"Один на один с системой". Преследования журналистов на Северном Кавказе
Поможет ли заключенным северокавказским журналистам внимание со стороны Запада или же усугубит их положение? Почему в российской повестке эти дела остались без должного внимания? Какая ситуация со свободной журналистикой в республиках в целом? И что делать дальше? На эти вопросы корреспонденту Кавказ.Реалий ответили эксперты в регионах.
Преследования стали массовыми
Случай с Абдулмумином Гаджиевым один из самых ярких не только для Дагестана, но и для России – в поддержку арестованного журналиста прошло уже 66 пикетов. Прекращать акции его родные и коллеги не собираются.
Журналист дагестанской газеты "Черновик" Гаджиев был задержан в июне 2019 года по подозрению в финансировании терроризма, в апреле 2020 года ему предъявили еще и обвинение в участии в деятельности террористической организации.
Признание западными организациями преследований в отношении журналистов Северного Кавказа на их ситуацию не влияет никак, считает главный редактор махачкалинской газеты "Новое дело" Гаджимурад Сагитов.
"Мы видим, что в нашей стране, в том числе и в правовом поле, делается все, чтобы быть изолированными от мирового сообщества. Скорее всего, на Западе обратили на это внимание из-за резонансности, из-за той огласки дела журналистами, блогерами. Почему именно на Западе пишут об этом, а не в России? Потому что в России много подобных ужасающих историй – пыток, применения недозволенных методов, погубленных судеб. Да и само общество, к сожалению, свыклось с той мыслью, что в отношении граждан со стороны отдельных людей в правоохранительном блоке может быть применена такая репрессивная мера", – говорит Сагитов.
Он считает, что судьбу отдельно взятых журналистов на Северном Кавказе нельзя отделять от судеб их коллег в других субъектах России, но ситуация именно в этом регионе наиболее тяжелая.
"Ситуация худшая в плане криминала, правозащиты, соблюдения закона со стороны надзорных органов. Нужна независимая пресса. К большому счастью, в последнее время в Дагестане не убивают журналистов, но убивают саму журналистику. Что делать дальше? Продолжать бороться со злом, коррупцией, с теми пороками чиновников, в том числе, которые рушат устои государства. Наше журналистское дело – правое", – подытожил Сагитов.
В правдивость обвинений против Рашида Майсигова в Ингушетии мало кто верил, говорит председатель ингушского регионального отделения партии "Яблоко" Руслан Муцольгов.
Майсигов был задержан в июле 2019 года. По словам адвоката, журналиста пытали током, в итоге он был вынужден подписать признательные показания, в которых говорилось, что за несколько недель до задержания он купил героин и хранил его у себя дома. Суд приговорил Майсигова к трем годам колонии общего режима. Еще в январе 2020 года, пока расследовалось дело о наркотиках, ФСБ возбудила против журналиста еще одно дело – о призывах к сепаратизму.
Муцольгов напоминает случай с российским журналистом Иваном Галуновым. По словам оппозиционера, в этом деле ровно та же ситуация, но с той лишь разницей, что Майсигов – ингушский журналист, а не московский. То есть его преследование не получило такого общественного резонанса, как это произошло в случае с Голуновым. Муцольгов считает недавнее признание Майсигова политзаключенным справедливым и логичным.
"К огромному сожалению, политически мотивированные преследования правозащитников, общественных и политических деятелей, журналистов, неправительственных организаций и гражданских активистов в последние годы приобрели массовый характер. Все это вернуло в нашу жизнь термин "политические заключенные". Сегодняшняя система права не предусматривает прямого политического обвинения, но практика показывает, что в ход идут разные статьи Уголовного кодекса, к примеру, обвинение в незаконном обороте наркотиков занимает особое место", – отметил эксперт.
По мнению Муцольгова, пока трудно оценить эффект от признания преследований в отношении северокавказских журналистов, но поддержка со стороны международных организаций очень важна.
"Не только в нашей республике и стране, но и мировое сообщество обратило внимание на необоснованное преследование журналистов, и, естественно, на сам факт покушения на права и свободы. Репрессии и несправедливость происходят по всей стране, информационный поток о происходящих событиях очень большой, а гражданских активистов, желающих реагировать на него, не так много. Поэтому к одним событиям внимания больше, к другим – меньше, но это не умоляет их значимость. Очевидно, что несправедливость в отношении именно этих журналистов, вызвала наибольшую гражданскую активность в защиту их прав", – заявил собеседник.
Муцольгов также добавил, что свободы слова в Ингушетии не существует: "Именно независимая журналистика и публикация информации о коррупции и нарушениях прав человека вызывает преследования и репрессии со стороны властей в регионе. Необходимо продолжать борьбу за справедливость и поддерживать в этом друг друга".
Еще один участник списка "Комитета защиты журналистов" – Александр Валов. Сочинского блогера приговорили к шести годам лишения свободы и штрафу в 400 тысяч рублей за материал о строительстве бассейна депутатом ЛДПР. Валов свою вину не признает. Он считает процесс "политическим".
Дело блогера для Кавказ.Реалии прокомментировал его адвокат – член международной правозащитной организации "Агора" Александр Попков.
"Вряд ли заявления "Комитета защиты журналистов" повлияют на позицию властей по данному делу, но проявление эмпатии и поддержки со стороны коллег очень важна для преследуемых, для понимания того, что они не остались один на один с системой. Цеховая солидарность наряду с публичностью – это одни из немногих инструментов, которые есть у журналистов для защиты от преследования за профессиональную деятельность. Я не уверен, что можно говорить о каком-то особом северокавказском характере репрессий против журналистов и блогеров. Это общегосударственная тенденция. Усиливая авторитарные принципы, власти заинтересованы в нейтрализации нелояльных источников, в "затыкании рта" недовольным", – говорит Попков.
По его словам, на Кубани журналистика практически уничтожена, но вместе с тем спрос на достоверную и оперативную информацию растет.
"Почти не осталось свободных СМИ, многие талантливые и опытные журналисты уехали во внешнюю эмиграцию или занялись внутренней, сменив профессию. Существующие медиа занимаются неловкой перепечаткой сухих официальных пресс-релизов. Людям нужна честная информация, экспертные оценки и разные взгляды. Без свободы слова любое общество и государство будет деградировать", – заключил Попков.
"Власть у нас отдельно, народ тоже сам по себе"
Правозащитник из Чечни Оюб Титиев тоже затрудняется оценить, поможет ли признание западной организацией заключенных на Северном Кавказе журналистов репрессированными самим заключенным.
"К любому делу можно привлечь внимание, только если адвокат и близкие будут активны, обратятся к правозащитникам. Одному человеку трудно бороться с репрессивной машиной. В этих делах [журналистов Гаджиева, Майсигова и Валова] тоже удалось обратить внимание благодаря работе всех звеньев. Могу сказать, что на Западе журналистика независима от власти, чего не скажешь о нашей стране. Российская власть не считается с мнением народа и никак не реагирует на пикеты и многотысячные демонстрации. Это потому, что власть у нас отдельно, народ тоже сам по себе. О народе вспоминают только на выборах. А ситуацию с журналистикой в нашей республике оценивать не берусь, так как не вижу таковой. Журналистика должна быть независимой. А у нас нет ни одного независимого издания", – заявил Титиев.
На Северном Кавказе примеры Майсигова и Гаджиева являются наиболее выделяющимися, потому что совершенно очевиден политический характер этих преследований, отметил член Совета правозащитного центра "Мемориал", отметил руководитель программы поддержки политзаключенных Сергей Давидис.
"В отношении Гаджиева и Майсигова мы видим именно фабрикацию дел на ложных основаниях. Наглость преследования журналистов в этом регионе – беззастенчивая. Я полагаю, что признание их политзаключенными западной организацией скорее поможет, потому что никто из этих людей не являлся системным оппонентом российской власти. Ни против кого из них, насколько можно судить, репрессии не направлены по прямому указанию самой высшей российской власти. Вероятно, это некая локальная инициатива, связанная с самыми разными обстоятельствами, которые трудно даже оценить. Видимо, связано это с тем, что эти журналисты раздражали кого-то в местных элитах, правоохранительных органах, потому что с их помощью решили статистику какую-то закрыть, а издержки, связанные с заявлениями Запада, с публичными компаниями, с привлечением внимания международных организаций, разных органов власти разных стран, – эти издержки будет нести федеральная власть. Чем больше такого рода давления, связанного с привлечением публичного внимания, тем больше шансов, что власть даст команду местным исполнителям – потребует избавить их от этой головной боли", – сказал Давидис.
Случаи с журналистами Гаджиевым, Валовым и Майсиговым – не единственные на Северном Кавказе. Так, например, по уголовному делу о применении насилия к полицейским на митинге была задержана и до сих пор находится в заключении ингушский активист Зарифа Саутиева, освещавшая происходящие в республике события на ресурсе "Фартанга".
В Карачаево-Черкесии в июне 2020 года возбуждены уголовные дела в отношении основателей оппозиционной телепрограммы "Черный куб" Мурата Токова и Владимира Биджиева. Последний, кстати, состоит в республиканском Совете по правам человека. Блогеров обвиняют в публичном распространение заведомо ложной информации о ситуации с коронавирусом.
В Северной Осетии в отношении оппозиционного журналиста Мадины Сагеевой рассматривается судебный иск о защите чести, достоинства и деловой репутации, поданный главой республики Вячеславом Битаровым. Поводо стали обвинения со стороны Сагеевой в том, что власти предоставили детям-сиротам из Ардонского, Алагирского и Дигорского районов некачественное жилье.