Репортаж с археологических раскопок на Кубани: как из-за одной находки может быть переписана история

Один из лучших законов в мире

Утро, 5.30. Объездная трасса Анапы вдоль хутора Воскресенского. Солнце только-только показалось из-за горизонта. Автострада еще пуста, но редкие машины уже проносятся по ней. Тем не менее около дорожного полотна уже вовсю кипит работа. Где-то шумит дорожная техника – там расширяют дорогу. Поперек направления пути возводят новую эстакаду. По плану, в этом месте должна проходить скоростная развязка.

Из небольшого автобуса, остановившегося прямо на обочине рядом с будущим путепроводом, выходят люди: у кого-то в руках ведро со скребком, совком и щеткой, у кого-то – лопата, кто-то вооружен металлодетектором. Это археологи.

– Здесь автомагистраль проходит через несколько памятников археологии, – рассказывает руководитель работ кандидат исторических наук, доцент Астраханского государственного университета Дмитрий Васильев. – Одни уже находятся под охраной государства, другие были выявлены в процессе строительства. Для их сохранения строителям предписывается либо изменить проект и обойти памятники, либо оплатить исследование. В этом случае компания решила профинансировать раскопки. В России существует закон, согласно которому все строительные работы должны предваряться археологическим исследованием территории. Я считаю, что это один из лучших нормативно-правовых актов в мире, касающийся охраны культурного наследия, – он действительно работает. Чем активнее ведется экономическая деятельность, тем строже соблюдается буква данного закона. Краснодарский край в этом отношении один из лидеров наряду с Москвой, Татарстаном, Ставропольем и Уральским регионом.

Такие объекты находят редко

Еще в XX веке на месте нынешних анапских раскопок была обнаружена античная усадьба времен Боспорского царства (V век до. н.э. – III век до н.э). Более детальная разведка показала, что здесь существовало много подобных строений. Стало понятно, что это хора – сельскохозяйственная территория, прилегающая к городу Горгиппии – греческой колонии, находившейся на территории современной Анапы.

В античности эти места были поделены на правильные участки земли. Зачастую они огораживались невысокими каменными стенами. Камни просто складывали друг на друга, ничем не скрепляя. На участках стояли жилые и хозяйственные строения. Рядом выращивали пшеницу, виноград. Тут же были оборудованы земляные ямы для хранения зерна, обложенные камнем, устанавливались прессы для изготовления вина. Участки были соединены дорогами. Одну из них, вымощенную каменным отсевом и огороженную с двух сторон бордюрами, обнаружили археологи во время раскопок. Ее удалось отследить на несколько сотен метров. Васильев отмечает, что подобные объекты находят достаточно редко.

Усадьбы в этих местах возникали часто. Одни со временем исчезали, другие переносились. Горгиппия была центром ремесел и торговли, к тому же убежищем в случае опасности. Вокруг располагались многочисленные сельские дома, которые эксплуатировали самое главное богатство этих мест – землю. Греческая колония обосновалась в этих краях, чтобы поставлять в Средиземноморье хлеб, которого в Аттике не хватало. Вплоть до римских времен Боспорское царство являлось главным поставщиком пшеницы, позже его заменил Египет. Тогда и произошел закат этих территорий.

Не каждое сооружение является дворцом

Раскопки ведутся здесь уже три года. Наша задача – выяснить, что сохранилось, исследовать оставшиеся части культурного слоя. Раскопать, все задокументировать, то есть начертить, сфотографировать, описать словесно. Все это выльется в многотомный археологический отчет, который сдается в Институт археологии Академии наук. Потом уже историки на основании собранных данных начнут производить реконструкцию данного поселения. Итогом всей деятельности должна стать отдельная монография. Следующий этап – осмысление собранной информации, а потом, возможно, и переписывание учебников истории. Это и есть сохранение наследия,

– объясняет археолог.

Территория нынешних раскопок достаточно большая, памятник крупный, и исследуется он частями. После изучения раскопки засыплют землей, территорию передадут дорожникам для продолжения строительства трассы.

Античные строения сохранились лучше там, где в позднее время простирались пахотные поля. Но в недавнем прошлом в этом районе находились заправочная станция и производственная база, при возведении  которых часть античного культурного слоя была уничтожена.

– Видите вот эту стену, – Дмитрий Васильев указывает на невысокую каменную кладку, плохо различимую в развалах. – Она была разрушена не нами. Видно, что этот участок многократно перестраивался. Смотрите, вот этот кусок стены пострадал при установке цистерны для бензина. На этом месте находилась АЗС. Сейчас мы расчистим стену, выявим все сопутствующие вкопы. Высока вероятность, что мы с вами стоим на месте подвала. Теперь нам нужно получить находки, которые позволят интерпретировать это сооружение. Возможно, оно было жилым, а может,  хозяйственным. Не каждое найденное сооружение оказывается дворцом, – иронизирует ученый.

Сложность раскопок в этом месте состоит в том, что здесь идет скат в сторону моря, и во время дождя все эти места затапливает. На некоторый период работы приходится останавливать. Раскапывать древние сооружения в грязи невозможно. А тут еще дорожники подгоняют, ведь у них есть сроки сдачи новой автомагистрали в эксплуатацию.

Большая удача

Мы отправляется вместе с Васильевым на другую сторону дороги, где ведутся раскопки античной каменоломни. Здесь работает экскаватор. Он снимает верхний, «советский» слой, для археологии пока не имеющий ценности. После снятия слоя техникой начнется ручное вскрытие. Часть территории уже отработана исследователями, и на том месте возводится эстакада, ведется расширение дороги.

Мы останавливаемся на краю каменной плиты. Васильев показывает, что камень здесь имеет скол правильной формы, и подобные выемки повсюду. Рядом с нами проходит трещина, расширенная и углубленная разметочная линия. Античный человек делал ее для того, чтобы выколоть из камня плиту.

Обратите внимание на круговое очертание – это недорубленный из камня жернов. По всей видимости, его начали вырубать, но выработка в карьере закончилась, а круглая заготовка осталась на своем месте. Рядом мы видим подобные очертания в камне. Скорее всего, их делали, чтобы потом получить жернова или крышки для погребов. Если приглядеться, на всей каменной поверхности можно увидеть ямки, оставленные кольями и клиньями, которые забивались в камень. Потом их поливали водой, дерево разбухало и помогало расколоть плиту. К сожалению, инструмента древних строителей нам пока найти не удалось. Если это произойдет, для археологов это будет большой удачей.

Ученый рассказывает, что такие каменоломни встречаются в России достаточно редко – это второй или третий случай. Каждый такой объект уникален.

Обычно археологи находят поселения и погребения. Следы производства обнаруживаются, как правило, случайно. Для археологов картина в целом уже ясна. Поселение требовало большого количества строительного материала, а здесь как раз был очень удобный выход на поверхность скалы. Поэтому люди и снимали в этом месте камень слоями. Здесь было достаточно большое и развитое производство. На каком-то этапе карьер засыпали, на его месте также появилось поселение.

Археолог археологу рознь

Сейчас на раскопках близ Анапы занято 40 человек: землекопы, научные сотрудники, добровольцы. Руководитель работ отмечает: чтобы попасть на археологические раскопки, сначала нужно поехать на студенческую практику. Так обычно попадают в экспедиции студенты исторических факультетов. Второй способ – отправиться по рекомендации. Если  работать на совесть, можно прижиться, и уже потом ты будешь ездить в другие экспедиции.

Археологи – достаточно узкое корпоративное сообщество. В основном все друг с другом знакомы, знают, кто что может. Я, например, на Ямал никогда не поеду, потому что не понимаю, что там происходит. Занимаюсь кочевниками, Золотой Ордой, Хазарским каганатом, но знаю и специфику южных территорий России,

– рассказывает Васильев.

Спрашиваем, не грустно ли ученому, что впоследствии результат многолетних раскопок будет засыпан и застроен. Он признается, что порой ему действительно печально, что так происходит. Ведь попадаются очень красивые объекты, которые можно было бы обустроить для посещения.

Когда смотришь на то, как жили люди сотни, тысячи лет до нас, поневоле задумываешься о своем месте в этом мире. Понимаешь, насколько многонациональна и богата историей других народов наша страна. Эта часть культуры, которая вросла в нашу культуру и нашу землю в буквальном смысле слова. Но подобные размышления, конечно, уже относится к вопросам культурологии,

– говорит Васильев.  

Мусор как кладезь информации

Тем временем мы продолжаем прогуливаться по территории раскопок. Ученый показывает нам каменные стены. Если бы не его комментарии, догадаться самим, что это за сооружения, было бы сложно. Вдруг на нашем пути попадается камень относительно правильной круглой формы. Оказывается, это крышка от хозяйственной ямы. Подобными предметами закрывали выкопанные в земле и обложенные камнем зернохранилища.

Археолог обращает наше внимание на появившиеся темные пятна на зачищенном экскаватором слое земли: это хозяйственные ямы. Когда-то в древности они были засыпаны, и больше туда никто не вторгался. Для археологов это кладезь информации. По предметам, найденным в таких ямах, можно датировать культурный слой. На вопрос об интересных и ценных находках Дмитрий Васильев отвечает профессионально.

Мы охотимся не за предметами. Наша цель – по находкам интерпретировать хозяйственную и историческую ситуацию эпохи. На месте этих раскопок было обнаружено большое количество монет, относящихся к периоду Боспорского царства. Здесь также попадаются уникальные вещи, характеризующие культурные связи того времени. Например, на одной усадьбе неожиданно была найдена маленькая литая медная человеческая фигурка. На ней имеется петля – чтобы пришивать предмет к одежде, эдакая брошь. Такая фигурка характерна для аланской культуры I-III веков н.э. Она изображает дух предка, который должен оберегать хозяина от всех несчастий. Как оказалась аланская фигурка в этом месте? Непонятно. Может быть, сами аланы здесь присутствовали в качестве гостей, купцов. Но уже ясно, что подобная находка расширяет спектр наших представлений об этой территории,

– считает Васильев.

Не можем не расспросить специалиста о черных копателях. Он рассказывает, что подобные люди, как правило, не приходят на места официальных раскопок, ведь здесь всегда присутствуют дорожники, археологи. В отличие от копателей для ученых архелогическая находка – это не предмет наживы или коллекционирования, а прежде всего – датирующий объект культурного слоя.

Испытано на себе: вечная борьба за существование

Просим дать поработать на раскопках. Получаем ведерко со скребком, совок, щетку. Задание – расчистить часть стены. Такая работа сразу утомляет и наскучивает. Это при том, что солнце только встало и еще даже не начало припекать. Каково работать круглые сутки в поле, пытаемся узнать у других сотрудников.

Жара, холод, ветер, дождь – вот и вся романтика

С той же стеной рядом с нами работает Евгений Янкин. Он как раз специалист по расчистке. Родом из Лабинска, 32 года. Изначально учился на повара, но с 2013-го работает на раскопках. Рассказывает, что попросился в экспедицию сам. С детства привлекала археологическая романтика. Сначала его взяли специалистом по работе с находками. Особенности мастерства познал за пару месяцев. Сначала раскапывал меотское поселение около Новороссийска, потом два года работал в экспедиции на аланском поселении в Северной Осетии – Алании. Далее стал ездить на раскопки регулярно.

Работа археолога – это вечная борьба за существование. Сейчас встанет солнце, начнется жара, и думаешь уже не столько о том, чтобы что-то откапывать, а о том, как бы дожить до конца рабочего дня. С другой стороны, хорошо, что на юге России раскопки идут круглогодично. В прошлом году мы завершили здесь работы в декабре, а в феврале возобновили: погода позволяла,

– делится Янкин.

Специалист по расчистке отмечает, что чем интересней памятник, тем больше желания его раскопать. Конечно, мотивируют к работе и находки. В самой первой экспедиции, в которой участвовал Янкин, археологи  обнаружили золотую монету римского периода. Это редкая находка, в  основном же попадаются бронзовые и медные предметы.

Здесь ты непосредственно прикасаешься к истории. Экспедиции дают тебе возможность путешествовать, ты знакомишься с интересными людьми. Да и оплачивается этот труд неплохо – на жизнь хватает. Но за романтикой, как в кино, сюда ехать не стоит. Жара, холод, ветер, дождь – вот наши будни.

Евгений рассказывает, что сотрудники экспедиции живут неподалеку, в гостинице. График – 6 рабочих дней в неделю: с 5.00 до 13.00, позже наступает невыносимая жара. Воскресенье – выходной.

Янкин признается, что хотел бы побывать в заграничной экспедиции. В зарубежных странах другие технологии раскопок. До пандемии поехать поработать за границу было вполне реально.

На вопрос, что самое сложное в его профессии, парень говорит, что ему труднее всего эмоционально выдержать нахождение в поле – хочется домой. А так ко всему привыкаешь.

«Нравится, что могу ходить на работу в купальнике»

Рядом с нами работает Елена Мамонова, она также очищает обнаруженную стену. На раскопки ездит с 2007 года.

Я училась в Омске на художника. Один из педагогов рассказал нам на лекциях об археологии. Я была удивлена: почему-то полагала, что подобные раскопки происходят где-то далеко, скажем, в Египте. Потом увидела объявление на историческом факультете о том, что набираются волонтеры в археологическую экспедицию. Записалась, съездила, и мне понравилось. Стала ездить в экспедиции уже не как волонтер, а за гонорар. Первые поездки были по Сибири. А там неотъемлемые атрибуты таких экспедиций – гнус, посиделки у костра, гитара. Но потом перебралась на юг России. Долгое время работала, что называется, на лопате, потом – на отрисовке находок. Как-то мне попался удивительный светильник в виде быка и еще очень красивые бусины. Сейчас я чертежник. Все, что фотограф снимает, я по старой традиции фиксирую на бумаге в определенном масштабе. Мне нравится, что можно ходить на работу в купальнике и загорать. К тому же раскопки прекрасно заменяют спортзал – физической работы много. Постепенно, конечно, вся романтика испарилась, сейчас это в основном заработок,

– рассказывает девушка.

Мамонову не смущает физический труд. Одним из преимуществ своей работы она считает то, что во время раскопок можно общаться. В их археологическом отряде собрались любители и специалисты из Новосибирска, Волгограда, Керчи, Краснодара, Ейска, Астрахани и др. В таком коллективе всегда есть о чем поговорить.

У моего занятия есть свои плюсы. Я работаю на свежем воздухе – для меня это важно. Сейчас мне нечего чертить, поэтому я помогаю откапывать камни. Чем скорее мы расчистим, тем быстрее я начну рисовать. Работать на раскопках куда увлекательнее, чем, скажем,  продавцом в магазине. Ты не сидишь все время на одном месте. Поработал 3 месяца здесь – поехал в другое. В Анапе мы живем в чудесном месте возле моря. Я каждый вечер хожу купаться и любоваться закатом. Люди сюда приезжают отдыхать за деньги, а мы имеем возможность здесь жить и получать зарплату. Это же прекрасно – работать в красивом месте плюс хорошо зарабатывать,

– считает Елена.