«Думаю, что человек, чьим именем называют государственную премию, должен быть прежде всего добрым и нравственным. Мой отец был человеком очень жестоким», – такими словами дочь Эдуарда Успенского Татьяна выразила несогласие с решением назвать награду лучшим детским писателям именем ее отца. Как в знаменитом литераторе уживались домашний тиран и талантливый автор детских книг – и может ли, на самом деле, госпремия называться именем человека с такой репутацией? В середине мая Российская государственная детская библиотека объявила конкурс на логотип новой премии «Большая сказка», созданной для «поощрения авторов, способствующих приобщению к художественному слову и литературному творчеству детей и подростков». Также там есть замечание: «В качестве логотипа может использоваться образ самого писателя Э. Н. Успенского».
Эта информация, равно как и сама будущая премия, легко могли остаться незамеченными общественностью – литературные награды в России особого веса не имеют, и интереса у широкой публики не вызывают. Но тут появилось открытое письмо единственной родной дочери знаменитого автора, придумавшего Дядю Федора, Матроскина, Чебурашку, Крокодила Гену, Братьев Пилотов.
«Мой отец был человеком очень жестоким, совершавшим в течение всей жизни домашнее насилие, это была его система отношений в семье... Это было физическое, психологическое, эмоциональное насилие, повторяющееся постоянно по отношению ко мне – его дочери, моей матери – его жене, его внукам, детям другой жены и т. д...
К несчастью, грубость и хамство, контроль и принуждение постепенно стали нормой его жизни... Также нормой стали показная идиллия, когда при приезде телевизионных групп приглашались внуки и должны были изображать счастливую семью великого писателя», – написала Татьяна Успенская, призвав директора библиотеки выбрать «более достойного писателя» для названия премии.
В РГДБ отреагировали довольно оперативно, отказавшись лишать награду имени Успенского. При этом глава библиотеки Мария Веденяпина отдельно заметила, что «при организации премии и другой своей культурно-просветительской деятельности РГДБ руководствуется исключительно творческими заслугами писателей и художников-иллюстраторов детской книги, не принимая во внимание их личные качества».
Той же позиции придерживаются друзья и знакомые писателя. Так, гендиректор «Ералаша» Борис Грачевский категорически против того, чтобы премию переименовали. «Я считаю, что никакие отношения личные, домашние, то, что он был якобы «тираном», не сравнится с величиной того культурного наследия, которое оставил великий русский детский писатель Эдуард Николаевич Успенский.
Вы просто не понимаете, что вытворяли Толстой, Некрасов. Зачем это все? Остаются же книги, остается то, что нет в нашей стране ребенка, который не знает, кто такой Чебурашка.
А теперь о нем и полмира знает. Я бы личную жизнь и творчество на одну дорогу не ставил», – заявил Грачевский газете ВЗГЛЯД.
Однако противоречивость натуры Успенского, судя по всему, проявлялась и в творческой жизни.
«Насчет семьи я не знаю, но то, что он помогал другим, это абсолютная правда. Я бы не состоялся, если бы не было Успенского. Это было частью его жизни, он любил открывать таланты, помогал, всегда был окружен молодыми поэтами, писателями. Бескорыстно боролся за них, многие издали, благодаря ему, свои первые книги», – говорит газете ВЗГЛЯД близкий друг Успенского, композитор Григорий Гладков.
По его словам, Успенский повлиял на очень многих российских и советских детских авторов, среди которых Григорий Остер и Андрей Усачев. При этом большинство известных людей, хорошо знавших Успенского, не слишком искали его общества, признавалась бывшая жена писателя Элеонора Филина в 2011 году.
«Эдуарда лично знает огромное число известных людей. Когда мы встречались на концертах, приемах, все они мило улыбались ему, обещали приехать в гости, но на деле не торопились в дом доброго детского писателя. Никто, за исключением Григория Остера, не спешил насладиться обществом Эдуарда Успенского, хотя он внушал мне: «Я только свистну - все прибегут». Даже дети и внуки бывали у нас крайне редко», – говорила Филина.
В том же интервью телеведущая упоминала о том, что Успенский не раз оскорблял ее и набрасывался с кулаками. И слова дочери писателя об отце-тиране, о домашнем насилии, на самом деле, тоже уже звучали раньше – впервые Татьяна рассказала о сложном характере Успенского в 2018 году, вскоре после его смерти.
То есть на самом деле о недостатках Успенского было известно довольно давно, в том числе о его членстве в так называемой «секте Столбуна», к которой он обращался с 70-х годов для лечения от алкоголизма. При ней же была «коммуна для трудных подростков», в которую он отдал и Татьяну. О порядках, там царивших, позже писала Анна Сандармоен, тоже проходившая там «лечение». В числе описанных ею методов там были принудительные заморозки участков кожи хлорэтилом, приводившие к химическим ожогам, принудительный труд и постоянные избиения. Все это называлось «психокоррекцией», «трудотерапией» и «механотерапией».
«Мой отец знал об избиениях детей, практикуемых сектой, но это никогда его не останавливало. Он восхищался Столбуном, его методами, приводил туда своих знакомых и друзей», – пишет Татьяна в своем письме в РГДБ.
Как говорит Борис Грачевский, у Успенского, как и у многих, было огромное количество недостатков, но он был человеком, ради таланта которого можно было «терпеть». Но, кажется, в наше время терпеть становится сложнее, особенно если именем домашнего тирана называют литературную премию, посвященную творчеству для детей. По крайне мере, так считают в среде правозащитников.
«Я нахожу это (решение РГДБ) совершенно неэтичным. Оно говорит о тех системных проблемах, которые есть в нашем обществе. Во-первых, женщины, которые такое говорят (а руководитель РГДБ женщина), показывают, что не считают проблему насилия в семье важной. Во-вторых, люди, которые представляют государственные институты, не понимают, что такое институт репутации и совершенно не обращают на него внимания», – заявила газете ВЗГЛЯД основатель центра помощи жертвам домашнего насилия «Насилию.нет» Анна Ривина.
Теги: литература , русская литература , домашнее насилие
