Рассказывают, что много лет назад жил на берегах Коббхольм-фьорда разбойник Ульф Ульфсон по прозвищу Мохнорылый. Вместо того чтобы добродетельно ходить в набег на чужие побережья, сей неправедный викинг промышлял разбоем в родном Хедмарке.
Повстречал же он однажды юную валькирию по прозвищу Рюэхатт, потому что ходила она всегда в шлеме цвета крови. Шла она по своей надобности из провинции Нурланн в восточный Иннландет, неся матери своей матери, старой Гудрун, корзину пирожков. Путь юной девы был длинен, пирожки были напрочь зачерствевшие, а потому о них более не будет речи в этой саге.
Обстоятельства же встречи невинной девы и разбойника, а также последовавшие вследствие её события достаточно известны, чтобы мы не утруждали славного читателя пересказом, а потому о тех давних событиях более не будет речи в этой саге. Напомним лишь то, что касаемо самого Ульфа Ульфсона, по прозвищу Мохнорылый: судьба его сложилась весьма банально для тех добрых старых времён. Случайно проходившие мимо славные бонды, втихаря занимавшиеся лесорубством, пришли на помощь юной Рюэхатт, и добродетельно выпустили Ульфу кишки. Собственно, далее об этом недостойном Ульфе Ульфсоне нечего повествовать, а потому о нём более не будет речи в этой саге.
Мало же кому известно, что перед той роковой встречей недостойный Ульф Ульфсон (о коем мы более не будем повествовать) оставил в родном логове супругу свою в тягости. В назначенный срок разрешилась она от бремени и далее добродетельно вдовствовала, растя сына, коему дала имя Рунольв, и не зная ничего о страшной участи, кою уготовила ей юная валькирия по прозвищу Рюэхатт, носящая алый шлем.
Дабы вполне исполнить свою месть, юная Рюэхатт пришла на земли франков, где и устроилась секретаршей к верховному магистру ордена тамплиеров Жаку де Моле. Доподлинно неизвестно, с каким усердием исполняла она обязанности секретарши, тем не менее, спустя всего три года получила она рыцарские шпоры и право носить плащ трефового филиала ордена. После чего, влекомая кровавой местью, юная валькирия спешно отправилась на родину. Упомянутый же выше Жак де Моле, двадцать третий магистр ордена тамплиеров, как известно, впоследствии довольно неудачно завершил свой жизненный путь, а потому о нём более не будет речи в этой саге.
Вернувшись в Нурланн, юная Рюэхатт первым делом опять поспешила через полстраны в гости к матери своей матери, старой Гудрун. О старой Гудрун ходила недобрая слава вёльвы, а кроме того, она изрядно разбиралась в травах ̶а̶ ̶е̶щ̶ё̶ ̶п̶р̶и̶т̶о̶р̶г̶о̶в̶ы̶в̶а̶л̶а̶ ̶с̶а̶м̶о̶г̶о̶н̶о̶м̶. Выслушав просьбу дочери своей дочери, юной Рюэхатт, старая Гудрун усмехнулась, похабно цыкнула, сплюнула сквозь отсутствующий зуб и охотно согласилась исполнить требуемое. Заказала же ей юная Рюэхатт отравленное волшебное яблоко, вкусив которое, вкушающий засыпал бы на долгие годы беспробудным сном. Спустя три дня зловредный плод был изготовлен, и юная Рюэхатт, осторожно держа свой заказ железными рыцарскими перчатками, ещё более осторожно уложила его в сумку. После чего, расцеловав старую Гудрун в обе щеки и пообещав как-нибудь при оказии снова привезти ей пирожков, юная валькирия, носящая шлем цвета крови, нимало не медля, поспешила к берегам Коббхольм-фьорда. Старая же Гудрун осталась в своём жилище, и поскольку сюжет далее не испытывает в ней нужды, о ней более не будет речи в этой саге.
Придя к суровым обрывистым берегам Коббхольм-фьорда, юная Рюэхатт немедленно разыскала бывшее логово бывшего злокозненного Ульфсона (о котором более не идёт речи в нашей саге) и принялась громко кричать. Услышав же её, вдова премерзостного Ульфсона (о котором более не идёт речи в нашей саге) вместе со своим сыном, юным Рунольвом, вышла ей навстречу.
Держа на лице приветливое выражение, юная Рюэхатт, носящая шлем цвета крови, вежливо обратилась к ещё более юному Рунольву:
- Мальчик, хочешь ̶п̶о̶к̶а̶т̶а̶т̶ь̶с̶я̶ ̶н̶а̶ ̶ш̶а̶р̶а̶б̶а̶н̶е̶ ̶и̶ ̶п̶о̶л̶у̶ч̶и̶т̶ь̶ ̶п̶а̶к̶е̶т̶и̶к̶ ̶л̶е̶д̶е̶н̶ц̶о̶в̶ яблочко?
Невинный Рунольв доверчиво взял из рук её колдовской плод и ещё более доверчиво надкусил его, после чего рухнул наземь, и глаза его закрылись.
Вдоволь насладившись криками и отчаянием несчастной матери, юная валькирия по прозвищу Рюэхатт элегантным движением меча срубила ей голову. Не удовольствовавшись этим, она разрубила тело матери доверчивого Рунольва на множество частей и развесила их по деревьям, дабы «страшные чёрные птицы обклювали их со всех сторон»©. Кстати, именно это в будущем заложило добрую традицию на праздник зимнего перелома года приносить в дом срубленное дерево и украшать его чем под руку подвернётся. Таким образом, совершенно непричастная вдова злокозненного Ульфсона (о котором более не идёт речи в нашей саге) погибла страшной, но быстрой смертью, и потому о ней также более не будет речи в этой саге.
Что касаемо юного, но доверчивого Рунольва, то у Рюэхатт-мстительницы были на него свои планы. Она нашла семь отщепенцев из народа цвергов и договорилась, чтобы те изготовили хрустальный гроб, поместили в него тело спящего колдовским сном юного Рунольва и оставили эту композицию на поляне в глухом лесу. Расплатилась же она с ними золотом, коего в обильном количестве нашлось в бывшем логове злокозненного Ульфсона (о котором более не идёт речи в нашей саге). Завершив же предпоследний штрих к исполнению своей мести, юная валькирия Рюэхатт, носящая шлем цвета крови, отправилась ко двору конунга Харальда Мощного, дабы предложить ему свои услуги в качестве секретарши. Собственно, великий конунг Харальд Мощный далее никакого отношения к сюжету не имеет, а потому о нём более не будет речи в этой саге.
Пользуясь своим положением секретарши, юная Рюэхатт беспрестанно распускала слухи, в коих повествовалось, что где-то в провинции Иннландет, в глухом лесу на поляне стоит хрустальный гроб, исполненный заколдованного принца. Ныне принц имеет неприглядное обличие волка, но если найдётся дева, которая разбудит его жарким поцелуем, то восстанет он и станет прекрасен, и беспременно женится на спасительнице своей, и увезёт её в закат, регулярно осыпая бриллиантами.
Разумеется, правды в вымыслах юной Рюэхатт-мстительницы не было ни на грош, однако множество дев купились на эту сказку; а чуть меньшее множество, которым шибко хотелось принца со всеми втекающими последствиями, немедля отправились на поиски, дабы всячески опередить соперниц. Первые же из дев, достигшие цели, кидались яростно лобызать спящего Рунольва, но никаких следствий от сего не происходило. Поскольку конкурентки прибывали каждый день непрерывным потоком, никто из дев не решился уехать восвояси, рассчитывая хотя бы поприсутствовать при финале этой истории, а может быть, и повернуть её в свою пользу. Так что все прибывающие в лес неистовые девы первым делом целовали мохнатую морду юного Рунольва, убеждались в бесполезности сего действа, а потом раскидывали неподалёку шатёр, после чего начинали щебетать со всеми потенциальными соперницами, и каждое слово их источало яд. Когда же число прибывших дев достигло изрядного значения, шум, поднятый ими, был столь велик, что никакая тёмная магия не смогла противостоять ему.
Очнувшись же от колдовского сна, юный доверчивый Рунольв с ужасом узрел вокруг себя несколько сотен девиц, неотвратимо вознамерившихся выйти за него замуж. Отчаявшись приводить им разумные доводы, он вынужден был жениться на них всех, а посему участь его была незавидна, ибо даже великие обитатели Асгарда во всей славе своей не могут похвастаться столь могучей мужской выносливостью. Где-то к концу третьего дня беспрерывной брачной ночи юный Рунольв испустил дух, что, кстати, было замечено его жёнами только спустя минут двадцать. Доподлинно же неизвестно – попал ли он в Вальгаллу, потому что асы до сих пор спорят промеж себя, считается ли подобная гибель достойной настоящего викинга?
Таким образом, юная дева по прозвищу Рюэхатт, валькирия, носящая шлем цвета крови, вполне исполнила свою месть, и на этом мы завершим нашу сагу, да будет благосклонен к нам Отец Песен, Повелитель Повешенных, принесший в Мидгард вдохновенный мёд скальдов!
