22 июля 2010 (четверг)Почтальон удивляется:
-Что-то с колонии-поселения очень мало писем пишут. А раньше много писали. В иные дни по 10-15 писем приносили. А сейчас и за месяц столько не наберется.
-А раньше – это когда? – интересуюсь.
-Ну, год назад, полтора.
Понятно! Раньше не было «Весеннего». А сейчас огурцы–помидоры не оставляют времени ни то что на письма, а на все, что называется человеческой жизнью.
У тех, кто работает в «Весеннем», подъем в 5.00. Заправка постелей, умывание, завтрак и в 5.45 пацаны начинают «загружаться» в автобус и уезжают в Набережные Челны.
Еще неделю назад возвращались в восемь – полдевятого, и уже в 21.00 был отбой. Вот уже неделю с теплиц «Весеннего» возвращаются пораньше – в шесть, в полседьмого. Наскоро поужинав, отправляются отдыхать… на прополку картофельного поля. Это называют «отдыхом», исходя из того, что «отдых – это смена видов деятельности». Мол, там огурцы–помидоры, здесь ботва. В «Весеннем» - отдых от ботвы, на картофельном поле – отдых от огурцов и помидоров.
Возвращаются пацаны не раньше десяти, а то и позже.
Удивляет не произвол администрации. Удивляет то, что никто не ропщет, воспринимает как должное. Жалуются только мне, мол, помоги, Ирек. А что я могу? Я не могу бороться с абстрактными проблемами. Привык реагировать, когда что-то касается меня лично или когда есть хоть какие-то документы или решимость отстаивать свои права. Хотя бы готовностью подтвердить факты, если с заявлением в прокуратуру обращусь я. Но этой готовности, увы, нет. Спрашиваю одного, второго, третьего, десятого:
-Ты готов подтвердить….?
В ответ слышу:
-А может без меня? У меня УДО через два месяца. Сгноят ведь…
В общем, администрация так относится к арестанту, как арестант позволяет относиться к себе. Думаю, что можно обновить градацию исправительных учреждений. К тюрьмам, к колониям общего и строгого режима, можно добавить колонии-поселения феодального режима (как в Дигитли), и рабовладельческого (как в Менделеевске).
***
С колонии общего режима освободилось человек пятнадцать. Большинство освободившихся никто не встретил. Одного встретила девушка. Они приобняли друг друга и пошли пешком в сторону Менделеевска. Еще троих встретили родственники или друзья, уже с утра начавшие отмечать освобождение.
А к одному парню лет 25-26, отсидевшему три года и освободившемуся условно-досрочно, приехало человек десять. Видимо «бригада». Даже по тому, как вчерашний сиделец вышел – надменно–пренебрежительно, как разговаривал – жестикулируя, непроизвольно оттопыривая мизинец и большой палец, как часто сплевывал – через зубы, было видно, что на свободе он не задержится.
