«Агата Кристи» — как всё начиналось. 16
(Продолжение)
Часть V. Путь к успеху
Первый концерт с Глебом
Наконец мы добрались-таки до описания личности самого молодого участника группы. Сначала вернёмся немного назад, в школьную юность трёх наших героев, а для четвертого — Глебсона — это было ещё детство.
Юношеские пристрастия Глеба к чтению книг, просмотру кинофильмов и прослушиванию музыки подробно описаны им самим во многих интервью, поэтому не будем на этом останавливаться. В музыкальную школу родители его не стали отдавать (хватит и одного музыканта в семье — решила мама, наверное), но когда пришло время, Вадик стал обучать брата музыкальной грамоте и основам игры на инструментах, как его самого учили в музыкальной школе.
Потом пришло время, когда на квартирниках у братьев дома Глеб стал показывать свои первые песни. И тут выяснилось, что он применяет в них темы и образы, которые он никак не мог прочувствовать лично — ну не мог тинейджер получить такой жизненный опыт, чтобы писать о таких чувствах! Значит, это талант — как музыкальный, так и поэтический.
Ему удалось избежать юношеского периода в написании песен, когда рифмуют «кровь-любовь», а мелодии и гармонии песен либо наивны, либо в них явно слышатся музыкальные пристрастия к кумирам — мы ничего подобного в его юношеских песнях не находили. Так, песня «Серое небо», позднее вошедшая в альбом «Ураган», была написана им в подростковом возрасте — но это еще как-то можно понять, там поэтические образы взяты из детства. А чуть позже была написана песня «Kugel», что по-немецки «пуля» — через несколько лет музыка из этой песни стала «Мотоциклеткой» из «Декаданса» (и, конечно, Глеб же и написал новый текст), а поэтические образы «Кугеля» послужили основой для позднеагатовской «Пули». Вы можете поверить, что восемнадцатилетний нецелованный юноша может применить в стихах образы уровня «Сегодня, мальчик, ты со мною станешь старым»? А он это писал! И вдвое старше его люди в зале слушали его и пели вместе с ним, переживая уже то, что с ними БЫЛО в жизни!
Интересно, что внешне ураган страстей, который бушевал внутри Глеба, был совершенно незаметен — скорее, задумчивый и даже слегка меланхоличный юноша. Однажды, еще в школьное время, уходя после квартирника у братьев дома, Петя в полушутку-полусерьезно сказал ему: ну давай уже, подрастай скорее, будем вместе играть — полноценная группа, четыре человека! Реакция Глеба на это заявление была сдержанной — он промолчал и лишь чуть кивнул. Хотя несколькими минутами ранее он показывал свою новую песню и исполнял её яростно и страстно — ну, собственно, как он всегда пел и поёт.
Но, при всей внешней меланхолии, стержень внутри Глеба был железный! Это ж какой внутренней силой надо было обладать, чтобы на традиционный вопрос мамы: «Сынок, ты кем хочешь стать — пожарным или космонавтом?» сразу безапелляционно заявить: «Мама, я ничем в жизни не буду другим заниматься, кроме того, что писать и исполнять свои песни!»
Каково это было услышать Ирине Владимировне, которая занятия сыновей музыкой, особенно рок-музыкой, тогда, мягко говоря, не приветствовала? Но и ультиматумы младшему сыну объявлять не стала — за что мы ей все очень благодарны!
Итак, новый по звучанию и вообще по духу альбом был записан — некоторые ранние песни Глеба вошли туда практически без изменений. Всем было совершенно ясно, что его появление в группе назрело. А сам Глеб особо никуда не торопился, предоставив событиям вокруг него развиваться без форсирования — в университет на исторический факультет он не поступил и работал в родной школе лаборантом в кабинете химии — скорее потому, что надо было где-то работать, не сидеть же дома (не забываем, что времена еще были суровые, и могли, как Бродского, за тунеядство привлечь).
Но в начале нового, 1988 года Глеб приехал из Асбеста на его первую репетицию «Агаты». Предшествовал этому факту разговор Вадика с Бобром — но последний доводы старшего из братьев воспринял спокойно — отдал Глебу бас-гитару и пересел за пульт в качестве звукорежиссера. И, видит Бог, он сделал для ранней «Агаты» не меньше, чем любой из ее участников — на каких только «дровах» нам не приходилось играть на концертах! Ведь времена были трудные, нормального концертного аппарата не было практически нигде, за исключением очень серьезных концертных организаций Москвы и Питера. А играть приходилось… короче, где мы только не играли! И надо было звучать, это для молодой группы очень важно — а на чем, если какая-нибудь старая демократовская «Тесла» в концертном зале для нас была неописуемой радостью?
Вот тут и выручал Бобер с его радиофаковским образованием и прекрасным слухом — умудрялся по ходу концерта отстраивать аппарат, так как большинство первых выступлений были на фестивалях, и предварительного «чека»13, как сегодня, даже в понятиях не было!
Но вернемся к появлению Глеба в качестве участника группы. Один из ранних мифов про «Агату» — это его сидение (если точнее, сидением это сложно назвать, ибо вытворял он на стуле чёрт-те что) во время концерта. Каких только слухов не ходило — и что он инвалид, и что у него чего-то там парализовано… А всё объяснялось очень просто — это сегодня контактные линзы продаются в каждой аптеке, а в те времена в них играл один-единственный хоккеист в стране — звезда Хельмут Балдерис, т.е. для нас их просто не существовало. А поскольку у Глеба было неважно со зрением, то мы боялись, что он без очков запнется за какой-нибудь шнур и упадет во время концерта — вот и посадили его на стульчик от греха подальше. Было это 20 февраля 1988 года, во время первого официального концерта группы в родном УПИ. Именно эта дата и является днем рождения группы — хотя теперь, как вы все, уважаемые читатели, понимаете — и до этого у нас было много памятных дат. Но как-то все разу решили, что именно этот день и будет для группы днем рождения, и через год ровно в этот день отыграли там же концерт в честь первой годовщины, но, конечно, уже немного в другом статусе.
«Агата Кристи» — как всё начиналось. П. Май "Урал" №9. 2015г.
Продолжение следует.