- Удивительным образом начинаешь понимать человека, когда узнаешь о его детстве. Николай, расскажите, пожалуйста, о своей маме, Грузии и детстве.
– Она чистокровная грузинка. Преподавала в школе физику. До моего рождения прожила 43 счастливых года.
Вырос я в старом советском шикарном Тбилиси. Все наши родственники и знакомые жили в квартирах с дорогой мебелью и посудой. Поэтому ненавижу антиквариат. Ведь для ребенка это означало, что бегать и шалить нельзя!
Мама принадлежала к очень хорошей семье. Люди, окружавшие нас, были воспитаны, говорили на многих языках. В доме имелась библиотека с огромным количеством купленных мамой книг, рассказывающих о разных странах и зарубежных музеях.
Троюродный брат мамы – один из самых величайших режиссеров, живших на земле, Тенгиз Абуладзе. Мы часто бывали в его доме. Многих деятелей культуры я видел в детстве, они мне маленькому были совсем неинтересны. Вспоминается забавный случай. Мы были знакомы с Сергеем Параджановым. Я его знал как дядю Сережу и, естественно, не понимал, кто он. Когда мы оказались в Москве, а Параджанов давно умер, я увидел о нем фильм по телевизору. На мой вопрос: «А что, дядя Сережа – такой знаменитый человек?» мама сказала: «Я тебе сейчас голову оторву!». Затем она повела меня в «Иллюзион» и заставила пересмотреть все фильмы Параджанова.
Однажды я приехал в Тбилиси и понял смысл выражения «унесенные ветром». Зашел в ворота дома, где жили наши друзья. Я хорошо знал этот круглый двор в старой части города. Обычно в таких двориках сразу после ворот идет большой туннель, ведущий к центральной части дома. Я вошел в туннель, словно в «машину времени», и оказался в обстановке детства... Только ужас заключался в том, что в доме уже не было ни одной знакомой семьи. На окнах висели другие занавески – все было иным. Хоть я и несентиментальный человек, но почему-то брызнули слезы... Даже когда человек приходит на кладбище, он ощущает там какой-то «дух» родных, знакомых. А здесь я стоял среди стен – и не было ничего! Поэтому не люблю туда ездить. Тяжело ходить по городу, который стал настолько другим...
То, чему меня научили в детстве, в Москве мне, конечно, вредило! Например, я входил в училищный буфет и, пока шел до кассы, желал всем «приятного аппетита!». У одноклассников подобное поведение вызывало раздражение. Поначалу я очень отличался от других.
В Москве поступил в хореографическое училище. Мама не хотела, чтобы я жил в интернате, поэтому сняла для меня комнатку. Даже находясь вместе, мы редко общались, потому что у каждого была своя жизнь. Я с утра до вечера учился. В шесть вечера заканчивались уроки в школе и начинались репетиции.
Я был новым в сложившемся коллективе. Меня не травили, но надо мной и посмеивались, и издевались. Хореографическое училище – особое учебное заведение. Когда говорят, что у детей, обучающихся в нем, забирают детство, это не совсем точно. Детство есть, но забирают детское мироощущение.
С ранних лет ребенок попадает в «очень конкурентную жизнь». По периметру хореографического класса – станок, вокруг на стенах – зеркала. Тот, кто стоит и танцует в центре станка, – самый лучший. И чем ты дальше от центра, тем твое социальное положение чудовищней. Так формируется в 10 лет детское сознание. Естественно, вначале я стоял у станка сбоку, но очень скоро меня перевели в центр. Я всю свою жизнь стою в центре, а все вокруг меня танцуют. Конечно, это не могло вызвать любовь одноклассников.
Кто меня надоумил пойти в балет? Это было, как говорят, суждено. Тбилиси – театральный город. Режиссер Георгий Товстоногов начинал там свою деятельность, народный артист СССР Евгений Лебедев вел театральные курсы. Мама была его поклонницей и пошла на курсы только для того, чтобы с ним общаться. И меня водили во все театры на все спектакли – в драму, в кукольный театр, на балет. Он понравился больше всех! На сцене никто не говорил, не было никаких проблем, все танцевали, играла чудесная музыка. В какой-то момент я попросил маму, чтобы показала меня педагогам. Уверен, если бы мне хоть раз дали посмотреть за кулисами на жизнь артистов балета, я никогда бы не пошел туда. Мне непонятно, как дети актеров хотят стать артистами. Ведь они видят изнанку театра! А тогда казалось, что в балете все «витают» легко и красиво...
Мама привела меня к своей подруге-балерине, и я сразу услышал восторженные возгласы по поводу моих ног... Хотя меня и приняли в училище, мама считала это блажью. Поставила условие: «учишься на «пять» – остаешься в училище, нет – забираю тебя оттуда». Но я учился хорошо. Маме сказали, что у меня есть способности. После этого она сделала все возможное для того, чтобы я попал в Москву.
Николай Цискаридзе
Дм. Шостакович, балет "Золотой Век" (2007)
В ролях: Рита-Марго: Анна Антоничева, Борис - Денис Матвиенко, Люська - Екатерина Крысанова, Яшка-Мсье Жак: Ринат Арифуллин, Николай Цискаридзе.
