25 февраля 1917 г., на второй день революции, в охваченном беспорядками Петрограде бастовало 240 000 рабочих. На улицах и площадях города шумели бесконечные митинги и манифестации, кроваво рдели полотнища транспарантов.
Хаос, однако, еще можно было предотвратить. Повсеместно избиваемая полиция, наконец, начала применять оружие, но войска Петроградского гарнизона продолжали держаться пассивно. Они еще слушались своих командиров, но военный министр генерал М.А.Беляев лепетал командующему войсками Петроградского военного округа генералу С.С.Хабалову удивительные приказания: «Целить так, чтобы не попадать», «Стрелять так, чтобы пули ложились впереди демонстрантов, никого не задевая...».
А все почему? Этому удивительному военному министру Российской империи было невыносимо даже подумать о том, «какое ужасное впечатление произведут на наших союзников трупы на петроградской мостовой».
Чьи же нервы так трогательно оберегал от резких ощущений сердобольный Михаил Алексеевич?
За год перед тем, 24 апреля, полторы тысячи ирландских повстанцев во главе с П.Пирсом подняли в Дублине восстание против британского владычества. Их действия были поддержаны 200 членами профсоюзной милиции и Ирландской гражданской армией. Повстанцы захватили дублинский почтамт, вывесили на нем ирландский флаг и провозгласили независимость провинции.
Спустя неделю английские войска взяли Дублин. При штурме активно применялась артиллерия, безжалостно громившая жилые кварталы города. Потери дублинцев исчислялись следующими цифрами: 450 человек убитыми (из них 300 горожан), 2614 тяжело раненых и умирающих. 15 руководителей восстания был приговорены к смерти. У.Пирс был казнен только за то, что был родственником П.Пирса. Его мертвое тело было выставлено на воротах тюрьмы.
Во Франции весной 1917 г. вспыхнул мятеж на фронте. 27 мая около 30 тыс. солдат оставили передовую в департаменте Эна, в четырех городах войска не выполнили приказ о выдвижении к линии фронта и захватили несколько зданий. В целом имело место 250 случаев мятежа в 152 полках (примерно 60% действующей армии). Впрочем, никто из офицеров не был убит, и только к одному генералу было применено рукоприкладство.
Восстанавливать порядок правительство доверило маршалу Петену, герою недавней Верденской битвы.
Петен приказал провести массовые аресты. 3335 человек предстали перед военно-полевым судом. 449 человек были приговорены к расстрелу; 27 из них действительно расстреляли, остальным казнь заменили каторгой. Всего наказание понесли около 24 тыс. солдат.
Вернемся в русский февраль 1917 г. Итак, два-три дня войска созерцали анархию, держа ружья к ноге. Редкая команда «пли!», подававшаяся на свой риск и страх отдельными мужественными офицерами, принималась безотказно.
Так, Лейб-Гвардии Финляндского полка подпоручик Иосс одним метким револьверным выстрелом усмирил весь Васильевский остров, наповал уложив вожака демонстрантов на казенном трубочном заводе. Беспорядки после этого там сразу стихли.
Но 27 февраля стало роковым днем. Случилось худшее, что могло случиться: военный бунт. Унтер-офицер Кирпичников учебной команды одного из запасных полков убил своего начальника выстрелом в спину и, взбунтовав часть, вывел ее на улицу. Временное правительство чествовало предателя, как «первого солдата, поднявшего оружие против царского строя». (Впоследствии Кирпичников был арестован в Ростове добровольцами и расстрелян.)
На следующий день из 160-тысячного гарнизона у генерала Хабалова осталось чуть больше тысячи. Он вверил их полковнику Кутепову, а сам совершенно отстранился от руководства.
Растерянные министры собрались у Председателя Совета министров князя Н.Д. Голицына, догадавшегося — на пятый день революции — объявить осадное положение. Военный министр генерал Беляев предложил «запретить демонстрантам выходить после 9 часов вечера...». Это было последнее государственное распоряжение последнего военного министра Российской империи...
К вечеру большая часть министров была арестована.
Отряд полковника Кутепова, в котором считалось еще 1100 человек, 12 орудий и 15 пулеметов, занял было Зимний дворец, но был вынужден его покинуть по требованию великого князя Михаила Александровича, опасавшегося за целость культурного достояния России. Полковник Кутепов занял тогда Адмиралтейство, но должен был покинуть и эту позицию по настоянию адмирала Григоровича, тоже опасавшегося за целость здания и своей в нем квартиры. Есть вещи поважнее монархии, согласитесь. Наконец, отряд Кутепова явился в Петропавловскую крепость, где военный министр приказал ему разойтись — и разрыдался от полноты чувств-с...
Зато нервы союзников не потерпели ни малейшего ущерба.
