Ехал в трамвае в сад. Через пару седенек сзади оживленный разговор: чьё-то негромкое бу-бу-бу и громкий властный, хорошо поставленный голос.
- А я тебе говорю: никого нельзя убивать, даже судебных приставов. Господь не велел. Тем более, при исполнении. Они же не от себя пришли дом у человека отнимать - их государство послало.
В ответ кто-то энергично возражал.
- А ты в суд пойди. Опротестуй решение. Мы в правовом государстве живём или где? В милицию иди, в прокуратуру. Президенту пожалуйся: обижают, мол, отец родной, урезонь беззаконников, нарушающих правонарушения. А, вот так - бабах из ружья по пехотинцам, это неправильно. Не по-людски это. Нельзя так.
Раздалось суетливое ворчание.
- А ты разберись! Расспроси людей: кто пришел, зачем, почему... Призови их к разуму, усовести их. Не может быть, чтобы люди против совести пошли, пусть даже и судебные приставы.
Собеседник что-то возразил.
- Нет. А почему ты думаешь, что в судебные приставы идут только чтобы лопатой не копать, над беззащитными людьми доминировать и на пенсию в сорок пять идти? Нет. Не так это. Мож, людей просто в другом месте на работу не взяли, вот они и пошли из-за этого в судебные приставы. Знаешь, как сейчас с работой в стране плохо?!!! Короновирус, санкции, Лёха Навальный... И не противоречь мне! Я тоже жись прожил, я знаю.
Я обернулся: двумя креслами сзади сидели какой-то пожилой дрыщ со злобным лицом и мой бывший сосед Аутлуков. Он был мордаст и доволен. Я не видел его с середины восьмидесятых, когда он, вернувшись из Афганистана, почти сразу же пошел по этапу, за то, что, защищая незнакомую девушку от насильников, серьёзно их покалечил. В проходе около Аутлукова стояло ведёрко с яблонькой.
