Министерство образования РФ планирует сделать ежегодным социально-психологическое тестирование школьников и студентов на предмет употребления наркотиков. До сих пор, проводить или нет подобные опросы, решало руководство учебных заведений и городского Управления образования. Кстати, добровольность прохождения тестов, как и медицинских исследований на содержание наркотиков в организме, пока остаётся. «И даже от этого школьники не в восторге», - рассказал шестнадцатилетний Максим Грибовский (фамилию по его просьбе изменили) корреспонденту «АиФ-Новосибирск».
Насколько честные ответ?
В его школе тесты провели, что называется, слету. Как спецоперацию.
«Шёл урок информатики. Вдруг в класс заходит директор школы и завуч, – вспоминает тестирование весной этого года Максим Грибовский. – В аудитории повисла гробовая тишина, одноклассники переглядывались, полагая, что кто-то из них сильно провинился. Завуч сказал, что предстоит тестирование, но для этого ученики должны дать письменное согласие. Отказаться в такой обстановке было в принципе невозможно. Потом мы, сидя за компьютерами, ответили на вопросы теста, которые многим показались глупыми. Не знаю, кто и насколько был честен в ответах... »
Некоторые эксперты и сейчас настороженно воспринимают школьные социально-психологические тесты на предрасположенность к наркотикам, не говоря уже о том, чтобы сделать их ежегодными и обязательными. Врач-нарколог Игорь Давыдов считает, что сам подход этого исследования, когда нет приватности, непродуктивен для молодёжи. Тем более для подростков, ведь для них характерно протестное поведение. Они могут саботировать проведение тестов, избегать участия в исследовании или специально как попало отвечать на вопросы.
«Хотят сделать исследования более частыми? Тогда мы можем получить и больше отказов пройти тестирование. Но таких не любят в наших школах, и зачастую их прессингуют сами учителя, – поясняет издержки врач-нарколог. – Это ненужные травмы и жертвы. А последствия вполне предсказуемые: ребята будут действовать, что называется, от обратного и назло. Тогда им будет ещё сложнее вступить в доверительные отношения со взрослыми».
Расставили сети
Игорь Давыдов считает, что больше было бы толку от профессиональной работы психологов. Они как раз и могут обеспечить приватность. Таких специалистов в учебных заведениях должно быть больше.
Но есть и другое мнение. Представитель общественной организации «Фонд доверия» Роман Бондаренко считает, что в борьбе с наркотиками и профилактике их потребления роль школы преувеличена.
«Нотации со стороны учителей и родителей дают обратный результат, даже наоборот – вызывают любопытство у подростков и желание попробовать, – рассуждает Бондаренко. – Более эффективной будет, например, экскурсия в реабилитационный центр, где ребята сами увидят, каковы последствия потребления наркотиков. Поверьте, эти картины впечатляют».
И школа может быть инициатором таких экскурсий или площадкой для встречи с бывшими наркоманами, которые на своём примере покажут, как страшно стать зависимым.
«Я это испытал на себе», – признался знакомый парень. Он рассказал, что на каникулах перед 11-м классом с друзьями-музыкантами днями напролёт давали концерты на улицах Новосибирска. Выступления коллектива перерастали в шумные тусовки, куда приходили поклонники. Парень вспоминал это время как самое весёлое и беззаботное в своей жизни. В этой круговерти он даже не заметил, как среди его окружения появились посторонние люди, которые и предложили попробовать лёгкие наркотики. В тот момент это показалось весёлым приключением.
«Через какое-то время эти «доброжелатели» сказали, что у нас образовался долг. Если у меня и друзей нет денег, чтобы заплатить за предоставленный нам товар, то тогда надо продать наши гитары. У меня был шок, – рассказал парень. – Не хочу вспоминать подробности, но мне помогли папа и мама. Я обещал, что больше никогда и никаких наркотиков. И слово держу».
Хорошо, что парнишка вовремя обратился к родителям и легко выпутался из сети, расставленной наркосбытчиками. Но не у всех молодых людей доверительные отношения с родителями. Парень вспомнил, что в 14 лет об этом с ним пыталась говорить мама, а потом и папа. Но их слова юноша расценил как «очередные предрассудки предков». А школьное социально-психологическое тестирование в его памяти вообще не отложилось. «Если честно, – пожимает он плечами, – я не знаю, как уберечь молодёжь от этого печального пути».
Смертельное отравление
Главный детский нарколог Новосибирской области Лариса Антирейкина:
– Школы регулярно проводят социально-психологическое тестирование. По их результатам никто и никаких выводов не делает. Только тем ребятам, кто попал в группу риска, рекомендуют обратиться к нам в диспансер. У нас они проходят медицинское обследование, но опять-таки – добровольно. Вот по результатам этого теста уже идёт определённая работа. Но сами тесты дают нам ничтожное количество посетителей. Это 1–3 человека в год.
Надо понимать, что школьное анкетирование – это лишь вспомогательный инструмент профилактики в борьбе с наркотиками в молодёжной и подростковой среде. Сейчас эту проблему решают многие ведомства. И некоторые положительные результаты есть. Уже нет среди подростков случаев потребления тяжёлых наркотиков. Впрочем, и лёгкие наркотики приносят страшный вред. Есть случаи, когда молодые люди получают смертельное отравление от одной–двух затяжек. Именно таким образом в июне этого года трое мальчишек из Первомайского района оказались в больнице.
Методики несовершенны
Начальник департамента образования мэрии Новосибирска Рамиль Ахметгареев:
– Социально-психологическое тестирование школьников – это работа по раннему выявлению потребления наркотических и психотропных веществ. Всё это провозглашено государственной программой под названием «Национальная стратегия действий в интересах детей на 2012–2017 годы», а уже тонкости проведения исследований прописаны в приказе Минобразования РФ от 16 июня 2014 года. До сих пор социально-психологическое тестирование проводили либо в компьютере, который подключён к автоматизированной дистанционной системе, либо «вручную» – при помощи заполнения анкет. Но эти системы и методики показали себя как несовершенные. Например, процедура тестирования не позволяет получать данные по городу, району и школам. Иными словами, полной картины наркологической ситуации мы не видим. Кроме этого, не совпадают методики тестирования разных лет. То есть нельзя корректно проанализировать динамику изменения ситуации среди ребят. Да и гибко выявлять разные группы риска мы тоже не можем. Нет различия между теми, кто «готов попробовать» наркотики, и теми, кто это сделал. И это не весь список недостатков системы.
Школа должна воспитывать!
Активист общественной организации «Родительское всероссийское сопротивление» Александр Коваленин:
– От такого страшного зла, как наркотики, детей надо уберечь любыми способами. И как раз именно у школы для этого есть самые нужные средства. Я не говорю о дежурном информировании, что «наркотики опасны». Нет, речь идёт о непрерывном процессе воспитания ценностей, правильных установок, характеров у ребят. И именно работе над этими вопросами среди детей, по прежним высоким меркам, в школе должно быть подчинено всё. Современная школа перестала этим заниматься, поэтому и выбирает некий лёгкий путь, который иногда приводит за рамки приличия. Этому соответствует задача устроить сплошное обязательное обследование детей. Но это всё равно, что бороться с воровством облавами: когда всех подозревают, прижимают к стенке и заставляют выворачивать карманы. При этом те, кто отказывается, попадают под подозрение, зачастую незаслуженное.
По законодательству всякое психологическое обследование производят только с информированного согласия родителей. Правда, школы иногда подсовывают родителям на подпись документы, которые, по сути, являются согласием на любые обследования детей. Таким образом, школа страхуется от возможных юридических претензий. Но вопрос, как я понимаю, не столько в правовых аспектах. Считаю, что сплошное обязательное обследование детей не оправдано с педагогической и психологической точек зрения. Выход в том, чтобы работать с группами риска. Но не тотальным нажимом, а побуждая ребят обследоваться самостоятельно. При этом, конечно, должно быть соблюдение врачебной тайны для всех, кроме родителей. Сейчас есть тревожная тенденция – ведомства добиваются отмены врачебной тайны. Но это не поможет, а, скорее, помешает обследоваться тем, кому это нужно.
