Усиление напряженности между странами Запада и РФ, кажется, приводит к все более политически ангажированным решениям ЕСПЧ по делам российских заявителей. Пристрастное отношение других европейских структур — ПАСЕ, ОБСЕ — вынуждает Москву критически оценивать их деятельность и искать новые формы равноправного международного сотрудничества.
С предложением о создании альтернативы ЕСПЧ на основе БРИКС выступила член Общественной палаты РФ Елена Сутормина. Причина — за последние несколько лет ЕСПЧ «неоднократно показывал свою ангажированность и даже, можно сказать, прямое подчинение руководству ЕС». В ближайшее время соответствующие предложения будут направлены в МИД РФ.
Идею поддержали в Госдуме РФ. «Я давно выступаю за выход из Совета Европы и всех структур, включая ЕСПЧ. Мы не можем отдавать часть своего суверенитета наднациональным структурам, которые контролируются силами, недружественными России, и которые используют эти институты для давления на Россию, ограничения её суверенитета», — цитирует РИА «Новости» депутата Михаила Емельянова.
По его мнению, новый суд при БРИКС в любом случае будет объективнее Страсбурга. Однако возможен и принципиальный отказ от внешней юрисдикции. «Надо соответствующим образом настраивать нашу судебную систему, а не ждать, когда какой-то дядя придёт и все тут наладит», — уверен депутат.
Среди решений ЕСПЧ, вызвавших резкое неприятие в России, признание дискриминационным российского закона о запрете гей-пропаганды среди несовершеннолетних, вердикт по жалобе Алексея Навального о нарушении его прав по уголовному делу о мошенничестве в «Кировлесе» и обвинение России в нарушении права на жизнь жертв теракта в Беслане и его неэффективное расследование. Тогда в Кремле назвали решение Страсбургского суда «абсолютно неприемлемым».
Пристрастный характер подобных решений ЕСПЧ официальная Москва пока еще не объясняет «русофобией», но сам термин уже введен в политический лексикон главой МИД Сергеем Лавровым. Пока о русофобии говорится лишь в отношении союзных Европе Соединенных Штатов, однако ухудшение отношений с ПАСЕ и ОБСЕ позволяет применить его и в отношении этих европейских структур.
Напомним, российская делегация в ПАСЕ в апреле 2014 года была лишена права голоса, а также участия в работе руководящих органов ассамблеи и ее мониторинговых миссиях по наблюдению за выборами из-за событий на Украине и воссоединения с Крымом. Не сумев восстановить полномочия, в июне текущего года Москва заблокировала свой взнос для финансирования ПАСЕ в сумме 11 млн. долларов.
Еще одна европейская структура, чья деятельность выглядит из Москвы сомнительно, — ОБСЕ. В нулевые годы МИД РФ неоднократно требовал провести реформу этой организации. Одна из причин — руководители миссий ОБСЕ допускали неоправданную критику в адрес внутренней политики стран пребывания. Сейчас критика связана в основном с деятельностью миссии ОБСЕ в Донбассе, где ее упрекают в необъективности.
Возможное прекращение сотрудничества России в ПАСЕ и ОБСЕ не является чем-то из ряда вон выходящим. Напомним, в 2014 году Россию за отстаивание своих национальных интересов фактически исключили из G-8. Другие примеры отказа стран от невыгодных им международных форматов: недавний выход США из Парижского соглашения по климату и Венесуэлы из Организации американских государств. А вот членство в ООН, имея право вето в Совбезе, по-прежнему выгодно России.
Замруководитель Центра евроатлантических и оборонных исследований РИСИ Дмитрий Бурых не сомневается, что в рамках БРИКС возможна реализация суда по правам человека, аналогичного ЕСПЧ.
— На мой взгляд, все идеи, которые возникают вокруг БРИКС, имплеметируются и будут обрастать со временем неким «мясом». Ведь в основе БРИКС лежали вполне определенные политические инициативы, прежде всего касающиеся трансформации миропорядка, политического и экономического мироустройства. Поэтому появление такого суда вполне вероятно. Например, страны БРИКС прошли довольно сложный, но в то же время быстрый путь, в связи с международными финансовыми институтами, сейчас ведется работа по созданию рейтингового агентства. Это значит, что и решения о судебной системе на международном уровне тоже будут иметь свое воплощение.
В свою очередь, первый зампред комитета ГД РФ по государственному строительству и законодательству Юрий Синельщиков напомнил, что в случае отказа от признания европейской юрисдикции придется отменить приоритет международного законодательства над российским, установленный в Основном законе страны.
— Я считаю, что на территории России должен быть приоритет нашей, российской Конституции. Она должна быть превыше всего. То есть, если мы совсем откажемся признавать европейскую юрисдикцию, то тогда надо менять Конституцию. Там же прописан приоритет международного права над нашим. Вот я вам сейчас зачитаю пункт 4 статьи 15:
«Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры РФ являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором установлены иные правила, чем предусмотрены законом, то применяются правила международного договора». О чем тут можно говорить?! Надо подчиняться действующему закону…
«СП»: — Но вы же законодатель. Будь у государства политическая воля…
— Тогда надо эту статью Конституции корректировать. Но сделать это не так просто.
По мнению директора Центра парламентаризма МИГСУ при РАНХиГС, профессора Владимира Бакушева, России пока не надо хлопать дверью, а следует добиваться восстановления полных прав в европейских структурах.
— Эта ситуация не сиюминутная, она продолжается. Наша политическая элита, депутатская и другая, вслед за нашим лидером должна дать Европе одуматься. Дать ей почувствовать, что она забылась, заблудилась, потерялась и может дальше терять свое лицо, если все эти организации типа ПАСЕ продолжат игру в одни ворота.
То, что принято решение сократить взнос в ПАСЕ — это не так уж важно. Пусть об этом думают те, от кого это зависит. Но если говорить о политической составляющей, принципиально, то надо им еще дать время. Не суетиться пока. Мы ничего от этого не теряем. Теряют они.
У них меняются элиты и, наверное, однажды там придут к власти другие люди. И тогда мы будем с ними работать, но на той основе, которая нас устраивает — когда Россия свободная, не придавленная никакими международными организациями и не ущемленная ни в каких правах. Отстаивать свой суверенитет и политически, и экономически, а если надо, то и оборонной политикой.
О том, как относятся к миссии ОБСЕ в Донбассе «СП» рассказал житель Луганска Юрий Чепурнов.
— Три года идет война. Три года нам помогает Россия, в лице официальных структур, общественных организаций, частных лиц. Без этой помощи нас просто не было бы. А что толку от три года снующих по Луганску и окрестностям машин ОБСЕ?
Поделюсь личным впечатлением от общения с заместителем главы Специальной мониторинговой миссии ОБСЕ Александром Хугом на пресс-конференции в Луганске. Он говорил, что учения и наличие тяжелого вооружения в ЛНР-ДНР создают угрозу для гражданского населения. И даже сослался на неких безымянных жителей наших республик, которые жаловались ему. Однако он не сказал, что по данным фактам были жалобы со стороны людей, проживающих на подконтрольных Киеву территориях Донбасса, где также проходят учения и наличествует тяжелое вооружение.
Хуг пожалел наше население, сказав, что «зафиксирована огромная инфляция на территориях, не контролируемых украинским правительством». Но он и словом не обмолвился, что республики блокированы Киевом. Заместитель главы миссии сетовал на то, что жители ЛНР нуждаются в гуманитарной помощи. Но журналисты так и не услышали конкретики о той помощи (в тоннах, в денежном выражении) которая поступала в Луганск от западных организаций.
Александр Хуг в заслугу миссии поставил создание «окон тишины», в результате чего удалось провести восстановительные работы на поврежденных линиях электропередачи в районе сел Веселая Гора и Раевка. Но он скромно умолчал, что все эти повреждения есть результат системных обстрелов украинскими войсками территории ЛНР.
Вывод однозначный — эти ребята «льют воду не на нашу мельницу». Эта организация работает в интересах не республик, а Киева, который поддерживается Западом. За почти два года, прошедшие после той пресс-конференции, мое мнение об ОБСЕ не изменилось. Не нужная структура.
