«Есть точка зрения, что президент США успешно раскалывает Запад, постоянно ругаясь со своими союзниками по НАТО, и это граничит с предательством. Есть мнение, что он идиот, причем не в оскорбительном смысле, но чисто по-человечески, уродился таким, никто не виноват. Высказывается также предположение, что Трамп убедительно доказывает своими разрушительными… словами и делами предательскую сущность идиотизма в большой политике».
Ну
точно «Ельцин» :) Такое ощушение, что это Проханов громит президента РФ в 90-е гг. Как интересно всё возвращается-то. Жизнь заставила патриотов Запада попереживать те же чувства. Это полезно: способствует взаимопониманию с раскрытием новых горизонтов.
А те, кто помнит позднего Брежнева, думают (по свежим впечатлениям из Хельсинки): дожили – в той или иной степени карикатурный лидер США на фоне вполне прилично смотрящегося отечественного вождя. За что нам такое обманчивое счастье при том, что разрыв в экономической и технологической мощи двух стран тем временем продолжает вопреки карикатурной видимости расти, а не сокращаться?
Правильно я писал
«В закоулках системы»: «Путин как таковой и есть главный российский экспортный экономический продукт. Страна работает над тем, чтобы произвести Путина. Это, конкретно, продукт-бренд, который затмевает и итожит все прежде существовавшие в мире понятия, связанные с Россией. Немцы делают машины, американцы делают доллары, китайцы делают всё остальное, а мы делаем Путина».
Путин будет крепчать и дальше. В том смысле, что превосходство его международного стажа над неопытностью любого оппонента-новичка, представляющего другие государства, будет увеличиваться. Выбранная траектория ведёт его куда-то в направлении залежей почтенности имени британской королевы, видевшей на своем веку десяток президентов США (с аналогичным нарастанием зазора между царской несменяемостью и способностью реально править Россией).
А что будет происходить с Америкой? Насколько справедливо содержащееся в том же тексте утверждение, что избрание Трампа сделало её только сильнее? Я полагаю, в конечном счете тезис верный, если учитывать, что в этой стране сила более системна и инклюзивна, нежели в России, где она типично экстраординарна и исключительна. Способность системы контролировать Трампа и навязывать ему свою волю вместо того, чтобы холуйски бессмысленно прогибаться под «начальника», как это принято у нас, достойна уважения. История с Трампом, чем бы она ни завершилась, для американской элиты – хорошая встряска-нагрузка-тренировка в её умении господствовать. А также вызов, который должен привести к выводам в отношении отдельных принципиальных политических основоположений.
При всей разнице манер, уверенности в себе, опыта Трамп и Путин, насколько можно судить, объединены общностью миропонимания в одном существенном отношении. Они оба – симптомы текущего переходного культурно-цивилизационного состояния, симптомы реальности, погруженной в идеологический туман. С разных сторон сподвижники подают сигналы в белом мареве, и на пару сигнализируют, конкретно, о чем-то, что в интерпретации, наиболее близкой тому и другому может быть сформулировано приблизительно так: все проблемы в мире – из-за несоответствия ожиданиям, из-за того, что условный мировой господин не демонстрирует истинно господского поведения.
Тема
вассалитета закономерно возникает при рассмотрении ситуации. На мировой арене – глобальное волнение вассалов, потерявших из виду сюзерена. Для практики феодализма бунтующие вассалы не являются чем-то необычным, и точно так же нет ничего странного в поводе для бунта, который связан с недостойным поведением сеньора (история английской монархии особенно полна кейсами такого рода – достаточно упомянуть беспощадное свержение баронами Эдуарда II Плантагенета, слишком мало напоминавшего им короля-воина, каковым был его отец, или впоследствии стал его сын).
Что имеет в виду Трамп, когда в ответ на слова «Путин – убийца» отказывается разделить негодующий пафос и осудить коллегу из Москвы, а вместо этого
заявляет и тоже без особого осуждения: «Вы думаете, наша страна такая невинная?» В его устах это звучит напоминанием об азах и источниках. Нельзя управлять миром в шелковых перчатках, ежовые рукавицы востребованы не меньше и мы всегда это знали – вот примерно о чём косноязычно и неуклюже лопочет заокеанский l'enfant terrible, с детской непосредственностью продираясь сквозь облака фантазийной риторики американских либералов. В дальнейшем переводе это означает призыв: «Хватит отрекаться от себя. Давайте будем самими собой во всей полноте привычного имперского бытия, а то нас уже почти перестали идентифицировать».
И Путин подразумевает нечто в том же роде, когда акцентирует на пресс-конференции в Хельсинки: «Трамп защищает интересы США». Сказанное – не только попытка заранее «отмазать» собеседника от обвинений, которые чуть позже наиболее красноречиво выдал в его адрес Арнольд Шварценеггер. И не только приглашение американцам «во имя национальных приоритетов» выйти из глобальной имперской структуры, аналогично тому, как тремя десятилетиями прежде Россия под тем же предлогом «вышла» из себя, то есть из СССР. Помимо всего прочего это еще и попытка переписать ценностный код мировой программы с новым уклоном – поменьше «прав человека», «демократии» и прочей лирики, побольше реализма самоутверждающейся силы: в таком обновленном ценностном пространстве всё начинает становиться на свои места – всё, что утратило место и заблудилось в предшествующий период левого идеологического отрицания видимости.
У нас мало кто знает толк в
феодализме. Люди регулярно обозначают этим термином абсолютистские бюрократические режимы азиатского типа, укомплектованные рабами, в среде которых обязательства выстраиваются только в одну сторону. Но в своих европейских истоках феодализм подразумевал четко определенные взаимные обязательства вышестоящих и нижестоящих. С точки зрения феодального общества сдача вассала сеньором настолько же недопустима, как и предательство в обратном направлении. То и другое обладает свойством аннулировать статусы сторон. Вот и в наши дни США ни при каких обстоятельствах не должны были сдавать такого лояльного, вполне «своего человека» как, ну, скажем, Хосни Мубарак – Путин уверен в этом так же твердо, как и Трамп. Обама проявил недопустимую слабость, с этого всё и началось, без устали повторяет его преемник.
Статусы сеньоров и вассалов должны быть подтверждены не только юридически, но в первую очередь культурно – общей для тех и для других ценностной вертикалью, которой поднимается и держится социальный порядок. Но современные недоумки ломают эту вертикаль, с прискорбием обнаруживает консервативный революционер из Вашингтона.
До того, как Трамп оказался в челюстях американской системы, решительно пережевывающей сама себя, его оптимистический тезис в отношении Путина гласил: я с ним договорюсь, потому что я сам такой, но (после избрания президентом США) я сильнее. Он будет меня уважать, потому что я его уважаю. Путин царь, но я-то буду как бы царь царей и в этом смысле сделаю Америку снова великой. Признание внутреннего родства с обитателями Кремля, продолженное отказом от порицания в адрес объединяющей сущности, служит основной предпосылкой дальнейшего строительства отношений. Каких? Мировое иерархическое объединение сильных на основе правой ценности силы называется империей. В культурно-цивилизационном пространстве империя создаётся статусом царя царей, кем-то, кто воплощает качества и ценность власти в наибольшей степени, подтверждая их и за другими. Трамп, порываясь говорить с Путиным, как он сам на этом настаивает, «с позиции силы», превосходящей силы, признанной, однако, интегрирующей ценностью, заявляет себя имперским мироустроителем.
Путин, судя по поддержке, которую он демонстрирует коллеге из Вашингтона, не против подобных подходов, не прочь узреть Америку «снова великой», надо думать, потому что уверен: при наличии в мире истинного владыки он точно получил бы у него ярлык править Россией, да и Украиной впридачу. В теории всё стыкуется, а что выходит на практике и насколько соответствует благим пожеланиям, у нас перед глазами. Один из двух товарищей по счастью запутался в скандалах с союзниками и конфликтах с правоохранителями. Сближаясь со вчерашними врагами, он теряет друзей, что даёт в итоге даже не нулевую, а отрицательную сумму. Другой во внутреннем употреблении являет собой прямую противоположность всему, что декларирует на внешних площадках. В границах РФ Путин как политик – последовательный
анти-Трамп. С людьми бизнеса и региональными элитами он общается словно подрывник Обама, словно диверсант во вражеском тылу, профессионально сеет хаос и нестабильность. Внутри страны он
сдаёт так же легко, как сдавали вассалов американские демократы.
Туман пока не рассеялся. Броуновское движение без ориентиров, которое регистрируется в нём, по эффективности напоминает бег на месте.
