Этот отрывок из Маркса показывает, что машина, на завершающей стадии развития средств труда, не только структурирует и размечает рабочих как автомат, как аппарат, как структуру, но одновременно и сама пронизана механическими и интеллектуальными органами, посредством которых она непрерывно и дальше развивается и обновляется.
С одной стороны, Маркс описывает здесь отчуждение рабочих от их средств труда, то, как они (внешне) обусловлены машинами, говорит о преобладании овеществлённого труда над живым трудом. Также он вводит фигуру перевернутых отношений человека и машины:
«Деятельность рабочего, сводящаяся к простой абстракции деятельности, всесторонне определяется и регулируется движением машин, а не наоборот. Наука, заставляющая неодушевленные члены системы машин посредством ее конструкции действовать целесообразно как автомат, не существует в сознании рабочего, а посредством машины воздействует на него как чуждая ему сила, как сила самой машины» [2].
Инверсия отношения между рабочими и средствами труда в направлении господства машины над человеком определяется здесь не только иерархией процесса труда, но понимается ещё и как переворот в порядке владения знанием. В процессе овеществления форм знания в машине, производители этого знания утрачивают единоличную компетенцию и власть над трудовым процессом.
Сам труд выступает как отделенный, рассредоточенный по многим точкам механической системы в отдельных живых рабочих. «Знание выступает в системе машин как нечто чуждое рабочему, вне его находящееся, а живой труд выступает как подчиненный самостоятельно действующему овеществленному труду» [3].
Для Маркса во «Фрагменте о машинах» огромная, автоматически работающая машина есть нечто большее, чем технический механизм. Машина здесь не ограничена своими техническими функциями, но, напротив, выступает как механический-интеллектуальный-общественный ассамбляж. Хотя техника и знание (как машина) имеют одностороннее воздействие на рабочих, машина – это не просто сцепление техники и знания, механических и интеллектуальных органов, но вдобавок ещё и общественных органов, в той мере, в какой она координирует разобщенных рабочих.
Следовательно, в машине также налицо коллективность человеческого интеллекта. Машины – это «созданные человеческой рукой органы человеческого мозга, овеществленная сила знания. Развитие основного капитала является показателем того, до какой степени всеобщее общественное знание превратилось в непосредственную производительную силу, и отсюда – показателем того, до какой степени условия самого общественного жизненного процесса подчинены контролю всеобщего интеллекта и преобразованы в соответствии с ним; до какой степени общественные производительные силы созданы не только в форме знания, но и как непосредственные органы общественной практики, реального жизненного процесса». [4]
Следует подчеркнуть, что производительная сила у Маркса не только соответствует новым техническим машинам, и даже не только сцеплению «механических и интеллектуальных органов», но также – и в особенности – отношению производителей друг к другу и к производственному процессу. Не только внутренность технической машины пронизана механическими и интеллектуальными линиями, но и «внешние» общественные взаимосвязи и отношения с очевидностью становятся деталями машины.
«Фрагмент о машинах» не только указывает на то, что знание и навыки накапливаются и поглощаются постоянным капиталом в качестве «всеобщих производительных сил общественного мозга» [5] и что процесс превращения производства в знание является тенденцией капитала, а еще и показывает инверсию этой тенденции: сцепление знания и техники не исчерпывается постоянным капиталом, но отсылает за пределы технической машины и овеществленного в ней знания – к общественной кооперации и взаимодействию.
