Шестая глава
Карла-Марла в молодые годы, сыгранный болгарским актером (своего не нашлось). Иллюстрация одного из сюжетов
И вновь немного о политике, о Ленине, Марксе и насчет "власти скрывают", есть русофобия и плохое отношение к "народу", но есть и разбор-описание спектакля, текст которого я зачем-то сперва сократил, но теперь восстановил полностью. Спектакль хороший, интересный.
Краткие пояснения даю курсивом. И для удобства решил снабдить свои старые записи заголовками и подзаголовками.
Вокруг смеха, которого нет26 декабря 1982 годаПрофессиональный юморист - нет ничего грустнее этой работы. Всю жизнь выдавливать из себя шутки, всю жизнь добывать средства с помощью юмора - это ужасно, и никакого чувства юмора не хватит. Потому и нет его на 16-й странице "Литературки" и в передаче "Вокруг смеха", они давно исчерпали себя.
А надо постоянно смешить. Но нет остроумия у авторов, юмор натужен, натянут, порой примитивен (бам по морде - гы-гы-гы). Да и смеяться дают не над всем, но это не столь важно, хотя влияет. Кружат вокруг смеха, а смеха-то и нет.
Особенности национального марксизма-ленинизмаГребнев - для чего он сделал "Маркса"? (
кинодраматург Анатолий Гребнев, автор сценария фильма "Карл Маркс. Молодые годы"). Он, лично порядочный человек, не самый гениальный автор, но вполне на уровне с Арбузовым, Розовым, а то и лучше их, просто более скромен и непоказушлив. Может быть, он сделал этот фильм, чтобы ему разрешили потом писать сценарии, какие он хочет.
Пожалуй - единственный путь, каким наш художник может хоть что-нибудь порядочное протащить. Только Любимов позволяет себе делать все время, что хочет - и то это теперь уже дает осечку - запрещают.
Мы до того доврались, что даже то, что писал Ленин, опасно вытаскивать на свет - он был против создания СССР, называл преждевременным, а мы сейчас пышно празднуем годовщину бездарного решения Сталина, которое даже Ленин не принял, хотя уже никак не влиял на политику страны. Вынужден был 31-XII принять СССР, как свершившийся факт, но как ошибку.
А сейчас наворачиваются горы лжи даже вокруг того, что может прочесть каждый человек (Ленина не запретишь) - и все делают вид, что не видят очевидного! Мы совсем с ума сошли во вранье! Так что может быть и не так плохо, что Гребнев показал нам (хотя тоже наврал с три короба) кусочки из жизни Маркса, которого уж совсем переврали и исказили и который, конечно, виновен в том, что случилось в 17 году, но все-таки хотел совсем другого, а Россию считал второсортной азиатской страной. А работу его - "что-то там о тайной дипломатии в России" - у нас ни хрена не перевели. Ленина не утаишь, а Маркса спрятать и скрыть можно - суки!
Хоть основоположника бы пощадили, и ему досталось у нас. Сам - в мраморе, а его труды, неугодные власти, скрывают.
За кулисами продуктов27 декабряСоветский народ - свиное быдло, как и всякий впрочем. Но стоит проехаться на московском городском транспорте, как сразу возникают неомальтузианские идеи. Невозможно: трамвай набит до конца, следом уже видно еще один. Но все должны влезть в первый - из стадного скотского инстинкта, который один только управляет людьми.
Был за кулисами продуктового магазина - мерзко! Торговая аристократия ворует уже на глазах честных граждан. "Эти мерзкие торгаши закупили всё, даже прогрессивное искусство" - как сказал Гребнев недавно за столом. Но эти торгаши мне симпатичны, т.к. они помогают разрушаться Советской власти, разъедают ее - хоть и за счет моего кармана. Но если интеллигенция умеет только говорить, то эти люди помогают делом и осуществляют то, что в свое время осуществили большевики.
А мы сидим и брухтим, и всем недовольны - и правительством, и теми, кто его разрушает изнутри, скорее не правительство, а строй. Торгаши могут смело воскликнуть: "Всех не пересажаешь!"
Сага об "Обвале"29 декабря"Обвал" - пластично и образно слаженный спектакль. Грузинский князь, интеллигент, тонкий, хрупкий, но душевно сильный, и батрак-приспособленец, грубый, жадный, половой гигант. Социальный конфликт.
До революции батрак Джако объегорил хозяина, стал управляющим, после революции князь оказался совсем не у дел, он приветствовал свободу, но ему не понравилось все то, что началось потом - гибель культуры, нашествие хамов.
Джако после 17 года процветал, вселился в княжеский дом. Потом князь приехал к нему, как приживал. Джако отнял у князя жену - бессловесную княгиню, образ неразличимый, неясный в исполнении Е. Васильевой - больше молчит и терпит... Потом Джако загнал князя в лавку, приказчиком. Но князь обиделся, ушел. Джако "раскулачили", князь вернулся и вступил в кооператив.
Князь-ХристосКнязь - С. Любшин - тонкий человек, худой, длинноволосый, с тонкими, длинными, музыкальными руками, порой внешне похож на Христа. Проповедует непротивление, смирение, не может причинить боль другому человеку. Не щекотливое самолюбие - в личных делах. Может работать в лавке у бывшего слуги, не чувствуя унижения. Но щекотливая совесть в более важном - не желает приспосабливаться к Советской власти, кою презирает за бездуховность и насилие: "у них нет любви, а значит, нет веры". Не хочет идти учителем в школу - учить детей лгать. Хочет жить только по правде - христианской.
В тот момент, когда узнаёт, что Джако взял его жену - взрывается, поднимает даже топор, бросается на Джако - нелепо и смешно, повисает на нем, но топор роняет, как отряхивает прах со своих рук. Орудие убийства ему ненавистно. Он смиряется с потерей жены, отдает ее Джако и, наступив на остатки самолюбия, хочет остаться рядом с ней, просто смотреть, видеть ее. Потом уходит. И в финале он - не смирившийся, только усталый, в странной одежде, с блаженной, юродивой улыбкой.
Он чужой в этом новом советском мире, он остался на перекрестке истории, ибо старый мир ему тоже чужд. Но у него есть нравственная сила выстоять в одиночку против обвала и не согнуться, хотя он обречен погибнуть. Помавающие жесты рук, ломкая пластика, очень графично очерченный облик - длинная, тонкая фигура на фоне стилизованно грузинских декораций.
Хам пришедшийДжако - часть обвала. А. Петренко мощен, груб, но имеет тигриную грацию матерого зверя. Мужская сила и хитрость хищника.
Сцена изнасилования княгини - законченный образ, шокирующий, но театральный, бьющий в точку. Подошел, поднял за ногу, засунул себе между ног, гибко выгнулся и... гаснет свет, звучит лихая лезгинка, и в темноте движутся фигурки танцоров.
И другой момент: он лежит, расставив ноги, на спине, а княгиня качается над ним на качелях и медленно опускается на него сверху. В первом эпизоде он покоряет хрупкую, но соскучившуюся по крепкому мужику женщину. Во втором он уже ждет, когда она сама примет его в себя и не делает ни одного лишнего усилия.
Такие точные образы - мгновенные, яркие, пластичные, музыкальные результат тонкой режиссуры Темо Чхеидзе, наполнившего спектакль дымкой загадочности и восточного своеобразия, несмотря на чисто русских актеров.
Слабости: иногда персонажи, выходя из образов, начинают читать текст романа, иллюстрируя события на сцене - неорганично сделано.
Иванэ - резонер, уговаривающий князя перейти на сторону Советской власти - нелепая, дежурная, художественно слабая фигура.
Мои дневники
