Тридцать пятая глава
Фотографий того спектакля театра имени Маяковского я не нашел. Есть фото римейка, поставленного в театре Армена Джигарханяна, с ним в главной роли, где, как я понял, были воспроизведены мизансцены постановки Андрея Гончарова
Вернемся в театр. В те годы я ему не изменял, ходил постоянно, неизменно, смотрел всё интересное, да и неинтересное тоже.
Этот спектакль был не худший, с отличными актерскими работами, отобразил я его вполне объективно.
Краткие пояснения даю курсивом. И для удобства решил снабдить свои старые записи заголовками и подзаголовками.
30 ноября 1985 годаШлюха в костюме для аэробики"Нерон и Сенека" Радзинского наконец увидели сцену в Маяковке. Гончаров выбрал как основной принцип театра, принцип условности происходящего. На сцене всё бутафорское: бутафорские, явно бумажные обломки колонн, бутафорские венки, короны, жезлы, бичи.
На заднем плане величественный матерчатый амфитеатр, на среднем - такая же колонна из канатов, поднимающаяся прямо на наших глазах, на переднем - решетка с театральными масками.
Столь же условны и костюмы. Нерон в халате каратиста, а под ним - красные плавки и нечто вроде купальной майки и гетры до колен. Сенека больше в римском духе, но в очках. Шлюха Венера в костюме для аэробики и туфлях на высоком каблуке. Старый импотент Гончаров уделяет ей немало места, ее сексуальным телодвижениям, подергиваниям. У Бутырцевой отличные ноги и прелестная фигура, но всё это для оживления что ли? Надоело.
Заглушая христианские нотыВсё условно, речь идет не о древнем Риме, так можно понять эти приемы. Еще в "Сократе" при всей прозрачности греческого колорита столь явного осовременивания костюма не было. Кстати, сократовская лестница в чуть измененном виде сохранилась в этой постановке.
Но место Сократа занял Нерон, ибо его, а не мудреца Сенеку, играет Джигарханян. И Нерон - центр спектакля, его организующая сила. Он значителен, умен, силен и всем заправляет.
Сенека А. Парры - жалкий старик, чем-то внешне похожий на Аникста (это мое впечатление только), не обладающий ни особым умом, ни влиянием, полная ничтожность.
Если так задумано, то у Нерона нет реального достойного оппонента, противника. Чисто номинально им является Диоген - Христос из бочки, единственно противостоящий мрачному злу Нерона со своей философией всепрощения и любви. Но Гончаров не стал усиливать эти христианские ноты, важные для Радзинского, он их заглушил и оставил лишь как формальность.
Сильно, по своему обычаю, он переакцентировал и финал. Не Сенека, ставший Христом и сжигаемый, венчает действие, а Нерон, произносящий свою великую предсмертную фразу "Какой артист умирает". И усилены мотивы пророчества о гибели Нерона, фразу о его смерти произносит старик Диоген-Христос, и потом, под занавес, Сенека. Радзинскому было важно раскаяние Сенеки, искупающего свою вину перед человечеством. Гончарову важно напомнить, что Нерон умрет подло и бесславно, типичный его грошовый оптимизм.
Великолепное созданиеНо сам Нерон - Джигарханян - великолепное создание. Он, во-первых, необычайно умен, всё понимает, не хуже Сенеки всё сознает, но живет по-прежнему. Во-вторых, он лишен какой-либо нравственности, наднравственен, доконцептуален, по ту сторону добра и зла, и всё это как-то обыденно и просто.
Так же просто он говорит о смертях и убийствах, он равнодушен к чужим страданиям и чужой смерти, но очень боится своей. И наконец, он тщеславен, обожает аплодисменты и торжественные клики, в чем его окружающие стараются вовсю.
Этот Нерон хитер и сдержан, ведет изощренные психологические игры, но иногда темперамент захлестывает, и он орет, топчет, душит, избивает, но только от личной обиды, прежде всего, на Сенеку, воспитавшего его таким, каков он есть, и теперь замыслившего его убить.
Нерон доказывает Сенеке, что тот виновен не меньше его самого, это важно ему. Нерону не надо самоутверждаться, уже некуда, но измена Сенеки его особенно трогает, задевает.
Вот такой человек - Нерон Джигарханяна. Почему этот образ создан на современной советской сцене, можно лишь догадываться, додумывать. Гончаров - враг параллелей и политических аллюзий.
В рецензиях будут всплывать фамилии Гитлера, Сомосы и пр. Но дело не в фамилиях, лучше их совсем не называть. Главная мысль, ради которой пьеса создана, не сам Нерон, а то, что Сенека - величайший моралист - воспитал величайшего убийцу. О том, что надо или удариться в крайнее христианство и возлюбить даже врагов своих, или честно отождествить себя с Нероном. А Сенека его воспитывал, интриговал, устранял его и своих врагов, а потом начал ужасаться и решил отойти на покой. Но отвечать пришлось, а уйти от вины флегматичным равнодушием к жизни и смерти не удалось.
Политика - грязная вещь, Сенека запятнал себя интригами. И когда он занимает место Диогена-Христа - вот его очищение, его искупление (весьма и весьма умозрительный, искусственный момент на совести Радзинского).
Гончаров не дал четкой трактовки образа Сенеки, четкой трактовки финала, он смазан и сложен, оттого неясен, и образ Нерона оказался ведущим. Ну что ж, пусть будет так, хотя пьеса обеднена.
Полусексуально, испытанно-банальноГончаров, кроме того, ввел ряд танцевальных сцен, полусексуальных пантомим, мускулисто-полуобнаженную массовку, не довольствуясь интеллектуальной динамикой мысли, всячески усиливая внешнюю динамику и яркие, хотя испытанно-банальные эффекты.
Странен внешний вид Нерона, в своем ярко-красном костюме он похож на что-то вроде дзюдоиста или борца или штангиста. Странный образ, особенно если принять во внимание приземистую, тяжелую, неспортивную фигуру Джиги, его седую голову. Хотя есть что-то в нем неандертальское, обезьяноподобное.
Неплохо играет В. Ильин нероновского мальчика, полу-педика-полу-евнуха Спора, прекрасно изображает девочку, пухлую и развратную. Также хорош В. Варганов - сенатор-конь, униженный мудрец с печальными глазами. Эти два актера вообще в последнее время играют много и разнообразно.
Это тоже сцена из спектакля-римейка
Мои дневники
