свое тело целиком, понимаешь, что с ним происходит, заботишься о нем, смотришь, как оно становится сильнее, ты больше себе нравишься. И понимаешь, что ценность тела не в том, что оно соответствует чьим-то представлениям о прекрасном, а в том, что оно само по себе умеет делать очень много крутых вещей.
Для многих людей сегодня волшебной таблеткой от дисморфофобии стала пластика. Несколько часов на операционном столе – и легкая рука хирурга исправят все «недостатки». Но такое решение проблемы – лишь иллюзия. После того как мнимые недостатки уходят, мозг начинает искать им на замену новые. И находит. Яркий тому пример – Майкл Джексон. За 50 лет король поп-музыки сделал более 30 пластических операций, но так и не остался доволен собой.
«Перед проведением операции обязательно надо диагностировать это состояние. В противном случае пациент с большой вероятностью не будет доволен результатом. Это связано с тем, что расстройство порождает искаженное восприятие собственного тела, и невозможно удовлетворить ожидания пациента, пока не будет решена основная проблема искаженного восприятия. Недовольство результатами может привести к повторным операциям, создавая замкнутый круг, в котором пациент постоянно ищет улучшений и исправлений, не достигая психологического удовлетворения», – говорит Сергей Круглик, к.м.н., пластический хирург, руководитель клиники, заведующий отделением пластической хирургии сети клиник VIP Clinic.
Более того, последующие неудачные попытки достичь идеала хирургическим методом могут привести к ухудшению психического здоровья – усилению тревоги или депрессии.
Число людей, страдающих дисморфофобией в XXI веке, показывает, насколько сильно мы обеспокоены своей внешностью. По последним оценкам, примерно 2 % взрослых людей в мире живут с этим расстройством. Но собрать реальную статистику довольно сложно. Во-первых, само по себе дисморфическое расстройство только в 2021 году вошло в Международный классификатор болезней, хотя впервые это заболевание описал итальянский психиатр Энрико-Агостино Морселли еще в 1891 году. А во-вторых, люди, страдающие дисморфофобией, часто испытывают стыд и не обращаются за помощью. Поэтому распространенность заболевания недооценивается и статистика не может быть полной.
Мы живем в мире, где внешности уделено чересчур много внимания. Каждое утро мы разглядываем себя в зеркале, в течение дня – в камере телефона или компьютера. А еще постоянно сравниваем себя с другими. Как в такой среде выработать адекватное отношение к своей внешности? Сложно, но возможно. Первый и самый важный шаг – попытаться понять, что красота не сводится лишь к внешним проявлениям. И уж точно не может определяться единым стандартом. При том взгляде на красоту, которое диктует общество, мы лишаем себя многого и, как пациенты с туннельным зрением, теряем способность к периферическому обзору. А ведь именно боковое зрение позволяет расширить зону видения и понять гораздо большее.
Запись Болезнь соцсетей: что такое дисморфофобия и как люди живут с ней впервые появилась PEOPLETALK.
