Пожалуй, едва ли не главным событием прошлой недели в мире реальной, ресурсной, а не виртуально-цифровой экономики (там-то как раз всё понятно: Франция снова впереди планеты всей; вот только пойдёт ли ей это на пользу, очень большой вопрос) стала заметная, в том числе медийная, активизация проектов, скажем так, условно индийского направления.
При этом надо сразу пояснять, почему именно условно: на самом деле это стратегические проекты вполне себе глобального международного масштаба, в которых, помимо Индии и России, как минимум прямо экономически и географически участвуют ещё и Иран с Азербайджаном.
Ну а, так сказать, опосредованно и многие другие — как государства (те же Турция и Пакистан), так и крупные независимые игроки. И это, как нам кажется, довольно странно не понимать.
Сейчас попробуем пояснить. Здесь, в общем, всё просто.
И дело тут даже не в активизации миротворческих усилий индийской стороны (напомним про визит Моди в Киев) и не в привлёкших внимание мировой прессы не так давно опубликованных данных индийского Министерства торговли и промышленности, согласно которым индийский экспорт в Россию в июне достиг рекордных $475 млн.
Это, безусловно, приятно, но, к сожалению, пока что явно недостаточно. Мы об этом ещё чуть ниже обязательно поговорим как об одной из проблем стратегического характера, которую нам с нашими индийскими партнёрами придётся в не самом отдалённом, судя по всему, будущем тем либо иным образом разрешать.
В качестве довольно наглядной иллюстрации происходящих процессов куда интереснее другое.
Просто в качестве примера.
На прошлой же неделе в рамках государственного визита президента России Владимира Путина в Азербайджан в состав нашей официальной делегации входила довольно солидная группа газовщиков во главе с Алексеем Миллером.
И было это, разумеется, отнюдь не случайно.
Расширение стратегического партнёрства между отечественным «Газпромом» и азербайджанским SOCAR вполне очевидно нацелено не только на взаимодействие по становящемуся ключевым для европейской торговли обеих стран перспективному турецкому газовому хабу, но и на создание в рамках транспортного коридора Север — Юг стратегического экспортного трубопроводного маршрута в Иран и через территорию исламской республики далее как в Индию, так и в ключевые государства Индо-Тихоокеанского региона вообще.
Причём складывается такое ощущение, что так называемый транскаспийский маршрут (в том числе по дну Каспийского моря) всё в том же направлении север — юг будет построен куда быстрее, чем другой транскаспийский газопровод, не раз анонсированный разнокалиберными западными политиками, но в западном направлении.
И дело тут вовсе не в антизападных политических настроениях этой части Евразии: просто осыпающейся европейской экономике эти объёмы, скорее всего, в ближайшие годы будут банально не нужны.
И тут ничего не надо выдумывать: европейская промышленность, являющаяся главным потребителем газа на территории Старого континента, осыпается в режиме реального времени и прямо на наших глазах.
Причём иранские СМИ с официальными ссылками на местного министра нефтяной промышленности Джавада Оуджи уже даже сообщали, что Иран планирует получать из России до 300 млн кубов голубого топлива в сутки, или почти 110 млрд кубов в год (цифры совершенно фантастические — это оба «Северных потока», вместе взятые).
Более того, если верить господину Оуджи (а, несмотря на всю восточную причудливость, персы — люди серьёзные), намечается ни много ни мало солидный тридцатилетний контракт, согласно которому газ в Иран будет поступать из России именно по Каспию. Причём, что вполне естественно, создание необходимой инфраструктуры ляжет на российскую сторону, накопившую серьёзный (пусть и не всегда удачный с геополитической точки зрения) опыт в строительстве морских трубопроводов. И если рассматривать газовую часть визита Путина в Баку именно с этой стороны, то тут всё сразу становится предельно просто: подобного рода стратегическая сделка с Азербайджаном может позволить российской стороне развернуть мощности по уже существующим маршрутам, в том числе и значительно сократив подводный участок.
Что реализацию перспективного, но довольно тяжеловесного проекта, во-первых, несомненно ускорит. А во-вторых, значительно удешевит.
Но ведь понятно, что такое колоссальное количество газа самой исламской республике вряд ли пригодится с точки зрения повседневного бытового потребления. Да у персов и своих запасов хватает. Тут дело в другом: просто Иран предлагает себя в качестве точно такого же русского газового хаба, как Турция. Только не на западном, а на южном и юго-восточном направлениях.
И это не просто выгодно, а стратегически выгодно всем заинтересованным сторонам.
Судите сами: нашей стране это позволяет в оперативном режиме загрузить ставшие избыточными в результате выпадения с европейского направления мощности. Азербайджан становится одним из стратегических узлов перекачки. Про Иран тут даже и говорить нечего: это, по сути, для исламской республики означает фактический конец международной изоляции — по крайней мере в области энергетики. Ну а Индия (а в перспективе и другие серьёзные региональные игроки, включая не только Пакистан), в свою очередь, получает едва ли не главный приз. То, что сейчас, исполняя волю своих заокеанских сюзеренов, теряет Европа. А именно — надёжный доступ к относительно дешёвым и, самое главное, стабильным и безопасным во всех отношениях внутриконтинентальным (то есть почти никак не зависящим от становящихся всё более проблемными морских перевозок) поставкам русского и центральноазиатского энергетического сырья.
Но есть и некоторые проблемы, в том числе та, о которой мы упомянули в начале данного материала.
А именно — весьма серьёзный дисбаланс в нашей торговле с основными азиатскими игроками. То есть у стран этого региона нам, к сожалению, по большому счёту особенно нечего покупать, что при всё возрастающей токсичности расчётов (и тем более накоплений) в западных валютах становится ещё более очевидным.
И если с нашими китайскими партнёрами эту проблему, кажется, как-то удаётся решать (наш взаимный товарооборот там растёт уже не только за счёт экспортных, но и за счёт импортных операций), то с Индией и другими государствами региона в этом вопросе мы только в самом начале весьма непростого пути. И это, кстати, одна из причин, почему так интересна повестка грядущего осеннего саммита БРИКС в Казани: единая расчётная единица БРИКС (реализация проекта которой входит, судя по всему, в решающую фазу) эту проблему полностью не закроет, но на среднесрочную перспективу, безусловно, разрешит. Важнее другое: ведущие державы огромного Евразийского континента, кажется, всерьёз приступили к осознанию собственной региональной географии. И это их самым естественным образом подталкивает к пониманию того, что в их внутренних, экономических, добрососедских отношениях посредники, особенно англоязычные, им в общем-то совсем даже и ни к чему.
