Обычные трудности и маленькие радости
Давайте на примере одной священнической семьи, давшей нашей Церкви священномученика, посмотрим, какими были семейный быт и родственные взаимоотношения приходского духовенства в дореволюционное время.
Говоря о духовенстве начала XX века, мы чаще всего обращаемся к тому времени, когда с началом революционных потрясений и антирелигиозного террора каждый из священнослужителей был вынужден встать перед выбором: остаться верным своему служению, зачастую с риском для жизни, или попытаться «поплыть по течению». Давайте в этот раз обратимся к более ранним временам и на примере одной священнической семьи, давшей нашей Церкви священномученика, посмотрим, какими были семейный быт и родственные взаимоотношения приходского духовенства в дореволюционное время.
Православная каноническая традиция, в отличие от католической, считает женатое духовенство нормой. Согласно закону от 16 апреля 1869 года, рукоположение целибатных в Российской империи дозволялось только после 40 лет. Таким образом, юноша, избравший для себя путь приходского священника, должен был искать невесту. В спутницы жизни будущие пастыри предпочитали выбирать девушек из среды духовенства, считая, что они смогут лучше принять тяготы, выпадающие на долю матушек, поскольку знакомы с ними с детства.
Кроме того, если у священнослужителя на момент выхода за штат или смерти не было сына, которому он мог бы передать приход, то место служителя «закрепляли», и оно оставалось за тем, кто соглашался взять замуж его дочь либо родственницу. Этот механизм позволял молодому человеку быстро получить место в приходе, а девушке помогал сохранить за семьёй недвижимое имущество и поддерживать овдовевшую мать с младшими братьями и сёстрами. Таким образом, выходя замуж, она вручала супругу не только свою собственною судьбу, но и ответственность за благополучие близких ей людей.
От того, как складывались отношения с новоприобретенными родственниками, во многом зависел психологический климат в доме, а значит, и семейное счастье супругов. Последний тезис убедительно доказывает супружеская жизнь Якова Ивановича (в будущем священномученика Иакова, архиепископа Барнаульского – прим.) и Валентины Петровны Маскаевых.
Валентина появилась на свет 3 февраля 1885 года в семье Петра Николаевича и Елизаветы Александровны Никольских. Её малой родиной стал Златоустовский уезд Уфимской губернии, где при Казанско-Богородицкой церкви Кусинского завода служил священником отец девочки. Вскоре после рождения дочери Петр Николаевич подаёт прошение о своем переводе в соседнюю епархию. Возможно, такое решение было продиктовано стремлением оказаться ближе к родственникам – старший и младший братья Петра обосновались в Оренбургской губернии. Геннадий был помощником настоятеля Градо-Оренбургской Вознесенской церкви, а Алексей состоял священником при Михаило-Архангельской церкви села Верхний Гумбет Оренбургского уезда.
Епископ Оренбургский и Уральский Вениамин к просьбе священника отнесся благосклонно, 9 сентября 1885 г. отец Петр принял на себя должность настоятеля Михаило-Архангельской церкви села Богородского Оренбургского уезда. Семейство Никольских поселилось в доме, который своему батюшке предоставили прихожане. Это было старое деревянное строение с ветхими надворными постройками, но за него не нужно было платить; к тому же отсутствовала необходимость ютиться под одной крышей с псаломщиком, который также имел отдельное жильё.
Несомненным плюсом нового места службы был тот факт, что причт Богородского прихода состоял на казенном жаловании. Иерей получал 96 рублей в год. Имея право пользоваться «доброхотными даяниями» от прихожан, причт собирал за требоисправления в братскую кружку ещё около 150 рублей в год. Полагалась духовенству руга – 40 пудов ржи в год. Подспорьем в хозяйстве служил участок пахотной земли в 66 десятин. Земельный надел и братские доходы Петру Никольскому приходилось делить только с псаломщиком. Кроме того, прихожане дополнительно выплачивали священнику ещё 200 рублей в год. Благодаря всему этому благосостояние семьи Никольских первое время было достаточно стабильным. Правда, с течением лет иерею стало сложнее обеспечивать домочадцев. Семья разрослась: в 1886 г. у Валентины появился брат Леонид, а в 1891 г. – сестра, которую родители нарекли Марией. Обозревающий церкви округа благочинный отмечал, что содержание причта Михаило-Архангельской церкви скудное.
И все же, несмотря на финансовые затруднения семьи, ранее детство Валентины Никольской, наверняка, протекало спокойно. Начальство её отца отмечало, что Пётр Никольский «поведения очень хорошего, в должности исправен и надёжен». Письменную характеристику подтверждала полученная в 1888 г. награда – набедренник. А 7 ноября 1890 г. иерей Петр получил от епископа Оренбургского и Уральского Макария архипастырское благословение «за неослабевающую и успешную деятельность на поприще пастырского служения». Маловероятно, чтобы человек, достигший успехов на ниве пастырского служения, имел склонность устраивать семейные скандалы и третировать жену с детьми. Ведь чтобы стать хорошим духовным отцом для своих прихожан и пользоваться у них авторитетом, он не только должен много времени посвящать службе, но и подавать им пример собственной жизнью, в том числе и в семейном обиходе.
На новом месте службы в слободе Воскресенской Челябинского уезда, куда Петра Никольского по не известным нам причинам перевели 31 марта 1894 года, у начальства, подчиненных и прихожан также сложилось благоприятное впечатление о священнике. Переезд едва ли серьезно отразился на жизни подрастающей Валентины. Она продолжала постигать азы наук под руководством родителей, а в свободное время «весьма искусно», как особо отмечал благочинный в клировой ведомости церкви Воскресения Христова, занималась рукоделием.
Первым серьёзным потрясением в жизни девочки стала смерть матери – Елизавета Александровна неожиданно скончалась в 1896 г., не дожив до своего 33-летия несколько месяцев. Женщина оставила детям наследство: кредитный билет с вкладом 900 рублей, две пары золотых серег, восемь золотых колец, золотой браслет, брошь из яшмы и брошь с драгоценными камнями. На память о матери осталась также посуда, в своё время полученная ею в приданное. Всё это Пётр Никольский сообщал в попечительство о бедных духовного звания, прося назначить его опекуном над детьми. Разумеется, из канцелярии пришёл положительный ответ.
Не прошло и года, как на ещё не успевших смириться с потерей матери детей обрушилось новое несчастье. Смерть супруги подкосила здоровье Петра Никольского. Он скончался 5 мая 1897 года, формально будучи священником села Травянского Челябинского уезда. На самом деле из-за болезни священник так и не появился на этом приходе.
Заботу о сиротах на себя принял младший брат покойного Алексей Никольский. Отец Алексий в то время служил в Челябинске при Свято-Троицкой церкви. Он приехал в Воскресенскую слободу, распродал часть имущества умершего брата и, отдав деньги на хранение в Попечительство о бедных духовного звания, увез племянников с собой. Валентине в тот год исполнилось двенадцать, Леониду – девять, а Марии – пять лет. Теперь вместе с братом и сестрой Валентина обосновалась в Челябинске на улице Берёзовой в принадлежащем дяде четырёхкомнатном деревянном доме с добротными надворными постройками.
Семья у отца Алексия Никольского была немаленькой – жена и четверо детей, доходы же, напротив, минимальны. Двухштатный причт – два священника и два псаломщика, считая вознаграждения за требоисправления и проценты с капитала, принадлежащего церкви, получали в совокупности 4600 рублей в год на всех. Для города это считалось весьма посредственным содержанием. Несмотря на сложное финансовое положение, сирот в доме приняли радушно и по мере сил проявляли заботу об их будущем.
В 1900 году отец Алексий запрашивает 100 рублей из капитала, принадлежащего Марии, чтобы отдать эти деньги учительнице, которая должна была подготовить девочку к поступлению в Оренбургское епархиальное женское училище. Очевидно, не сразу, но Марии удается поступить в данное учебное заведение. В 1903 году ее имя значится среди воспитанниц, которым предстояло держать переэкзаменовку по русскому и славянскому языкам, чтобы перейти во второй класс училища.
Валентине родные подобрали жениха. Ещё один дядя девушки – протоиерей Геннадий Никольский – много лет совмещал священнослужение в Вознесенской церкви с преподаванием логики воспитанникам Оренбургской духовной семинарии. Он и сосватал семнадцатилетнюю племянницу за выходца из крестьян Симбирской губернии Якова Ивановича Маскаева.
Молодой человек был пятью годами старше Валентины и подавал большие надежды. Он с отличием окончил Уральское духовное училище, а покидая в июне 1901 года стены Оренбургской духовной семинарии, получил аттестат первого разряда и прекрасные рекомендации от руководства учебного заведения. Эти обстоятельства позволяли Никольским не без основания рассчитывать на то, что будущий зять получит место в консистории, займется преподаванием в духовном училище или, по крайней мере, станет священником одной из городских церквей. Валентине выделили приданное: ей причиталось 1/14 недвижимого и 1/8 часть из движимого имущества покойных родителей. Девушка получила 326 р., ещё 150 р. из своей части наследства выделил младший брат.
Венчание состоялось 22 июля 1901 года в оренбургской церкви Вознесения Господня. После свадьбы Яков Маскаев принял на себя опеку над братом и сестрой жены вместо отца Алексия, который покидал епархию, чтобы продолжить образование в Казанской духовной академии.
Все были довольны, но неожиданно молодой человек преподнёс новым родственникам сюрприз: оказалось, что он направил епископу ходатайство с просьбой рукоположить его в священники к сельской церкви. В итоге 4 ноября 1901 г. Маскаев получил место настоятеля церкви в честь Казанской иконы Божией Матери в селе Зобово.
Молодой попадье пришлось вновь вспоминать особенности сельского быта, от которого она отвыкла, живя в Челябинске. Валентина совместно с женами псаломщиков прихода обрабатывала участок причтовой земли в 25 десятин. Женщины сажали репу, картофель, капусту. Это было небольшим подспорьем в более чем скромном бюджете семьи: священник Иаков Маскаев как настоятель получал 141 р. 12 к. в год, кружечный сбор, который в лучшем случае достигал 300 рублей в год, следовало делить с псаломщиками. Руги причту не полагалось.
Жилищные условия тоже оставляли желать лучшего. Семья священника поселилась в деревянной избе, ветхой и неудобной. В этом неуютном доме у Маскаевых родилось двое детей. Первенец Борис появился на свет 18 мая 1902 года, а три года спустя родилась дочь Александра. Только в 1909 году семья перебралась в новый дом, который своему батюшке выстроили прихожане.
Хозяйственные заботы и воспитание детей Валентине большей частью приходилось брать на себя. Отец Иаков сразу по прибытии на место службы окунулся в водоворот приходских проблем. Церковь в Зобово требовала столь масштабных обновлений, что решено было не ремонтировать её, а выстроить новый храм. Настоятель создал комитет по постройке храма и, возглавив его, принялся за дело. Новая церковь была освящена 1906-м.
Занимаясь проблемами строительства, отец Иаков одновременно председательствовал в местном церковно-приходском попечительстве, заведовал тремя образовательными учреждениями прихода и преподавал в них Закон Божий.
Круг общественных обязанностей, принятый на себя отцом Иаковом в дополнение к ежедневным церковным службам и частым требоисправлениям, постоянно расширялся. С 1905 году батюшка занял должность окружного следователя, с 1909-го он являлся членом православного миссионерского общества и сотрудником губернского общества трезвости. В октябре 1914 года епископ назначает отца Иакова Маскаева цензором проповедей духовенства XIV благочинного округа.
Так что дома главу семьи видели редко, домашний очаг поддерживался, в основном, силами матушки Валентины. Семья, между тем, разрослась: после рождения в 1910 году дочери Нины у Маскаевых каждые два года появлялся ещё один ребенок: 23 июня 1912-го – Ольга, 5 марта 1914-го – Константин и, наконец, 29 января 1916-го – Зоя.
Многодетность для семей священнослужителей была привычным явлением, как и постоянная загруженность матушек домашним хозяйством. Переносить рутину домашних обязанностей Валентине помогало осознание успехов мужа на служебном поприще. В разные годы отец Иаков получил за свои труды набедренник, скуфью, серебряный наперсный крест.
Священнослужитель пользовался авторитетом паствы и был хорошо известен в Оренбургской епархии. Очевидно, в том числе и поэтому переселенцы, прибывающие в уезд, охотно селились в пределах его прихода. Если в 1903 году в приходе значилось 592 двора и 4612 жителей, то в 1912-м он насчитывал 967 дворов, в которых проживали 7751 жителей. Данное обстоятельство позволило причту несколько увеличить свои доходы: казенное жалование осталось на прежнем уровне, но за требоисправление давали до 500 рублей в год, ещё 700 рублей собиралось в братскую кружку. Прихожане увеличили земельный надел для причта до 64 десятин и стали выплачивать священнослужителям ругу. Также отец Иаков получал 120 р. в год за преподавание в Карасинском приходском училище.
Поправив финансовое положение, Маскаевы получили возможность отправить старших детей учиться за свой счет в губернский город: Борис поступил в мужскую гимназию, а Александра – в епархиальное женское училище. Словом, жизнь Маскаевых была наполнена обычными трудностями и маленькими радостями. Её даже можно было бы назвать счастливой, если бы не постоянные тревоги, которые привносил в семью брат Валентины Петровны.
С тех пор, как отец Иаков после свадьбы принял опеку над шурином и свояченицей, у него не было серьёзных поводов пожаловаться на Марию Никольскую. Она спокойно училась в Оренбургском епархиальном женском училище, а после его окончания в 1909 году вернулась в Зобово и занялась преподаванием в двухклассном приходском училище. Здесь девушка проработала до самого замужества: 5 января 1913 года отец Иаков обвенчал свояченицу с преподавателем двухклассного приходского училища села Софийского Оренбургского уезда Василием Степановичем Лесных.
Далеко не так благополучно обстояло дело с Леонидом Никольским. Он окончил Оренбургское духовное училище, но поступать в семинарию не стал. Шла русско-японская война, и молодой человек объявил о своём желании отправиться к театру военных действий. Родные приняли этот выбор. К счастью, Леонид благополучно вернулся с войны. Его родственники рассчитывали, что юноша продолжит дело отца и станет священником. Однако Леонид не только отказался от предложенного пути, но и заявил об отъезде на постоянное место жительство в Омскую губернию. Валентина отпустила брата, разделяя надежду мужа на то, что их дядя по матери Александр Ильин, служивший священником в этой епархии, склонит племянника к духовной стезе.
Надеждам не суждено было сбыться: молодой человек не нашёл для себя определённого занятия и жил преимущественно на средства, которые высылал опекун. Такое поведение, естественно, не находило поддержки со стороны Валентины и её мужа. Леонид, обращаясь к ним в конце декабря 1906 года, жаловался: «Сколько писал всем писем, но вы, наверное, забыли меня и не хочите даже дать ответу всеми брошенному вашему брату». Впрочем, в подобном тоне выдержано только начало послания, дальше Леонид переходит к угрозам: «Я получу своё что мне надо не от опекуна, а от Духовной Консистории так как могу я распоряжаться теми деньгами которые остались после отца. Так прошу выслать всё просимое мной без всяких притеснений». Маскаевы выполнили его просьбу.
Леонид навещал их 1907 году и, получив на дорожные расходы 175 рублей, в очередной раз обещал взяться за ум. Однако обещания своего не выполнил. В село Ильинское Тобольской губернии, куда перебрался Леонид, летели встревоженные письма его сестры. В сердцах Валентина называла брата «разбойником» и «хулиганом», но тут же уверяла в своей любви, заклиная перестать лениться и главное – бросить пить. Леонид своей вины не признавал: «Валя, Господь тебе воздаст за твоё напрасное сомнение, а я переносил и переносить буду». Неизменной в его письмах оставалась и просьба о деньгах: «Прошу слезами перед Господом Богом, пришлите на одежду и расплатиться с долгами 70 рублей».
В марте 1908 году Леонид неожиданно сообщил родным, что женится, обеспечивать семью намерен, занимаясь хлебопашеством, и уже присмотрел для этой цели дом с участком. Он просил срочно выслать ему 300 рублей на обзаведение. Желая ускорить процесс выделения денег из Попечительства, Иаков Маскаев решил отказаться от опеки в пользу Геннадия Никольского. В этом случае ему выдавались все наличные средства опекаемого. Отец Геннадий принять опеку отказался. Поясняя своё решение, он писал Валентине 20 марта 1908 года: «Я всегда готов помочь тебе и Мане, но с молодым человеком [Леонидом – прим.], презревшим заветы отца, из-за которого ты к тому пролила столько слёз, не желаю иметь ничего общего. Да и сомневаюсь, чтоб вышло путное от его затеи».
Как выяснилось позже, чтобы получить деньги, Леонид родственникам лгал. В Омске против него выдвинули обвинение по 1489-й статье «Причинение тяжких, подвергающих жизнь опасности побоев истязаний или мучений». Проблему Леонид надеялся решить с помощью взятки. Это не помогло: Омский окружной суд 29 октября 1909 года приговорил Никольского «к лишению всех личных и по состоянию присвоенных прав и преимуществ с отдачею в исправительное отделение на один год, с подчинением по окончанию срока под надзор полиции».
Леонид вышел из острога в феврале следующего года. Поскольку он достиг совершеннолетия, то был освобожден от опеки зятя и вступил в права наследования своей частью имущества покойных родителей. С родными Леонид не общался, они узнали о месте нахождения родственника, только когда тот попытался начать против своего бывшего опекуна процесс о «растрате сиротского имущества». Важно, что и после этой длившейся больше года в высшей степени некрасивой истории семья не оставила Леонида в беде. Когда родственники узнали, что Леонид с 24 февраля 1912 года содержится под стражей за конокрадство, они не только взяли на себя хлопоты по высылке ему денег из его части наследства, но и продолжили обеспечивать на свои средства два года, что он находился в тюрьме. Причем делал это даже Геннадий Никольский, который за несколько лет до того утверждал, что не желает иметь с племянником «ничего общего». Это обстоятельство доказывает твердое убеждение представителей приходского духовенства в необходимости оказывать поддержку членам семьи в любой жизненной ситуации.
Таким образом, пример семьи Маскаевых и их родственников Никольских показывает: быт пастырских семей Оренбургской губернии в конце XIX – начале ХХ веков отличался простотой и практичностью. Часто клирики жили в весьма стесненных финансовых обстоятельствах. Важную роль в семье играла жена священника. Именно она отвечала за ведение домашнего хозяйства и воспитывала детей. Это позволяло клирикам не только выполнять свои служебные обязанности, но и достигать успеха на данном поприще.
Родственные взаимоотношения в среде приходского православного духовенства строились на традициях взаимопомощи. Представители одной семьи осознавали свою ответственность за её менее защищенных членов и не переставали оказывать им поддержку, даже если те серьёзно отступали от принятых в обществе и семье норм поведения.
А.Г. Фот,
кандидат исторических наук