В астраханских широтах все времена года особенные. Про лето и говорить нечего, если уж жара - так доменная печь, до обморочного состояния. На улицах в летний зной можно заметить, как раскалённый воздух гуляет волнами, словно в пустынях искажает картинку бытия. Окружающая действительность кажется вокруг миражом, живое прячется в тень, неживое и каменное плавится, стремясь к форме овала.
Мое знакомство с этим удивительным краем начиналось именно с лета — огненного, самого настоящего астраханского лета, но я утешал себя мыслями о мягкой зиме и, как выяснилось в дальнейшем, совершенно напрасно.
Той зимой я наконец-то понял, что значит трескучий мороз. Снега не было, тут такое случается, однако температура упала до минус тридцати, но и этого мало. Два друга мороз и ветер все живое не успевшее укрыться пронизывали острыми вилами холода до костей, а неживое каменело, щетинясь острыми углами. Такой зимы я еще не встречал.
Зато какая весна! Такое разнообразие цвета, которое можно увидеть в низовьях Волги весной, невозможно представить. Я думал таких красок в природе не бывает. Рассветное красно-оранжевое солнце с синью неба лежит разбитой мозаикой на залитых водой зеленеющих лугах, где стоят невысокие деревья в кругленьких шапочках, будто остриженные карликовые пудели на выгуле. Лебеди, цапли, орлы и прочая диковинная живность в изобилии, еще бы музыку из «В мире животных» и ожившая картинка перед глазами.
«А осень?» — спросите вы — а что осень… осенью случается дождь. Дождь для Астрахани страшное происшествие. Земля обновляется. Все наполняется водой, дороги-реки выходят из брегов, захватывают тротуары. Лужи? — тут не бывает луж, только моря бескрайние и бездонные. В этих морях зарождается новая жизнь, с потоками воды плывут машины, рыбы, кашалоты и косатки, помогая прохожим переправляться на соседний островок убывающей суши, подставляя свои гладкие блестящие спины в особо глубоких местах.
Вы не думайте, я вовсе не ругаю дождь, это собственная черта нашего осеннего периода. К вечеру после всех дел, приплыв домой, обнаружил там полусонное темное царство — на весь день отключили электричество. В энергетической голодовке все современные устройства отказались работать — мы остались в темноте и в тишине. Матушка, чтоб не скучать, устроилась поудобнее на диване, обложившись подушками, укрылась одеялкой и выдала предложение, от которого я не мог отказаться:
— Давай ты будешь мне читать стихи, а я буду засыпать.
Я прочел Пастернака Вторую балладу «На даче спят…», потом вспомнил Евтушенко «Любимая спи», после перешел на Роберта Рождественского. Было темно, но уютно и все благодаря неповторимой и удивительной астраханской осени и дождю.
