27 мая скончался Арсений Тарковский (1907-1989).
Слава поэта настигла его уже под старость, когда вышла первая книга «Перед снегом». Было Тарковскому 55 лет.
А в Союзе писателей он состоял с 1940 года. Как переводчик.
Переводил Тарковский восточных поэтов: Кемине, Махтумкули, каракалпакский эпос «Сорок девушек». Приходилось довольствоваться и Расулом Рза (поэма «Ленин»).
Переводил и с грузинского - Пшавелу, Чиковани.
Настал момент, и Тарковскому сунули для перевода рукопись стихов Сталина.
Но обо всем по порядку.
В 1946 Тарковский, наконец, дозрел до издания первой книги оригинальных стихов. Момент был подходящий: он фронтовик, имеет боевые награды. Стихи, да, сложные, но ведь ничего антисоветского в них нет.
Сборник внесли в планы издательства «Советский писатель». Книга дошла до подписания в печать, когда грянуло ждановское постановление о журналах «Звезда» и «Ленинград». Решив подстраховаться, дирекция отправила стихи Тарковского на отзыв критику Евгении Книпович. Некогда та была чистой девушкой, последней любовью Блока, но к 1940-ым деградировала, по выражению Ахматовой, в «настоящую леди Макбет». Именно отзывы Книпович зарубили своевременное издание стихов Дмитрия Кедрина, Марии Петровых, самой Ахматовой.
И Тарковского.
Тарковского Книпович причислила «к тому Черному Пантеону, к которому принадлежат Ахматова, Гумилев, Мандельштам и Ходасевич». Признавая талантливость стихов, она настаивала на их вредности.
Книгу из плана выкинули, хотя стремящийся легализоваться Тарковский попытался напечатать в «Знамени» стихотворение о Сталине (и стихотворение отвергли).
Неудача с книгой надломила поэта так, что какое-то время он вообще стихи не писал, уйдя с головой в переводы.
Весной 1948 года Тарковский получил пафосный заказ. К 70-летию Сталина у Берии появился проект издания юношеских стихов вождя на русском языке в подарочном оформлении. Переводчика Тарковского рекомендовал Фадеев.
Тарковский счел это задание сверхнежелательным. Одно неверное слово и немилость вождя обеспечена. Он хорошо помнил, что произошло с Булгаковым, которого запрет пьесы о юности Сталина «Батум» вверг в депрессию. Но как откажешься? Тем более, жить на что-то надо, а перевод оплачивался по роскошной ставке: 300 рублей за строчку.
Тарковскому вручили материалы: оригинал на грузинском, подстрочный перевод, эквиритмический перевод, исторический комментарий, филологический комментарий. Среди бумаг он обнаружил переводы стихотворений Сталина, некогда сделанные Брюсовым и Пастернаком.
Для работы поэт просил девять месяцев. Дали ему три.
Стихотворения Сталина Тарковскому понравились. Это были стихи романтичного юноши, страдающего от несовершенства мира, одновременно замечая его красоту. Большинство стихов представляли собой короткие пейзажные зарисовки. Тарковский начал работу с самого длинного стихотворения, повествующего о неравной любви бедняка к богатой девушке.
Неизвестно, на каком этапе находилась работа, когда его срочно вызвали наверх, посоветовав собрать все, вплоть до черновиков. Сталин наложил запрет на издание, что, в общем, понятно: поэтичность руководителя государства с точки зрения политики есть уязвимый момент.
Существует другая версия сталинского отказа издаваться, поведанная Галиной Нейгауз. Якобы Сталин обратился к Пастернаку с просьбой заценить «стихи одного из моих друзей». Пастернак сразу догадался – чьи именно.
«Через несколько дней Пастернаку привезли стихи. Стихи оказались довольно примитивные и неинтересные. Борис Леонидович мучительно думал, как ему об этом сказать, но звонка долго не было, и он успокоился, решив, что всё уже забыто. Неожиданно раздался звонок. И вот тут Пастернак решительно сказал, что стихи плохие и «пусть его друг лучше занимается другим делом, если оно у него есть». Помолчав, Сталин сказал: «Спасибо за откровенность, я так и передам!»
Остается добавить, что стихотворения Сталина, переведенные Тарковским, так и не увидели свет.
