Вопрос о легитимности экономических и финансовых ограничений, применяемых коллективным Западом против неугодных в политическом и идеологическом отношении государств, прост в теории, но неоднозначен на практике. Устав Организации Объединённых Наций регламентирует применение международных санкций в отношении какого-либо государства или группы государств только по решению Совета Безопасности ООН. Однако западные политические элиты цинично обходят эту норму международного права.
Прихожу я вчера в автомобильный магазин прикупить масла для очередного ТО и вижу, что из 10 видов масла, которым обычно кормлю свой автомобиль, на полках сиротливо приютились те же 10 канистр, но только одного вида, расставленных неплотно - для заполнения пространства. Консультант с грустным взглядом сообщил, что производитель ушёл из России из-за санкций, и теперь им придётся налаживать поставки обходными путями. Прикупив-таки масло по дороге домой, меня не покидала одна мысль: ну вот я частный производитель-коммерсант. Что меня может заставить наступать на горло своему бизнесу? Из-за чего я рискну репутацией добросовестного поставщика (а поставки идут согласно долгосрочным контрактам) и покину прибыльный рынок с очень призрачной перспективой вернуться на него официально?
С 2014 года Запад объявил России жёсткую экономическую войну, а в 2022-м с регулярным упоением усиливает давление на нашу Родину. В Европе эта процедура стыдливо классифицируется как "рестриктивные меры". В нормальном человеческом языке это называется словом "санкции". Возникает вопрос легитимности санкционной политики с точки зрения норм международного права и национального законодательства западных государств. Безупречны ли "западные демократии", постоянно декларирующие верховенство права и неприкосновенность собственности, обрушив на Россию и другие государства планеты свою санкционную дубинку?
Международное право и санкции
Экономические и финансовые санкции по сути своей – инструмент политического принуждения другого государства или группы государств к каким-либо угодным для инициатора (инициаторов) санкций действиям.
Однако в международном праве институт принуждения имеет свои особенности, определяемые специфическим характером международных отношений. Для осуществления процедуры принуждения необходим аппарат принуждения. В мире взаимоотношений разных государств его изначально не было. И только XX век поставил эту проблему на повестку дня – мировое сообщество задумалось о легитимации санкционной политики в отношении отдельных государств.
Так, статья 16 Устава Лиги наций, возникшей в результате окончания Первой мировой войны, предусматривала, что члены Лиги обязуются расторгнуть "все торговые и финансовые отношения" с государством, начавшим войну вопреки положениям Устава.
Продукт Второй мировой войны – Организация Объединённых Наций. После её образования норма о применении международных санкций была закреплена в VII разделе Устава организации. При существовании СССР санкционный механизм запускался ООН лишь трижды – в отношении Южной Родезии (1966 год), Южно-Африканской Республики (1977 год) и Ирака в связи с войной 1990 года. Развал Советского Союза развязал руки Западу, который получил возможность безраздельно навязывать свою волю ООН. В первое постсоветское двадцатилетие международные санкции в отношении разных государств применялись более 15 раз. И потому к началу нынешнего века возникла потребность упорядочить механизм международного принуждения.
Санкции, которые являются неотъемлемым элементом положений Устава ООН о коллективной безопасности, служат для Совета Безопасности важным инструментом проведения в жизнь его решений,
– отмечалось в докладе генерального секретаря ООН "Мы, народы: роль ООН в XXI веке" 27 марта 2000 года.
12 декабря 2001 года Генассамблея ООН принимает резолюцию 56/83 "Ответственность государств за международно-противоправные деяния". Этот документ – мировой консенсус по поводу того, что международные санкции должны приниматься только Советом Безопасности ООН. Таким образом, с точки зрения международного права, односторонние ограничительные экономические и финансовые меры, применяемые одним государством или группой государств в отношении другого государства или группы государств в обход Совбеза ООН, по определению являются нелегитимными.
Когда нельзя, но очень хочется
В Соединённых Штатах ещё с 1977 года действует Закон о чрезвычайных экономических полномочиях. Он предоставляет американскому президенту безраздельное право контролировать и запрещать практически любые экономические операции, в которые вовлечена собственность иностранного государства, "в случае возникновения внешней угрозы национальной безопасности США".
Мы видим, что даже в этой достаточно размытой формулировке основанием для применения экономических и финансовых санкций прописана угроза национальной безопасности. Однако, вопреки собственному законодательству, Белый дом применял и применяет санкционные механизмы налево и направо не в связи с непосредственной угрозой США, а с целью свержения неугодных политических режимов. Так было, например, в Иране (с 1979 года), Никарагуа (1985–1990), Панаме (1988–1990), Гаити (1991–1994), Сербии и Черногории (1992–2003), Мьянме и Судане (с 1997), Либерии и Сьерра-Леоне (2001–2004), Зимбабве (с 2003), Сирии (с 2004), Белоруссии (с 2006), КНДР (с 2008), Ливии (с 2011).
Европейский союз чётко следует по агрессивному пути старшего вашингтонского брата. В доктринальных документах ЕС санкции рассматриваются как важный инструмент внешней политики и допускается их применение в обход ООН.
Наказание без преступления
Вступивший в силу в 2009 году Лиссабонский договор внёс существенные изменения в два базовых нормативных акта ЕС – Маастрихтский договор о Европейском союзе и Римский договор об учреждении Европейского сообщества. Опираясь на эти изменения, Евросоюз признаёт два уровня рестриктивных мер: а) те, которые обусловлены решениями СБ ООН; б) те, которые приняты "для достижения целей внешнеполитической деятельности" самого ЕС. Всё, как видим, скопировано по лекалам Вашингтона: если санкции не принимает ООН, то мы вправе применить их самостоятельно.
Было время, когда Евросоюз применял санкции "автономно". С 2000-х годов определилась тенденция душить неугодные государства сообща с Вашингтоном. Именно такие санкции были применены в формате США – ЕС в отношении Египта и Туниса (2011), Сирии (2012), Белоруссии (2006), Палестины (2006–2007), Фиджи (2006), России (2014). То есть Брюссель налагает санкционные ограничения: а) в рамках общей внешней политики ЕС; б) в тесной связке с США, в) вопреки Уставу ООН.
В США и Великобритании уже предусмотрена уголовнаяВ США и Великобритании уже предусмотрена уголовнаяответственность за обход санкционного режима. В Евросоюзе такую меру ввести сложно, так как там нет единого уголовного кодекса и все правонарушения регулируются национальными законодательствами. Но ЕС намерен внедрить англосакскую практику изъятия активов. О разработке таких норм в мае 2022 года говорилось в специальном заявлении Еврокомиссии. При этом уголовная ответственность и конфискация активов государствами Запада будет применяться не только к подсанкционным юридическим и физическим лицам, но и к тем, кто способствует обходу наложенных на них ограничений. Поэтому, если я условный производитель, допустим, микрочипов, запрещённых к продаже в какую-либо репрессированную страну, то в зависимости от конкретных обстоятельств на меня могут: а) наложить штраф; б) надеть наручники; в) конфисковать имущество.
Что с того?
Нет никаких юридических сомнений: использование ограничительных экономических и финансовых мер для разрешения конфликтов политического или идеологического характера, не связанных с международными правонарушениями, недопустимы с точки зрения Устава ООН. Ссылки Соединённых Штатов и Европейского союза на некие национальные интересы, охрана которых не предусмотрена международным правом, не может быть легитимным основанием для применения санкций. Злоупотреблять понятием "национальные интересы" категорически нельзя, так как оно весьма субъективно, оценочно, зависит от многих конъюнктурных обстоятельств и зачастую противоречит международному праву.
Простое наблюдение: санкции применяются высокоразвитыми империалистическими государствами в отношении менее развитых стран мира. Обратных примеров категорически нет! Ни ООН, ни иная международная институция даже не пытались применить ограничительные меры в отношении, допустим, США, которые на основании ложных обвинений в разработке химического оружия развязали агрессивную войну против Ирака.
Эта очевидность не мешает, однако, политическим элитам Запада не только сворачивать торгово-экономические отношения с Россией и другими неугодными государствами, но и оказывать давление на третьи страны и собственные частные компании, угрожая им вторичными санкциями за "непослушание".
Выход тут очевиден. Разрушение однополярного геополитического мира, выстраивание Россией взаимовыгодных торгово-экономических отношений на дружественных мировых рынках, создание коалиции сопротивления международному диктату коллективного Запада.
Константин Двинский
