Актеры известнее архитекторов и медиков, путешественников и геологов. Известные актеры известнее всех прочих известных людей. Часто это играет злую шутку и с самими актерами, и с их восторженными почитателями. Ибо одно дело изображать из себя нечто великое на экране, а другое дело самому быть чем-то великим в повседневности. Здесь нас ждет миллион подделок и столько же разочарований. Но есть исключения.
Мэл Гибсон, уже одним фильмом "Страсти Христовы" сделавший много в деле благовествования об Иисусе - Муже скорбей, изведавшем болезни, Искупителе нашем - и за пределами профессиональной деятельности, не плывет по течению. Ему бы на камеру тревожиться о глобальном потеплении и гладить по головке опухших от голода африканских детей... И можно получать новые контракты. Так нет. Он вслух вступился за гонимого кардинала Вигано, причем в таких словах и тональности, которые говорят о Гибсоне, как о человеке, серьезно укорененном в Традицию.
Он пишет гонимому кардиналу:
- Вы озвучили главные проблемы с той организацией, которая вытеснила истинную Церковь.
- Вы Афанасий Великий наших дней.
- Церковь после Второго Ватиканского собора является Церковью ненастоящей.
- Быть названным "раскольником" и отлученным от церкви Хорхе Бергольо - это знак чести, если учесть что он - полный отступник и изгоняет вас из ложного учреждения.
- Истинный раскол в нововведениях. Вы их не предлагали, а Бергольо внедряет с каждым вздохом.
- У Бергольо есть одежда и здания. У вас - вера.
*
Не все знают, что там творится у католиков, и не все уверены, что об этом вообще нужно знать. Но процессы происходят тектонические. При огромном количестве монашеских орденов и конгрегаций, при множестве верных по всему миру, при духовной власти над половиной Вселенной и могучей истории за спиной, Католическая Церковь выглядит, как мощное когда-то дерево, ныне подрубленное под самый корень.
Люди Западной традиции, искренне любящие Иисуса Христа и Богородицу, преданные молитве и желающие достичь Небесного Иерусалима, находятся в тихом ужасе от происходящего. Их голос не слышен. Все что они любят, громко осмеяно или тихо отвергнуто.
Мы их не знаем. Вообще. Сколько их? Где они? Чем заняты, о чем пишут, о чем молчат или плачут - нам не ведомо. И вот прозвучал голос известного режиссера, называющего Франциска по фамилии, а не Папой. Голос прозвучал и значит, такие люди есть. Они сегодня похожи на тех верующих, что как-то молча выживали в Советском Союзе. "Какие-то отсталые и малочисленные фанатики", не желающие встроиться в коллективное безумие. "Пережитки прошлого, сметенные историей на обочину". Так ведь их называли.
*
Запад не весь поклонился радужному флагу, обществу потребления, феминизму, эко-активизму и транс-гуманизму. Запад не весь отрекся от Вифлеема и Голгофы. На Западе еще могут быть мученики. Последние в их истории мученики. По крайней мере у них еще есть исповедники.
Мы можем ничего о них не знать, и не хотеть знать. Можем считать Запад целиком безумным и полностью пропавшим. Но нечто живое все еще есть и там. И вряд ли происходящее с ними нас совсем не касается.
