Сейчас об Одессе новости — исключительно политического и тревожного свойства, а между тем город мало изменился. Всё так же прекрасен, свободен и лёгок. Возможно, это поверхностное впечатление. Но, когда ты видишь эти старые дома с нависающими над улицами балкончиками, на которых висит бельё и сидят по-домашнему одетые люди, видишь эти благородные платаны, этих девушек во всём таком лёгком, когда ты видишь бульвары, заполненные открытыми кафе, и сидящих в них людей, невозможно избавиться от ощущения, что в Одессе — мир и праздник.
Идём по Одессе с экскурсоводом. Вообще, говорит она, упадок Одессы начался уже после Крымской войны. А мне показалось, что эта самая «стилистика упадка», может быть, самая обаятельная черта одесской архитектуры. Сыплется штукатурка, отваливаются куски от балкончиков, идут трещины, потому что, как мне объяснили, город строился из местного мягкого камня, ракушечника. Говорят, что в Одессе водопровод, который был проложен 150 лет назад, нуждается в ремонте с тех самых пор. Я не знаю, можно ли отреставрировать такой огромный старый жилой фонд, но половина обаяния города — в этих мягких, стёртых красках, которыми выкрашены стены, в этих трещинах.
Я, конечно, знал, что в Одессе есть рыба. Но тут вам не просто «рыба». Тут жареные бычки, которые надо есть руками, тут барабулька, тут ставрида, тут тюлька, кефаль, тут какая-то задунаечка (то есть задунайская сельдь). «Ой, у вас правда есть ставрида?» — «Да, уже сезон», — гордо отвечает официант. И все млеют. От счастья.
Благодаря поездке в Аккерманскую крепость и на Каролино-Бугаз я впервые побывал в частной винодельне. Это просто дом, где живут настоящие виноделы, и подвал, где стоят 8 или 10 старых бочек. Поразили люди — Сергей Миронович и Валентина Григорьевна, поразили их руки — натруженные, их огромное достоинство, вообще красота и благородство, которые являются коренным свойством человека, если он работает на земле, если эта земля своя и дом свой, и вино своё... Частные винодельни — это, конечно, исчезающая реальность, но пока они есть, надо это видеть, надо к этому прикоснуться.
И виноградники, и подвалы — всё это досталось в наследство от колонистов, немцев и швейцарцев. Мы спустились в подвал, попробовали очень вкусное вино, в голове сразу зашумело. Я бы очень хотел пить это вино каждый день, и вдыхать запах морского воздуха с лимана, и жить среди этих деревьев. Но увы.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
