Вторая глава
Я на OnLineTV. Фото Великого
warsh. После долгих мытарств я нашел или, точнее, меня нашли на телеканале, где у меня всё хорошо получалось. Но там была нетипичная для ТВ атмосфера, и камера не мешала, и я не зажимался. Это было исключение, подтверждавшее правило, да и его уже нет.
Тут всё - plusquam perfect, давно прошедшее время, ибо мои взаимоотношения с телевидением окончательно и бесповоротно завершились.
До того у нас с телевидением долгое время было взаимное несовпадение вкусов и симпатий, мы относились друг к другу, мягко говоря, сдержанно, без восторга. Лучше бы нам было вовсе друг друга не знать, но по роду моей профессии не получалось.
Зажим, еще зажимЯ решительно не умею держаться перед камерой. Или раскачиваюсь, или машинально произвожу помавание рук, то бишь размахиваю ими, весь зажимаюсь и напрягаюсь.
Но никуда деться от телекамеры не могу - она достала меня даже на радио, где мне было намного комфортнее, но потом технологии стерли грань между радио и телевидением, как раньше между городом и деревней или физическим и умственным трудом, а скоро досотрут и грань между мужчиной и женщиной.
На телевидение меня приглашали регулярно, я то и дело отказывался, но не всегда можно было отвергнуть предложение.
Обнаженная ДианаПомнится, на заре
печальной юностимоей работы в бульварной версии еженедельника "Мегаполис-Экспресс" отправили меня на передачу "Национальный интерес", которую вел Дмитрий Киселев, тот самый, тогда еще не демон-глашатай кровавого режЫма, а просто профессиональный телеведущий.
Тема была аккурат про желтую и бульварную прессу, и представлял ее в том числе и я. Киселев допытывался у меня, готов ли я разместить на страницах своего издания фотографии изуродованного трупа принцессы Дианы (она как раз незадолго до этого погибла в страшной автокатастрофе, и останки ее представляли собой кошмарное зрелище). Я наотрез отказался, сказав, что это только оттолкнет читателей, однако - раз уж пошла такая пьянка и речь идет о бульварной прессе - честно признался, что всегда готов разместить фотографии обнаженной, а лучше полуобнаженной принцессы, да и любой известной привлекательной женщины.
Но это были еще пустяки.
Нарусова в жаруПотом, помнится, от того же Мегаполиса, занесло меня (то есть отправило начальство) в студию канала Россия, на запись передачи, название которой не помню, а вели ее мама Ксении Собчак Людмила Нарусова и некий Федор Павлов-Андриевич (сын драматурга Людмилы Петрушевской, ударившейся на старости лет в эстрадный полуфарс-полуцирк, а сам он теперь устраивает хэппенинги a-la Павленский в США).
Передача была посвящена Николаю Баскову (которого я терпеть не могу, да и вообще попса - не моя тема), он присутствовал лично, мне абсолютно нечего было про него сказать, я и молчал красноречиво, зато у меня была спутница-коллега Алена Снежинская, увы, ныне покойная, которая специализировалась на попсе и она бойко произносила целый монолог.
Зачем там был нужен я, хрен знает, но самое ужасное, что это было летом, в студии канала Россия не существовало даже намека на кондиционер, было невыносимо жарко, и чтобы не обливаться потом, требовалось сидеть неподвижно, словно статуя, а запись продолжалась часа четыре, не меньше, без перерыва! Всё оттого, что госпожа Нарусова по восемь раз повторяла каждую дежурную реплику, и все равно у нее ничего не получалось.
Нарусовой в принципе противопоказано быть телеведущей, хватило бы с лихвой одного Павлова-Андриевича, однако Людмиле Борисовне, видимо, тогда очень хотелось фигурировать на экране, и куча народу вынуждена была терпеть ее потуги и жалкие попытки нормально произнести хотя бы "Здравствуйте!"
В довершение всех безобразий, когда передача вышла в эфир, название газеты, от которой делегировали нас с Аленой, так и не прозвучало. Оказывается, у них на телеканале была такая политика - не называть изданий, от которых приходят журналисты, дабы не делать рекламу.
Так что когда меня позвали на запись следующей такой передачи, я наотрез отказался, объяснив, что мне нафиг не нужна моя рожа на телеэкране, а на передачи я хожу исключительно ради того, чтобы продвигать свою газету. Вам нельзя ее называть? Ну и черт с вами.
Я действительно не могу понять людей, которым хочется и нравится просто мелькать в телевизоре (естественно, я не про артистов, им это необходимо), и они так и прыгают с канала на канал, лишь бы выставить свои хари. Особенно противны в этом качестве представители мужского пола.
Теща и ЧерномырдинНо не только в "бульварный" период приходилось мне попадать на телеэкран. Когда я работал в "Общей газете", кого-нибудь из нас в обязательном порядке еженедельно вытаскивали в эфир ночной передачи, которую вел Володя Кара-Мурза на НТВ.
Несколько раз пришлось и мне там засветиться. Как-то раз написал я колонку на политические темы, которая начиналась с фразы "Черномырдин ушел в отпуск, как в омут". Дальше ничего не помню, но колонка была толковая. И я ее почти всю наизусть прочитал в передаче Кара-Мурзы.
При этом, увидев, как я дергаюсь перед камерой, оператор усадил меня в кресло, я вцепился в его ручки, дабы не шелохнуться, замер и открывал рот, пребывая в неподвижности, как рыба, вытащенная из воды.
Этот сюжет посмотрела по телевизору моя и.о. тещи, как я ее называл, то есть, бабушка жены Лидия Ивановна, Царствие ей Небесное. Она, как и многие пожилые люди с советским бэкграундом, по неким иррациональным причинам сильно симпатизировала Черномырдину. Видимо, облик у него был такой "старорежимный", хотя в своих делах он ничем не отличался от Гайдарочубайса, которых те же пожилые люди ненавидели.
Так вот, когда я пришел домой, то получил выволочку от Лидии Ивановны - за то, что недостаточно уважительно отзывался о Черномырдине, да еще, по ее словам, говорил о нем с таким наглым, вальяжным видом, "развалясь в кресле" и чуть ли не поплевывая!
Пытался я убедить старушку, что в кресло меня загнали, как в прокрустово ложе, и был я не "вальяжным", а безумно зажатым, но все мои уверения пропали втуне.
Приходилось мне участвовать в групповых передачах, вроде "Права голоса" на Третьем канале, но там всегда царил такой бардак, все так кричали и перебивали друг друга, что я или просто молчал, или в лучшем случае успевал вставить два-три слова, половину из которых впоследствии все равно вырезали. Терпеть не могу этот безобразный восточный базар, именуемый "ток-шоу"! И я стал отказываться от этого пустого и бессмысленного времяпрепровождения.
Эхо педоскандалаКульминация моей телевизионной "карьеры" случилась в 2011 году, в передаче Андрея Малахова, после педерастического скандала в РИА Новости. Вот ее запись.
14 июля 2011 года. Передача называлась "Три веселых буквы".
Посмотрел я всё это спустя много лет с иронией и недоумением. Просто поразительно, как отдельные существа умудрялись передергивать элементарные факты и устраивать логические загогулины на ровном месте!
Вот, например, ЛГБТешник из Питера, чью фамилию я уже снова забыл - он говорит больше всех, но всё время талдычит о том, что ему и ему подобным "затыкают рот".
Или еще один фрик, уже из посторонних, вечный телевизионный тусовщик, темная личность, субъект с неопределенной профессией по фамилии Понасенков, который тоже нагло передергивает, когда говорит: кому не нравится фестиваль мерзости в Берлине, пусть не смотрит.
Да как же "не смотреть", если всё это действо происходит прямо на улицах и площадях города?! Не в специально отведенном месте, а повсеместно, и тысячи жителей Берлина, включая детей, вынуждены всю эту гадость лицезреть.
Так что и к пареньку-гей-дизайнеру из бывших наших у меня тоже был вопрос, и я попытался было его задать, но не получилось: какое отношение к борьбе за чьи-либо и какие-либо права имеет публичная имитация полового акта и демонстрация голой задницы? А именно этими занимались участники Берлинского омерзительного фестиваля. Это же был даже не гей-парад, а публичная уличная оргия, "карнавал" нравственных уродов и отморозков всех мастей.
Да и вообще: когда некая группа марширует по Берлину (Лондону, Нью-Йорку, Буэнос-Айцресу) с требованиями что-то там исправить в далекой от них стране, это напоминает мне, как мы в Москве, в школьном актовом зале маршировали с речевками "Миру можем мы помочь, от Вьетнама руки прочь!", причем в 1973 году Вьетнам быстренько сменили на Египет.
Посмотрев ролик, я еще раз можно убедился, что Андрей Малахов постарался собрать как можно больше фриков, причем диаметрально противоположных направлений, несчастная обезумевшая Жанна Бичевская и хоругвеносец с огромным крестом - против питерского педозащитника, который может сутки непрерывно твердить о том, что ему затыкают рот, симпатичной девушки Жени Отто, то ли феминистки, то ли комсомолки нового типа, и присяжного заседателя телепередач Понасенкова.
Были и нормальные люди - Сергей Шаргунов, композитор Журбин, политолог Ципко, который может часами и сутками говорить о чем угодно, его коллега Ольга Крыштановская. которая в результате говорила даже меньше, чем я, хотя это было непросто, и Антон Красовский, тоже в основном молчаливый.
Но эти адекватные товарищи хорошо оттеняли фриков, создавали им своего рода художественное обрамление. Малахов хотел, как обычно, делать шоу, и он профессионально выстроил зрелище.
Нелепо было ожидать от этого шоу серьезного обсуждения проблемы. Какой угодно проблемы - хоть педерастической, хоть ответственности журналиста за свои слова в блоге.
Но и мне глупо жалеть о том, что я согласился присутствовать и чуть-чуть, совсем немного участвовать в этом шоу. Тоже интересный опыт.
Потом, правда, несколько дней подряд ко мне подходили незнакомые люди на улице, в магазинах, в подъезде моего дома и - что самое интересное - всячески меня одобряли и поддерживали. А я очень неловко себя чувствовал, благодарил, что-то бормотал, пожимал руки.
Слава Богу, это продолжалось недолго, и вскоре меня забыли.
Лебединые телепесниНаконец, под занавес моей телевизионной "карьеры" меня несколько раз пригласили на OnLineTV, где я, как написал в самом начале, и почувствовал себя нормально, и выглядел прилично.
Строго говоря, это было не совсем традиционное, а Интернет-телевидение, но антураж и принципы работы ничем не отличались от классического ТВ, просто аудитория очень небольшая. Ну так мне и такой хватало, да и это вскоре кончилось, и нет уже больше пустой телевизионной суеты, и телевизор я больше не включаю.
Еще моя харя на OnLineTV. Дело прошлое, но вспомнить приятно. Мне - приятно. А вам не обязательно смотреть на мою морду
Необязательные мемуары
