В День Победы во многих городах России прошел не только военный парад, но и акция «Бессмертный полк».
В День Победы во многих городах России прошел не только военный парад, но и акция «Бессмертный полк». На это шествие люди традиционно вышли с портретами своих родственников, которые участвовали в Великой Отечественной войне. В Москве в связи с акцией закрыли девять центральных станций метро. И не зря: «Бессмертный полк» побил собственный рекорд по количеству участников. Своим впечатлением от увиденного парада и шествия с корреспондентом Федерального агентства новостей поделился депутат Госдумы РФ Геннадий Онищенко.
«Бессмертный полк» как уникальное общественно-патриотическое явление требует очень глубокого осмысления. Мое поколение, например, выросло на разнарядках из райкома партии. Мы ходили на демонстрации, которые были более масштабными с точки зрения числа участников: многие шли на них искренне, кто-то — из-под палки. Подготовка ко вчерашнему шествию меня убедила в том, что власти занимаются ей очень серьезно. Мне удалось проехать еще по пустой Тверской — от Кремля до места начала шествия. Я увидел киоски для обеспечения водой и теплым чаем, стоящие с обеих сторон, отсекающие перемычки для работников полиции, которые сдерживали напор надвигающейся толпы. Это все не имело никакого отношения к разнарядкам и призыву идти на шествие насильно. Все были там добровольно. Многие шли с маленькими детьми и даже с колясками. Люди верят, что власть обеспечит им безопасность во время святого и величественного праздника», — комментирует Онищенко.
По его словам, в 80-е и 90-е годы прошлого века начало создаваться впечатление, что войну выиграли фронтовые журналисты и артисты, которые выступали перед участниками боевых действий с концертами.
«В телевизоре всегда были они — рассказывающие какие-то небылицы. Они не воевали и не лежали в окопах. Кто воевал — не любил об этом распространяться и рассказывать. И этот перекос был очень заметен. Попытки разговорить участников боевых действий смотрелись как-то куцо и несистемно. А сейчас все по-другому. Плотина прорвалась. Люди сами идут на парад, невзирая на холодную погоду, тщательно готовятся к этому, находят фотографии, расспрашивают тех, кто что-то помнил и что-то знает. Истинных фронтовиков ведь осталось немного. Вчера посмотрел на 11-ю трибуну, где они обычно сидели — ветеранов было гораздо меньше, чем в прошлом году. Надеюсь, это все из-за холодной погоды и они в силу этого решили поберечь свое здоровье», — продолжает депутат.
Онищенко рассказывает, что в его личном восприятии, начиная с детских лет, сложилось стройное представление о войне.
«Оно в силу отсутствия другой информации носило отвлеченный и героизированный характер. Сам факт участия в войне считался подвигом. Мы всегда говорили про 27 миллионов погибших, но эта жуткая военная бухгалтерия вдруг начинает лавинообразно персонифицироваться в тех фотографиях, что несут участники марша «Бессмертного полка», в тех рассказах, что они ведают миру. Кто-то из ветеранов ремонтировал танки, кто-то находился в плену. Эти рассказы и фотографии взламывают стройную систему представлений о войне, которую я пронес сквозь годы», — говорит он.
Депутат подчеркивает: персонификация должна быть осмысленной. Но пока понимания у россиян нет, мы новым сознанием войны только восхищаемся.
«Вчера меня отчасти коробили комментарии политологов и социологов, носившие поверхностный характер. Мало кто из них говорил об этом резком рывке за какие-то 10 с небольшим лет, который требует специального научного изучения. Дистанция от погибших героев и солдат, от каждого выжившего в войне до простых людей сокращается, это уникальное явление», — резюмирует Онищенко.
