Сказать Владимиру Владимировичу было нечего. Всё его сегодняшнее выступление – сплошное «не шмогли», анекдотически неожиданное после такой торжественной преамбулы, какой была первая половина 2018 года: весь мир под нас прогнулся, все трепещут перед нашим супероружием, но, как ни считали, денег на пенсии больше нет. И так, и эдак считали – ну никак. Всё, что могем – вот тут самую малость дам уважить. Но ощущение бессилия, в которое впал «всесильный», оттранслировано на всю страну. Зачем?
Кто его выпустил на экран с такой речью? Понятно, что напели: народ любит тя, ты ж Таврический, ты убедишь его в любой ерунде. Но ауру свою Путин на выходе из эфира точно подрастерял. Всё же просто:
если ты такой сильный, то почему такой бедный, что каких-то жалких копеек на бабушек с дедушками нет? Шаблон вдребезги.
Король не может говорить «не могу», последнее – удел министров. Но в данном случае король добровольно вышел постоять к позорному столбику на площадь. Это значит, что ему как и в случае со Скрипалём, дают плохие советы. Вот и дня не прошло, как мы обсуждали, что же это было –
загадочный Скрипаль, немыслимый ни с одной стороны. Скрипаль – безумие. А
назначение 30-летних губернаторов из одного конца страны в другой без подготовки, не считая протокольных апэшных «тренингов» – это не безумие? Оно, конечно, оно, родное.
Но мы и там, и там, и слушая телеобращение, приходим к мысли: всё худо-бедно сходится и объясняется, если это просто подстава. Насоветовали, да, но имея в виду вслух не названную цель. Обычная ситуация, когда бесчисленная челядь, согнувшись в три погибели и изображая максимальную почтительность, водит, как хочет, за нос не знающего себе равных, потерявшего берега государя, низводя его всё ниже и ниже, к самому плинтусу.
Надоел он им там, чувствуется, со своими чудачествами. Значит, рассуждают, надо чудачества его зело усугубить.
