Александр Кувалдин: «Уже вся лига знала нашу фишку, но она всё равно работала»

В конце девяностых в московском «Динамо» сформировали ударную пятерку в составе Александра Хаванова, Андрея Маркова, Александра Кувалдина, Александра Прокопьева и Александра Харитонова. Это сочетание стало одним из самых ярких в Суперлиге и помогло динамовцам завоевать чемпионский титул в 2000 году.

Александр Кувалдин, воспитанник «Динамо», почти всю карьеру отыгравший в родной команде и дважды — в 1995 и 2000 — становился чемпионом России.

— Александр Викторович, когда сформировалась ваша пятёрка?
— Если не ошибаюсь, в 1998 году. Тренером был Зинэтула Билялетдинов. В команду пришли Андрей Марков, Александр Хаванов и Александр Прокопьев. По моему, Зинэтула Хайдярович нашу пятёрку создал сразу. Не было такого, что кто-то позже, кто-то раньше. Как-то всё быстро сложилось.

— С кем вы играли до этого?
— Изначально у нас в центре был Денис Карцев — тоже воспитанник «Динамо», как я и Александр Харитонов.

— Насколько быстро вы нашли взаимопонимание в новом сочетании?
— Могу сказать, что притирания вообще никакого не было. Ребята все отличные, можно было удивляться, какие они мастера на льду и замечательные люди в жизни. Мы как-то сразу нашли общий язык. С Харитоновым мы очень много играли вместе и раньше, ему можно было не глядя отдать передачу, точно зная, что он находится в нужном месте. Конечно, к новым партнёрам нужно притереться, но в команду мастеров в принципе не попадают плохие хоккеисты, поэтому сыграться можно с любым. А в «Динамо» хоккеисты были хорошие. Александр Прокопьев постарше нас, у него было больше опыта, много где успел поиграть, поэтому, когда организовывалась пятёрка, он очень сильно помог. А когда сзади Марков с Хавановым, можно рисковать в атаке и не бояться за оборону.

— Пробовал ли Билялетдинов ставить в вашу пятёрку кого-то другого?
— Если честно, я этого не помню. Понятно, какие-то перестановки были, например, из-за травм. Но масштабных изменений не было, большинство игр мы проводили вместе.

— Вам сразу была отведена роль ударного звена?
— Это надо у Зинэтулы Хайдяровича спросить, не могу сказать.

— Вы всегда действовали именно пятёркой?
— Насколько помню, да. Изредка могли выходить с другими защитниками — когда играли в четыре тройки и три пары. Тогда ещё ввели обязательное наличие молодых в заявке, их обычно выпускали, когда результат уже сделан. Тогда они тоже могли кого-то из нас подменить.

— Знаменитый маневр, когда один из нападающих уходил за ворота и отдавал шайбу за спину на ближний угол, появился тогда же?
— Нет, это началось ещё когда с нами Денис Карцев играл, мы с Александром Харитоновым придумали. Позже Прокопьев говорил, что уже вся лига знает нашу фишку, но она всё равно работала.

— За пределами льда вы тоже общались всей пятёркой?
— Особо много времени для этого не было. Потому что постоянные поездки, сборы и так далее. Но с Харитоновым в то время мы были самыми близкими друзьями.

Александр Хаванов —тоже воспитанник «Динамо», но дебютировал в родной команде только в 27 лет, а до этого играл в СКА, «Северстали», а также в Северной Америке и Финляндии.

— Мы с Андреейм Марковым и Александром Прокопьевым пришли в «Динамо» одновременно — в 1998 году. Наверняка сказать не могу, но, видимо, когда нас подписывали, заранее планировали, что мы будем играть вместе. Так и получилось. В первом сезоне по краям у нас были Сергей Петренко с Максимом Афиногеновым. Но потом они уехали, и с нами стали выходить Саша Кувалдин и Саша Харитонов.

— Ваша пятёрка изначально планировалась как первая?
— У меня всегда было ощущение, что нас собрали вместе с совершенно конкретной целью. Первое звено создаёт преимущество и часто определяет результат всей команды. Зинэтула Хайдярович это прекрасно понимал.

— Как происходило формирование пятёрки?
— Билялетдинов, нужно отдать ему должное, не просто формировал. Он достаточно много общался с нами. Бывало, он нас отдельно собирал, причём не в раздевалке, как обычно, а в своей комнате на базе. С одной стороны он уделял нам больше времени, даже позволял чуть-чуть больше, с другой же — больше и требовал. Это не было вроде «вот вам пятерым шайба и делайте что хотите». Ничего подобного.

— Он кого-то ещё пробовал в вашу пятёрку?
— Я не исключаю, что он мог попробовать это сделать, например, поднять Льва Бердичевского. Но такое случалось только когда кто-то травмировался или какие-то катастрофы происходили. Например, как-то мы по «-4» заработали, и на следующий матч нас разбросали по звеньям. Но большую часть игр, включая плей-офф, мы провели вместе.

— Как относился Билялетдинов к частым подключениям Маркова в атаку?
— Я не помню, чтобы Андрея кто-то придерживал. Он же раньше был нападающим и до 16-17 лет играл в центре. Сдерживать его атакующую игру — себе дороже, никто этого и не пытался. Марков создавал в чужой зоне огромное количество опасных ситуаций, давая дополнительные возможности забить гол. Если четыре человека на льду знают, что пятый может отлично атаковать, даже будучи защитником, это очень редко оборачивается какими-то критическими проблемами. И в итоге возможные плюсы перекрывают все минусы. Поэтому я не помню, чтобы кто-то ограничивал Маркова и что его подключения сказывались на обороне.

— А на именно вашей игре его подключения сказывались?
— Мне это было, во-первых, привычно, во-вторых — удобно. Я никогда не отличался атакующей игрой. Но и исключительно обороняться мне указаний тоже не давали. К примеру, когда уехал в НХЛ, там прямо говорили — «ты бегай по углам, я стою на пятаке». Особенно на первых порах, когда адаптироваться к узким площадкам было тяжело. В «Динамо» такого не было. Установок «один всегда атакует, другой всегда защищается» не было. Тренеры нас призывали действовать по ситуации. Из нас двоих никто ни у кого оборонительные функции не забирал, как и атакующие. Другое дело, что мои атакующие навыки уступали таковым у Маркова.

— Вне льда вы много общались друг с другом?
— В раздевалке всё было просто замечательно. В нехоккейной жизни общение складывается по разному: с кем-то больше, с кем-то меньше. Но скажу следующее. За карьеру я провел 15 сезонов и успел поиграть с кучей народа. Мимо некоторых из бывших партнёров можно пройти и не узнать. Но в случае нашей динамовской пятёрки, уверен, если мы где-то встретимся, то не просто поздороваемся, мы будем очень рады друг друга видеть. До сих пор, несмотря на то, что четверть века уже прошла.

— Чем лично для вас стала игра в первой пятёрке «Динамо»?
— Если говорить с моей, личной стороны, то это было очень самоутверждающим эпизодом в карьере. Я воспитанник московского «Динамо», как Кувалдин и Харитонов. Но они с самого начала были в «Динамо», я же играл в других командах. Поэтому для меня было важным вернуться туда, где на меня потратили десять лет подготовки и научили всему, что умею. Вернуться в в команду, в которой занимался с семи лет, в качестве защитника первого звена и стать чемпионом — это совершенно незабываемое ощущение.

— Можете вспомнить какой-нибудь особенно яркий эпизод, связанный с вашей пятёркой?
— Да, такой есть. В последнем матче финальной серии 2000 года, мы выиграли у «Ак Барса» 2:0. Когда Лев Бердичевский забил в пустые ворота (Александр Кувалдин не принимал участия в матче), оставалось играть с полминуты и мы поехали всей пятёркой на смену. Я перелезаю через борт и вижу, как Билл показывает, чтобы мы вернулись на лёд. И я не сразу понял, зачем он это сделал. Он хотел, чтобы именно мы были на льду, когда прозвучит победная сирена. В сутолоке и напряжении последних секунд тренер об этом подумал. Для нас это была оценка всего сезона. Я ни в коем случае не хочу сказать, что другие ребята меньше заслуживали, но Билялетдинов сделал именно так. Я ему очень признателен за это.